Секретная битва спецслужб
Шрифт:
Всю дорогу она сохраняла молчание, разглядывая проносившиеся мимо дома и деревья. Да Бэнтону, собственно, было в это время не до нее. Он все время звонил куда-то, кого-то просил, на кого-то кричал и требовал, с кем-то откровенно любезничал. При этом на его физиономии отражалось постоянное чувство обеспокоенности. Английский Остроумова знала плохо, поэтому даже и не слушала его болтовню. И очень удивилась, когда они остановились в пробке перед полицейским кордоном.
– Что-то случилось? – спросила Людмила Федоровна, удивленно крутя головой и пытаясь рассмотреть, из-за чего все стоят.
– Сеньора Остроумова! – Голос атташе был строг и серьезен. Он уже не просил, а приказывал, что абсолютно не нравилось жене изобретателя. – Сядьте на место и помолчите. Полиция может вас узнать, и все ваши мечты о безоблачном будущем так и останутся мечтами.
Водитель приоткрыл свое окно и выставил на крышу лимузина мигалку, которая сразу же замелькала яркими огнями. Взвыла сирена, требуя пропустить дипломатическую машину. Выехав на тротуар, лимузин объехал дорожный затор, который образовал полицейский фургон, ставший поперек полосы. Заметив приближающуюся автомашину с проблесковым маячком, к ней направился один из копов.
Бэнтон опустил стекло со своей стороны.
– Сеньор офицер! – прокричал он. – Я – военный атташе Соединенных Штатов Америки! Пропустите меня, пожалуйста, у меня срочное дело!
Полицейский был необычно вежлив и терпелив.
– Дорога закрыта, сеньор атташе, – ответил он. – Туда нельзя.
– Вы не понимаете! – Оливер Бэнтон счел необходимым немного надавить на стража порядка. – У меня – дипломатический иммунитет, вы не имеете права задерживать мою машину. Дайте дорогу!
– Боюсь, что это невозможно, – занудность офицера начала Бэнтона раздражать. – Дорога закрыта.
– Да знаю я, что впереди – затопленный район! – воскликнул американец. – Потому туда и еду. Меня там уже ждут.
– Прошу вас, сеньор! Выключите мигалку и возвращайтесь обратно! Проезда нет! Дорога закрыта!
«Вот твердолобый!» – возмутился атташе, выскакивая наружу. Полицейский схватился за кобуру:
– Сеньор! Не делайте резких движений и сядьте обратно в машину!
– Хорошо, хорошо! – Бэнтон развернул заранее приготовленное удостоверение. – Вот мои документы. Сеньор офицер, можно мне два слова? Я все объясню!
Коп немного успокоился и дал возможность американцу подойти. Тихо побеседовав с ним, он спрятал незаметно полученные от Бэнтона деньги в карман и крикнул напарнику:
– Сдай назад! Пропусти дипломата!
Черный лимузин, вывернув колеса, прокатился мимо полицейского фургона и запылил по пустынной улице. А полицейский с каменной физиономией вернулся к своему занятию – принялся дальше растолковывать возмущенным водителям, что проехать им не удастся.
* * *
Небольшой дюралевый катер, который атташе удалось раздобыть путем долгих телефонных переговоров, выглядел хлипким. По крайней мере, у мадам Остроумовой сложилось впечатление, что у нее есть все шансы ощутить на себе всю прелесть купания в мутных водах разлившейся реки.
– Мы что, поплывем на нем? – недоуменно уставилась она на суденышко.
– Да, – Бэнтону было не до пространных убеждений. – Именно.
Людмила Федоровна сморщила нос и вслед за атташе, который с ее чемоданом уже забрался в катер, ступила на зыбкую палубу.
Взревел лодочный двигатель. Остроумова вцепилась в поручни, совершенно не напрасно приготовившись к болтанке. Парень, который стоял у руля, заложил крутой вираж и погнал судно прочь от берега, не заботясь о комфорте пассажиров. Для него важнее была скорость.
Вскоре впереди показались крыши затопленных зданий американской загородной резиденции.
33
Латиноамериканская республика, окраина столицы
Спасатели Международного центра медицины катастроф были приятно удивлены тем, что от одного их присутствия быстро приходит в себя и набирается сил молодой человек, эвакуированный из американской дипломатической резиденции. Не успел вертолет отлететь и на милю от места стихийного бедствия, а он уже чувствовал себя вполне удовлетворительно.
– Лежите спокойно, – попросил его мужчина, спускавшийся за ним на крышу. – Все нормально, скоро мы доставим вас в госпиталь.
Врач, который водил фонендоскопом по груди пострадавшего, вынул из ушей прибор и пожал плечами.
– Дыхание – везикулярное, пульс – шестьдесят, давление в норме, – пробормотал он, разговаривая сам с собой. – Тогда что?
Вынув из кармана авторучку-фонарик, он наклонился к лицу Алекса и пальцем задрал его веко. В зрачок ударил яркий свет. Так же врач поступил и со вторым глазом. Бэр скорчил недовольную физиономию.
– Рефлексы живые, – доктор не понимал. – Покажите язык! – скомандовал он.
– Все в порядке, док! – сказал Алекс, натужно улыбаясь. – Я, видимо, переутомился.
– Возможно, – согласился тот. – Но мне важно не пропустить чего-нибудь более серьезного. Покажите мне язык… Так… хорошо, достаточно. Асимметрии нет.
Алекс скосил глаза в сторону своей правой руки, в которую ловкие медики уже успели всадить иглу капельницы. Какая-то прозрачная жидкость капля за каплей входила в его вены.
Второй спасатель вопросительно посмотрел на врача:
– Что колоть?
– Два кубика валиума, стресс был все-таки…
Бэр поспешно схватил доктора за рукав: еще не хватало, чтобы ему просто так вогнали в организм какую-то дрянь. Этого он не мог допустить, спектакль пора было прекращать. Но как быстро уверить медиков, перед которыми он всего пару минут назад очень качественно симулировал обморок, что он полностью здоров? Не признаваться же им, что ему просто надо было смыться с полузатопленной крыши.