Секретная карта
Шрифт:
Наездники рысью пересекали поля, то появляясь, то скрываясь в тумане. Джорим был совершенно уверен, что ни воины Аменцутль, ни их противники не видят приближающихся солдат. Впрочем, они наверняка слышали грохот копыт.
Стрелы мелькали в воздухе; Аменцутли храбро держали оборону, несмотря на устрашающий напор врага. Часть Мозойан вдалеке от подножия скал отделилась от основной массы и направилась на северо-восток. Джорим решил было, что они собрались противостоять кавалерии, но те двинулись к рядам Аменцутлей, туда, где воины стояли не так часто, а серые тела уже доверху заполнили траншеи. Случайно или преднамеренно они сумели выбрать
Серая волна хлынула в сторону воинов, но не успела подойти близко. Наленирские копейщики вынырнули из тумана и обрушились на Мозойан. Стремительные и неукротимые, они на лошадях врезались в толпу ничем не защищённых врагов, ломая кости и расшвыривая серые тела. Солдаты легко пронзали нескольких Мозойан разом и, отбросив унизанные телами дьявольских лягушек копья, выхватывали мечи. Они прорубали себе дорогу в рядах противника, отсекая конечности и снося головы врагам. Щитами они отбрасывали прыгавших сверху Мозойан; лошади затаптывали упавших стальными подковами.
Те, кому удавалось уйти от всадников и прорваться дальше всё равно были обречены на верную смерть. Боевые колесницы приближались. Лучники стреляли беспрерывно, и каждая стрела попадала в цель, иногда поражая сразу двух амфибий. Но тем, кто пал под градом стрел, ещё повезло. Оставшихся в живых ожидала страшная участь. Вертящиеся лезвия на колесницах скашивали Мозойан, словно траву, и перемалывали тех, кто уже упал на землю. Грунт под ногами амфибий, копытами лошадей и колёсами превратился в кровавое месиво.
Растерянные, потерявшие всякую уверенность амфибии запаниковали и бросились назад к основным силам. Ужас охватил всех Мозойан. Они отпрянули от всадников, словно стая рыб от крупного хищника, и кинулись обратно на север. Те, кто был прежде в первых рядах, оказались последними, и они отчаянно прыгали в надежде спастись. Они исчезали в тумане, и всадники, пришпорив лошадей, устремлялись вслед за ними.
Ближайшие к траншеям твари, развернувшись, попытались бежать; но пути назад не было. Дротики, копья и стрелы настигли большую часть. Пешие воины перебрались через брустверы и атаковали амфибий. Зихуа перевёл кучку солдат через заполненную доверху траншею; они оказались в самой гуще врагов. Их палицы взлетали и падали, разбрызгивая кровь; ряды противника заметно редели там, где прошли воины.
Подобие боевого строя Мозойан развалилось, и наступил полный хаос. Часть амфибий кинулась на северо-восток; их преследовали всадники, каждый миг убивая сотни бегущих. Колесницы поработали на славу, но было очевидно, что скоро им придётся отступать. Колеса могли завязнуть в кровавой каше; мёртвые тела не давали повозкам двигаться дальше. Тем не менее, лучники продолжали стрелять; доказывая своё мастерство, они выбирали все более сложные мишени.
Воины начали произносить что-то нараспев. Слов Джорим разобрать не мог, они принадлежали незнакомому диалекту, но воины, казалось, черпают в этом пении силу. Так же как и Зихуа, прочие предводители повели своих солдат в бой. Битва превратилась в побоище; воины Аменцутль предавали своих врагов смерти с такой одержимостью, какой Джорим никогда прежде не видел, и надеялся никогда больше не увидеть.
Быстрее, чем он предполагал, но все же не слишком быстро, сражение подошло к концу. Землю у подножия скал покрывал сплошной слой серых тел толщиной фута в два-три. Убитые были и среди наленирцев, и среди Аменцутлей, но гораздо больше было раненых, в том числе — серьёзно. Однако по сравнению с неисчислимыми потерями врага это пустяки.
Джорим покачал головой.
— Интересно, сколько всего их там было.
Нойана взглянула на него.
— Вы сами наверняка это знаете, мой господин.
— Отнюдь. Хорошо бы пересчитать убитых по головам.
— Воля Владыки Теткомхоа будет исполнена.
Нойана подошла к краю площадки, провела рукой по горлу и заговорила. Её голос разнёсся над долиной. Джорим понимал не все слова, так как она говорила на самом распространённом диалекте, который он, тем не менее, знал хуже. А собравшиеся внизу её прекрасно поняли. Пение прекратилось. Казалось, все население города направилось вниз по горной тропе на поле сражения.
Тем временем воины вернулись к брустверам и собрались в отряды. Они принялись бережно укладывать убитых и раненых товарищей, затем, повернувшись лицами к городу, хором запели ритуальное заклинание, снова и снова повторяя: «Наше время уходит, ваше лишь настаёт».
Спустившиеся сверху люди разделились на группы и рассредоточились по полю. Рабочие и невольники начали собирать тела и уносить их с поля битвы. Они без малейшего содрогания выполняли эту грязную работу. Многие на мгновение останавливались, чтобы намазать лицо и волосы кровью врагов. Джорима это удивило. И не только потому, что подобный обычай казался ему варварским, но и оттого, что работавшие всё равно вскоре покрылись спёкшейся кровью с ног до головы.
Они оттаскивали тела туда, где ремесленники и торговцы принимались разделывать их. С невероятной быстротой и аккуратностью одни освежевывали тела и сваливали снятую кожу в кучи. Другие отделяли плоть от костей, а кости разламывали, но оказалось, что внутри они все полые, так что в конце концов их начали просто складывать грудами. Внутренности сваливали в вычищенные траншеи.
Но самый большой интерес для Джорима представляла работа, которую выполняли чиновники. У основания скалы, на просторной площадке, которую рабы расчистили с большой поспешностью они принялись воздвигать некое сооружение из голов поверженных врагов. Через ничтожно малое время на площадке возвышалась огромная пирамида из черепов. Джорим не сомневался что количество понадобившегося строительного материала было тщательно подсчитано.
Он бы точно сбился со счета.
Оружие тоже разбирали и тщательно сортировали. Воины собрали собственное оружие и удалились, чтобы вычистить и заточить. Спустившиеся из города Аменцутли сложили в кучи и те подобия оружия, которыми пользовались Мозойан, но отказались притрагиваться к стрелам и копьям наленирцев. Сначала Джорим не понял, почему. Но потом догадался — только воинам было разрешено прикасаться к оружию. Он отправил послание капитану Грист, и она прислала людей, которые собрали наленирские стрелы и копья.
Конница и колесницы отправились на северо-восток и остались там на случай возвращения Мозойан; впрочем, маловероятно, что те захотят вернуться. К середине дня воины Аменцутлей разбились на небольшие отряды и отправились в джунгли. Наленирцы воспользовались возможностью вернуться на корабль и позаботиться о своих лошадях. К вечеру первые из отправившихся в лес патрулей вернулись с вестью, что амфибии исчезли. Жители принялись возносить благодарные молитвы, обратив взоры на пирамиду и смотревшего на них с вершины бога.