Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
Шрифт:
– Но у нас еще нет данных от измерительных пунктов и поисковой группы в районе падения. Мы не имеем подтверждения того, что головная часть достигла поверхности Земли.
– А куда же она могла упасть, как не на поверхность Земли?
– Могла и сгореть, ведь скорость межконтинентальная.
– Вот это и есть самое главное, что скорость межконтинентальная. А то, чтоб не горела, - это приложится. Короче: крайний вам срок - текст сообщения передать телеграфом в ТАСС и мне через два часа.
– Не успеем, Никита Сергеевич. Пока составим, зашифруем…
– Зачем шифровать? Открытым текстом! Это же для ТАСС!
– Мы всегда передавали
– Вот и хорошо, что так засекретились. Будет теперь атомным маньякам как снег на голову сообщение ТАСС с намеком: мол, достанем в любой точке земного шара. И еще одно поручение вам, Василий Михайлович. Посылайте самолеты по всем столицам союзных республик за продуктами, вином, водкой, пивом, коньяком - чтоб было все на все вкусы. И закатите там от имени правительства такой банкет, какого еще свет не видывал. Потому что и такого события еще свет не видывал. И начинайте соображать насчет щедрого награждения участников.
– На сколько человек банкет, Никита Сергеевич?
– На сколько хотите. Еще раз примите мои поздравления и передайте всем товарищам большое спасибо.
– До свидания.
Положив трубку, Рябиков вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, с напускной строгостью уставился на Григоренко:
– Банкет… Легко сказать. А где я буду устраивать этот банкет?
– Василий Михайлович, у нас тут на выходе здание солдатской столовой, - сказал Григоренко.
– На выходе, - значит, с недоделками? Думаешь, заказчик на радостях даст поблажку?
– Строители такие же люди, как и заказчики. Ради банкета наведем полный марафет. Ведь вы же и нас, грешных, пригласите на банкет?
На банкете царило приподнятое, торжественное настроение. А почти в конце банкета, когда официальные тосты были исчерпаны и пошли региональные тосты по отдельным компаниям, в помещении стоял сплошной веселый гул. И тогда сквозь этот гул прорезался бас, подражающий диктору Левитану:
– Товарищи правительство!
Этот призыв повторялся через равные интервалы времени и постепенно привлекал к себе внимание присутствовавших на банкете. Кто услышал раньше, утихомиривал своих шумливых соседей, многим показалось, что началась передача правительственного сообщения. В зале установилась полная тишина.
– Товарищи правительство!
– продолжал полковник из-за стола, где сидели строители.
– Строители просят издать закон, по которому им один день засчитывается за три во время пребывания на полигоне генерала Григоренко…
Второй пуск Р-7 прошел безукоризненно. Теперь головка действительно достигла земной поверхности в заданном квадрате, и кое-кто начал намекать Василию Михайловичу насчет банкета по этому случаю. Банкет состоялся, но уже не за государственный счет, а в складчину, в которой участвовал и я. Когда прошли главные тосты, откуда-то появился баян, и Рябиков недурно сыграл несколько старинных русских вальсов, потом вовсю шпарил «барыню», «Коробейники», «Катюшу». Между тем Королев увел меня к столу, налил коньяк в две рюмки и предложил тост:
– За конструкторскую солидарность!
Потом я разлил по рюмкам оставшийся в бутылке коньяк и в свою очередь предложил выпить «за конструкторскую солидарность по-капъярски», намекая на эпизод из капъярских будней, проведенных в ожидании подходящей погоды для пуска Р-5 с атомным зарядом.
В командирской столовой, временно развернутой в сборно-щитовом
– Эх, люблю побаянить, да жаль, что некогда. А ты, Василич, видать, тоже баянист? На, повесели душу.
Рябиков протянул мне баян, но я стоял, не зная, что делать с баяном. Василий Михайлович нажимал: мол, давай, играй!
– Не хочу срамиться после вашей игры. Всю жизнь мечтал о баяне, но приобрел его себе только год назад. А учиться некогда. Так и остался я на уровне школьной самодеятельности по классу балалайки, мандолины и гитары.
– Нет, все же я тебе устрою особый тульский баян по спецзаказу. Будет и у тебя самый лучший в России баян, - не унимался Василий Михайлович.
К нам подошел заместитель Королева Василий Павлович Мишин - рослый, плотный круглолицый крепыш, радостно возбужденный, широко улыбающийся, подогретый вином. Обнял меня и говорит:
– Василий Михайлович, правда - он хороший мужик? А занимается дохлым делом. Ну, скажи, разве можно бороться с нашей «семеркой»? Бросай свое дохлое дело и переходи на наши дела.
– Нет, уж ты извини, тезка, - ответил Рябиков.
– Ты забыл, что еще недавно и ваше ракетное дело кое-кто считал дохлым. Когда-нибудь мы и у Григория Васильевича погуляем на банкете.
На следующий день Рябиков пригласил меня лететь в Москву вместе. В самолете он завел речь о работах по ПРО:
– Не кажется ли вам, что наша система «А» строится не на том месте, где надо? Королев через ваш Сары-Шаган - вон куда сиганул. Вот туда бы перекантовать систему «А».
– Я - за. Что нам стоит дом построить?
– Нарисуем - будем жить? Согласен с вами - весь полигон туда не посадить. Это было бы страшно дорого и долго. Но вот вашу РЭ там можно было бы повторить. Для радиолокационных наблюдений за головками МБР на нисходящем участке траектории. Попробуйте набросать наметки к проекту постановления правительства. Дальше у нас в Спецкомитете Киясов поработает со своим отделом без вас, а вы постарайтесь ориентировать в этом вопросе генерала Григоренко, чтобы он прикинул строительную часть этого дела. Думаю, что там надо будет с доставкой строительных и технологических грузов уложиться в короткий навигационный период с привлечением большого отряда самоходных барж.
Так был предрешен вопрос о создании экспериментальной радиолокационной установки РЭ-3 на Камчатке. Из экономических соображений мы не могли позволить себе то, что сделали США на атолле Кваджелейн в Тихом океане: развернуть полный полигонный комплекс ПРО в районе падения своих МБР.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Со стартовых наших площадок
ракеты уходят в полет,
на стартовых - полный порядок:
обстрелян, и не подведет