Секретная сотрудница
Шрифт:
Размышляя о своих вчерашних находках в квартире покойного, Турецкий неизбежно пришел к выводу, что эти загадки, пожалуй, — единственная ниточка, которая может помочь распутать само убийство. Вынув из сейфа упрятанные туда вещественные доказательства, он еще раз всесторонне их изучил и пришел к выводу, что необходимо будет проверить через АТС, кому принадлежал телефонный номер с таинственным кодом «017», а также показать семейный фотоальбом профессора кому-либо из знавших его людей. Например, тому же доктору Градусу…
Но тут в кабинет к нему неожиданно заглянул с
— Поздравляю, Саша! Поздравляю от всей души! — И понизив голос, спросил: — А ты чего такой хмурый? Наверное, переживаешь из-за своей колымаги? Которая по счету она у тебя была?
— Третья, Семен Семеныч, — вздохнул Турецкий. — Но дело не в этом…
— Ну, не будем уточнять. Ты вот что, если не очень занят, то пойдем лучше ко мне. Посидим. И вообще. Заодно помянем твою колымагу…
«И вообще» оказалось двумя стаканами ядреного чистейшего спирта, которым заслуженный прокурор-криминалист по старинке угощал в своем кабинете людей исключительно хороших и приятных. Турецкий входил в их число с незапамятных времен и всегда любил такие задушевные посиделки с Моисеевым.
— Семен Семеныч, — начал он, после того как оба пропустили по маленькой и немного поговорили о том о сем. — Тут у меня одно странное дело вырисовывается. Может, чего посоветуете?
— Валяй, Саша, выкладывай, — охотно согласился Моисеев.
Вкратце изложив старому криминалисту суть намечавшегося дела, Турецкий откровенно спросил:
— Как вы думаете, это серьезно? Семен Семенович заметно помрачнел.
— Более чем серьезно, Саша… Я, конечно, знаю немного. Но и того, что знаю, достаточно, чтобы сделать такой вывод. Это дело может оказаться чрезвычайно темным. И грязным… Впрочем, чтобы не быть голословным, могу дать тебе координаты человека, который сумеет объяснить все и подробно, и профессионально.
Турецкий раскрыл блокнот и приготовил шариковую ручку.
— Записывай: Горелов Лев Яковлевич. Старший научный сотрудник НИИ трансплантологии и искусственных органов. Телефон… Позвонишь ему. Скажешь, что от меня. Лучшего консультанта по этому вопросу я просто не знаю… Ну, может быть, еще по одной, за успех твоего расследования?
— А, была не была — наливайте!
Кулик не позвонил. Просто как в воду канул. К исходу дня Турецкий даже всерьез начал сомневаться: а была ли вообще эта вчерашняя встреча? От жары всякое может померещиться… Затем, устав от бесплодного ожидания, раскрыл ведомственный справочник, отыскал телефон авиатранспортной прокуратуры на Ленинском проспекте и позвонил туда сам.
— Следователь Кулик? — ответил ему приятный женский голос. — Аркадий Викторович? Одну минуту…
Эта минута показалась Турецкому вечностью.
Наконец тот же мелодичный голос сообщил:
— К сожалению, его сейчас нет. Следователь Кулик уже две недели находится в очередном отпуске. И по нашим сведениям, он вообще уехал из Москвы…
Александр Борисович ошеломленно положил трубку.
В этот момент дверь его кабинета распахнулась, и вошел Меркулов. Едва взглянув на своего друга, Констатин Дмитриевич сразу все понял.
— Что, не позвонил? — с тревогой спросил он.
Турецкий уныло покачал головой.
— Я так и думал… Знаешь, Саша, похоже, тут действительно не обошлось без участия спецслужб. Впрочем, сейчас я тебе все расскажу…
И усевшись в кресло, Меркулов принялся рассказывать. Как выяснилось, сегодня в Доме культуры медработников состоялась не одна, а сразу две гражданские панихиды. Прибыв на место немного раньше указанного срока, Константин Дмитриевич прошел в актовый зал и был немало изумлен тем, что мероприятие уже началось. Вернее, подходило к концу. Еще большее изумление ожидало его, когда он приблизился к гробу и взглянул на покойного.
— Это был совершенно другой человек! Бывший заместитель министра здравоохранения. Некто Муранов Юрий Владимирович. И между прочим в последнее время он возглавлял некий гуманитарный фонд «Интермед» при российском отделении Красного Креста.
Турецкий насторожился. Ему тотчас вспомнились строки из письма профессора Ленца: «При содействии одной из гуманитарных организаций при российском отделении Красного креста…»
— Отчего он умер?
— Самоубийство, — многозначительно произнес Константин Дмитриевич. — При загадочных обстоятельствах. Об этом вчера во многих газетах писали. Но главное не в этом. Народу на панихиде было довольно много. Родные, друзья, знакомые, бывшие работники министерства. И среди них — немало субъектов, принадлежность которых к так называемым мафиозным кругам очевидна с первого взгляда! А еще я засек в уголке несколько, как выразился твой Кулик, весьма «характерных лиц». Гэбье, одним словом. Так вот это самое гэбье осталось в зале и на следующую панихиду — по профессору! Не думаю, что эти типы были из числа его знакомых.
— Полагаешь, они за кем-то следили?
— Скорее, присматривали. Они всегда за кем-нибудь присматривают. Или за чем-нибудь… Что скажешь, любопытная информация к размышлениям?
— Любопытнее некуда. Между прочим, у меня для тебя тоже кое что есть, — и Турецкий рассказал о своем недавнем звонке в авиатранспортную прокуратуру.
Константин Дмитриевич озабоченно нахмурился.
— Вот тебе, Саша, и взаимное притяжение случайностей, — задумчиво произнес он.
— Особенно если учесть, что случайностей не бывает…
Человеку свойственно бояться смерти.
Не составлял исключения и Вадим Николаевич Ступишин. Но, как и большинство людей, он слишком поздно начал осознавать, что главное и единственное богатство человека — это жизнь.
За мучительную и бессонную ночь, предшествовавшую встрече в офисе, он многое понял. На многое взглянул по-иному. И если бы такое было возможно, предпочел бы жить в полной нищете, но только жить! Однако теперь он уже не распоряжался собственной жизнью.