Секретная миссия Пиковой дамы
Шрифт:
Потом в эфир пошел мексиканский сериал, и до окончания очередной серии телефон редакции даже не пискнул, но, едва на экране побежали титры, раздался звонок.
— А сколько дадите? — без приветствий и предисловий деловито спросила какая-то бабка.
— Пятнадцать лет, с конфискацией, — не удержавшись, сострила я, но тут же взяла себя в руки. — Простите, вы по какому вопросу?
— По вопросу вознаграждения за помощь в розыске «девятки», — сказала бабка. — Я знаю эту серебристую машину с зеленой блистюлькой. Сколько
— Полтинник, — не задумываясь, ответила я.
Сумма выскочила из меня автоматически: я и мертвой бомжихе полтинник дала, и лжесторожу у цирка. Похоже, такса сложилась сама собой!
— Баксов? — уточнила бабка.
Надо же, какая продвинутая старушка! И в автомобилях она разбирается, и доллары «баксами» называет!
— Еще чего! Рублей, конечно! — ответила я.
— За полтинник сама ищи, — отрезала бабка.
Я поняла, что придется поторговаться.
— Сто рублей, — предложила я.
— Пятьсот, — сказала вредная старуха.
— Сто! Или я сообщу о вашем звонке в милицию, назову ваш номер — он у меня как раз определился, — и менты заставят вас все рассказать им задаром! Еще и проблем себе наживете! — пригрозила я.
— Ладно, пиши адрес, — подумав, сдалась бабка. — Улица Колхозная, в квартале от рынка, справа от чебуречной.
— Ничего себе адрес, — удивилась я. — Это там водитель «девятки» живет?
— Там я живу, — ответила бабка. — Никодимовна меня зовут, все знают, спросишь — покажут. Привезешь сто рублей, покажу тебе твою «девятку». Все, покедова.
И старуха положила трубку.
— Колхозная, в квартале от рынка — а с какой, интересно, стороны? — задумалась я.
Перезвонить и расспросить старушенцию подробнее возможности не было. Насчет определителя номера я удачно соврала. Хорошо еще, если бабка не обманула и назвала свой адрес правильно!
Я поспешно собралась и убежала с работы — якобы на обед.
Чебуречных у Колхозного рынка оказалось две, плюс одна пирожковая, которую я решила рассматривать как вариант только в крайнем случае, если обе чебуречных отпадут в полуфинале.
Подходя к чебуречной «Минутка», я пыталась сообразить, «справа» от нее — это лицом к обжорке или задом? Если лицом, то справа будет цирк, там я уже была вчера. Буду считать, что две бомбы в одну воронку не падают, и сегодня в цирк я не пойду. Так, а если стать к чебуречной задом, то справа будет собственно рынок. А бабка сказала «рядом с рынком», а не в нем самом.
Я не стала тратить на «Минутку» ни одной лишней секунды, пошла прямиком через рынок к западным воротам, где имелась еще одна чебуречная, с характерным названием «У Аскера». Я снова стала к заведению лицом — справа обнаружился опять же рынок. Повернулась тылом — справа оказалась стихийная автостоянка, протянувшаяся вдоль шеренги частных домов почти на два квартала.
Прикинув, сколько времени может занять пешая прогулка по стоянке,
Придорожными столбиками на обочине торчали люди разного пола и возраста. Они притопывали и подпрыгивали, пытаясь согреться, и при этом помахивали руками, призывая проезжающие машины зарулить на стоянку.
Я доела вполне съедобный чебурек, высмотрела в этой шеренге тетку подобродушнее, подошла к ней и, деликатно кашлянув, спросила:
— Извините, пожалуйста… Не знаете ли вы пожилую женщину, которую зовут Никодимовна?
— Та шоб вона сдохла, карга старая! — беззлобно отозвалась тетка. — Вчерась только увела у меня клиента! Новенькую «бээмвуху» с помывкой и стоянкой, считай, сто пятьдесят рубликов! Водила-то на мой участок нацелился, а она, Никодимовна твоя, выскочила, паскуда, поперек дороги, чуть не на капот ему легла, прям силой затащила под свои ворота! А помыла машину плохо, только снаружи, даже грязь из-под ковриков не вытряхнула!
— Не подскажете, где мне ее найти? — я попыталась остановить словесный поток обиженной тетки.
— А че ее искать? Вон, стоит под березой, мухоморина старая, лапой с флажком машет, как в Первомай!
Я вытянула шею и углядела под старой кривой березой не менее старую и кривую бабусю в вязаной шапочке и модном стеганом пальто. В пушистой шерстяной рукавичке старуха сжимала белый флажок с нарисованной на нем коровьей мордой со свешенным набок языком. Вид у нарисованной коровы был разудалый и хмельной. Я усмехнулась: наверняка бабуся разжилась веселеньким флажком на какой-нибудь рекламной акции известного молочного комбината!
— Здравствуйте! — закричала я бабке. — Это вы Никодимовна? Вы мне звонили по поводу «девятки»!
— Некогда мне сейчас! — недобро зыркнув в мою сторону, отмахнулась старуха. — Приходи к вечеру, когда рынок закроется. Сейчас у меня самая работа, не до тебя.
— Я вам деньги привезла, сто рублей! — я помахала в воздухе купюрой.
— Тогда ладно, иди сюда!
Не оставляя своего поста на обочине, бабка поманила меня пальцем. Я послушно приблизилась.
— Не загораживай мне дорогу, стань тут, — Никодимовна бесцеремонно дернула меня за рукав. — Смотри вперед! Проулок между гаражами видишь?
— Вижу.
— Пойдешь в его, свернешь направо и упрешься в девятиэтажку. Вишь, башня торчит в глубине квартала? Это она. Твоя серебристая «девятка» с зеленой блистюлькой стоит во дворе. Я знаю, у меня в этой башне дочка живет, я там часто бываю и машину твою заприметила. У меня на тачки глаз наметанный, два раза увижу — уже не забуду.
Не прерывая монолога, бабка вытянула из моих пальцев сотенную купюру.
— Почему бы вам меня не проводить? — я попыталась упереться. — Покажете машину?