Секретная битва спецслужб
Шрифт:
– Кстати, познакомьтесь, это его жена, мадам Остроумова.
Откуда-то из глубины комнатки, откуда постепенно выползали на сухую крышу люди, послышался удивленный возглас:
– Люся? Люсенька, солнышко! Они и тебя взяли!
Изобретатель метнулся к балкону, но по пути его перехватили волосатые лапищи щербатого морского пехотинца. Ему пришлось остаться внутри.
– Гады мерзкие, ее-то зачем? Она же не знает ничего! – стал брыкаться он, вполне осознавая, что это ни к чему не приведет.
Остроумова насторожилась:
– Мистер атташе, почему мой муж так кричит? Что здесь происходит?
Бэнтон скривил физиономию, показав тем самым, что дамочка его уже достала, а потом расправил лицо в улыбке и обернулся к Остроумовой.
– Ваш супруг перенес ужасный стресс – ему пришлось пережить жуткий потоп. Не каждый человек может справиться с таким потрясением без всяких последствий. Поэтому у сеньора Остроумова сдали нервы, и он расстроен тем, что увидел и вас в этом страшном месте. Хотя, уверяю вас, никакой опасности ни вам, ни ему не угрожает, – попытался успокоить Людмилу американец. – Скоро прилетит вертолет, и всех нас перевезут отсюда в более комфортное место.
– Ах так, – успокоилась женщина, – тогда ладно. А мне можно с ним пообщаться?
Бэнтон что-то прикинул в уме. Шансы на то, что она успокоит своего мужа, в сложившихся обстоятельствах были такими же, как и на то, что изобретатель «вскипятит» ее саму. А двое возмущающихся русских – это уже большая проблема. Они могут раздраконить всех и значительно осложнить ситуацию.
– Конечно! – сказал он, скептически поглядев на ее открытые туфли. – Если вы не боитесь замочить ноги, я помогу вам перебраться в здание. Но учтите – придется ходить по щиколотку в грязной воде.
Дама явно заколебалась. Такая перспектива ее не очень-то устраивала. Но и в шатком катере оставаться ей не очень хотелось.
– Ну что уж теперь, – вздохнула она, с опаской поднимаясь и двигаясь мелкими шажочками к американцам. – Как мне лучше перелезть?
Бэнтону пришлось всерьез потрудиться, чтобы помочь грузной даме перебраться с лодки на крышу. Он сам чуть было не сверзился за борт.
– Приглядывай за ними, – приказал он Грумеру, отряхивая испачкавшиеся брюки.
Со стороны немецкого квартала послышался гул лодочных моторов.
– Что там еще? – Атташе уже порядком надоели всякие сюрпризы. Подозвав сержанта, он коротко проинструктировал его: – Будут предлагать помощь – надо отказаться под благовидным предлогом. Или лучше отправить с ними всех гражданских. И позаботься о том, чтобы русские не пикнули во время переговоров.
Но такого сюрприза Бэнтон и представить себе не мог. В катерах и лодках, которые неслись прямо к ним, сидели бритоголовые парни с красочными татуировками на плечах и лысинах в виде нацистской символики. А на самой передней посудине, изящно удерживая равновесие, гордо стояла стройная девица в черной кожаной одежде с мегафоном в руке.
– Эй вы, черномазые! – раскатистым эхом прокатился над рекой хрипловатый женский голос. – Отдайте нам ту сволочь, что затопила наши дома! Мы точно знаем, что это один из вас, ниггеров, и вы его сейчас прячете у себя! Отдайте эту мразь по-хорошему, и тогда только ему мы выпустим кишки, а остальных не тронем!
Грумер и Бэнтон быстренько выбрались на крышу.
– Ничего себе дамочка! – удивился атташе, еще пока не узнав Хельгу Брунер.
Зато сержант отлично ее разглядел. Как и то, что в руках у ее ребят были вовсе не цветы и подарки к празднику, а самое настоящее оружие.
– Мать ее! – Грумер обернулся к своим парням. – Коррида, Орлиный Глаз, со стволами ко мне. Рокки – за русских отвечаешь головой. Остальные – уведите людей на противоположный скат крыши.
Мексиканец и долговязый мгновенно оказались рядом с командиром, сжимая в руках автоматы «М-4» и «Хеклер & Кох – G11».
– Вы что, собираетесь стрелять в них? – Атташе совсем не понравился боевой настрой спецназовцев.
– Это та стерва, что была в баре! – рявкнул сержант, схватив принесенное ему оружие. – Будет бойня, точно вам говорю!
Сложив руки рупором, он изо всех сил заорал:
– Остановитесь! Это территория Соединенных Штатов!
– Заткнись, урод! – прогремело в ответ. – Это наша страна! Лучше отдай черного, который утопил нашу землю, и мы вас оставим в покое.
Атташе испуганно затеребил сержанта за рукав и зашипел:
– Немедленно прекратите! Никакой стрельбы не должно быть! Вы что, с ума сошли?
– Это вы спятили, сэр! – Грумеру было уже некогда уговаривать атташе. – У этих ублюдков в руках «М-16» и «калаши», вы знаете, что это такое? Они перестреляют нас, как котят! Вы что, предлагаете сидеть и ждать, пока они высадятся сюда и прикончат одного за другим?
Обернувшись к снайперу, он отрывисто бросил:
– Очередь перед головным катером по моей команде!
– Есть, сэр, – отозвался тот и установил сошки своего «НС G11» прямо на конек крыши. Выплюнув жевательную резинку, он прильнул к окуляру телескопического прицела.
Бэнтон беспомощно оглянулся и тоже присел. Ситуация явно выходила у него из-под контроля.
– Последний раз предупреждаю! – заорал над ухом сержант. – Стойте! Здесь закрытая территория!
С приближающихся катеров раздались возмущенные вопли и выстрелы в воздух. Сержант, не поворачивая головы, процедил:
– Огонь!
Автомат снайпера сухо затрещал, выпустив острые огненные жала в направлении атакующих немцев. Орлиный Глаз оправдал свое прозвище, положив пули в метре от носа моторной лодки Хельги.
Но, к сожалению, это не охладило горячих голов. С катеров ударили автоматные очереди, и крыша дипломатической резиденции ощутила на себе всю ненависть и ярость нападавших. Пули с треском вспороли кровлю здания, вдребезги разнесли стекла мезонина. Щербатый спецназовец Рокки схватил русских пленников за шеи и, падая, заставил обоих плюхнуться в воду, заливавшую пол. Прижимаясь к коньку, Грумер прицелился из своего автомата и дал команду своим ребятам открыть огонь.