Секретные эксперименты
Шрифт:
«<…> для постановки опытов искусственного осеменения человека спермой антропоидов здесь уже имеется самое главное — взрослые самцы шимпанзе и орангутанга.
Итак, план моих действий, одобренный Ру и Кальметтом, таков:
1) Не откладывая еду на Кубу как основную базу для моей работы, чтобы организовать там опыты возможно шире, используя прежде всех имеющихся здесь антропоидов.
2) Продолжаю свои исследования по выработке более рациональных методов поимки обезьян для того, чтобы применить эти методы для добывания взрослых самок шимпанзе в лесах тропической Африки. Базой для этой работы будет главный город Французской Гвинеи, Конакри, где губернатор Poiret предлагает устроить необходимые помещения. Поимкой обезьян будет заведовать мой доверенный, в то время как я останусь на Кубе, где буду вести наблюдения и опыты».
Обезьянник
Иванов уповал на удачу и рассчитывал на кубинских питомцев. Подробные описания обезьян из Палатино имелись в книге профессора Йельского университета Yerkes’а, а климат Кубы, во многом сходный с тропиками Гвинеи, имел несколько важных преимуществ: здесь не было малярии, убийственной мухи цеце и разнообразных африканских паразитов. Гавана славилась своим университетом, обладавшим современными лабораториями и библиотекой. О питомцах госпожи Эбро профессор писал с восхищением: «<…> некоторые взрослые шимпанзе ее обезьянника чинно и мирно сидели в гостиной, владели ложкой и вилкой». Единственное, что удручало Иванова, так это недостаточное, с его точки зрения, количество самок. Но участливая госпожа Эбро готова была приобрести необходимых для экспериментов обезьян. Она сообщила в своем письме профессору о нескольких половозрелых особях, которых ей предлагала британская фирма Chapman, и просила ученого посетить Лондон, чтобы провести оценку этих животных и подтвердить их возраст.
В тот момент Иванову казалось, что от величайшего открытия его отделяют лишь считанные дни. Он писал: «Если для надлежащей постановки опытов гибридизации между представителями различных видов антропоморфных обезьян необходимо было увеличить число взрослых самок шимпанзе в обезьяннике г-жи Abreu, то для постановки опытов искусственного осеменения человека спермой антропоморфных обезьян здесь имелось самое главное — взрослые самцы шимпанзе и орангутангов».
Иванов намечал выехать в Лондон в первых числах августа 1926г., а оставшееся до поездки в Англию время ученый отдал работам в лабораториях Пастеровского института. Для успеха опытов нужно было выяснить максимальный срок хранения спермы животных и людей, установить степень активности сперматозоидов и убедиться в их способности вызывать зачатие. Помимо этого устанавливалась длительность сохранности семенных желез, вырезанных из трупа, при температуре 0 градусов. Это было необходимо в том случае, если для операций имплантанты застреленных самцов будут доставлены в Москву из Гвинеи в специальных контейнерах-холодильниках. Институт Пастера стремился оказать Иванову максимальную помощь в проведении будущих экспериментов. Для обеспечения опытов были привлечены несколько ведущих лабораторий научного центра. Академик Бертран предложил ряд газов, усыпляющих животных и облегчающих охоту на них. Вместе с Ивановым он провел ряд опытов в этом направлении.
Пионер операций по омоложению хирург-экспериментатор Воронов предоставил для газовых опытов Бертрана ряд обезьян, лишенных пола во время операций по омоложению.
Еще один ученый, доктор Фурнье, бился над поставленным профессором вопросом о наилучшем наркозе, применимом при осеменении обезьян или операциях по трансплантации. Таким препаратом был признан хлорэтил.
Однако широкий опыт в этой области был накоплен в Лаборатории экспериментальной физиологии (College de France), где работал Воронов. Для анестезии обезьян им применялись специальные клетки объемом 80 кубических сантиметров, закрывавшиеся двойной подъемной дверью. Одна часть этого приспособления была обрешечена и позволяла примату свободно дышать, другая, сплошная, закрывалась, когда в клетку начинал поступать хлорэтил. 50 граммов этого химического соединения хватало, чтобы усыпить животное. Однако как только его несли на операционный стол и привязывали конечности, на мордочку обезьяны накладывали компресс с сильным раствором хлороформа.
В College de France Воронов демонстрировал профессору Иванову передовые методы содержания обезьян в неволе, способы их усыпления и удивлял результатами трансплантаций добавочной половой железы старым баранам, вновь ставшим передовыми производителями. Парад научных чудес завершился совместной операцией доктора Воронова и Иванова на самке шимпанзе Норе. Советский профессор по просьбе
Вариант постановки такого опыта на Норе был весьма проблематичен. Два года назад она была стерилизована, а оба её яичника были пересажены пожилым пациенткам. Но долго оставаться бесполой шимпанзе не пришлось: Воронов пересадил ей кусочки яичников, взятых у трупов женщин. Сделана эта трансплантация была весьма «оригинально»: «Кусочек яичника женщины, вшитый в мышцу брюшного пресса этой же обезьяне более 2-х лет назад доктором Вороновым, не мог служить источником зрелых яиц, так же как и другой фрагмент яичника женщины, вложенный доктором Вороновым в то же время в полость uterus без прикрепления его к слизистой оболочке», — сообщал Иванов.
Именно на таком хирургическом уродце и предлагалось продемонстрировать передовую технику осеменения. Иванов не питал иллюзий относительно успеха этого опыта, но, как всегда, надеялся на чудо, которое возможно и в науке. Однако для страховки он посетовал: «Разумеется, она не могла овулировать, и этот случай искусственного осеменения шимпанзе спермой человека отнюдь не может быть назван опытом». Но, сам того не ведая, Иванов оказал Воронову услугу, которой тот не преминул воспользоваться. В октябре он выступил на научном форуме в Стокгольме с сообщением о сенсационных экспериментах в лаборатории College de France. Заявление имело резонанс.
Но Илья Иванович был удручен случившимся:
«Можно только пожалеть, что доктор Воронов, без моего ведома, имел неосторожность упомянуть в своем докладе в Стокгольме о произведенном искусственном осеменении шимпанзе с указанием на возможность беременности. После доклада доктора Воронова эта обезьяна "Nora" имела 2 раза регулы. 14-го сего месяца этой обезьяне была произведена в моем присутствии лапоратомия и вскрыта матка, при чем, разумеется, не было найдено никаких признаков беременности».
Рукотворное чудо не состоялось. Но профессор Иванов по прежнему успокаивал себя тем, что это была неполноценная шимпанзе, перенесшая до осеменения экзотические операции.
За всеми этими тревогами наступило 1 августа, когда Иванов выехал в Лондон для подготовки кубинского эксперимента. Согласно письму г-жи Эбро, он ознакомился с живым товаром фирмы Chapman и нашел его непригодным для осеменения. Это были неполовозрелые подростки шимпанзе. Поездку в Англию можно было бы считать бессмысленной, если бы не приглашение профессора Королевского колледжа в Лондоне Джулиана Хаксли выступить 8 августа на съезде Ассоциации зоологов, проходившем в Оксфорде. Рассказы Иванова о готовящейся научной сенсации, распространяемые в кулуарах съезда, были встречены с воодушевлением.
В Париж Иванов вернулся серьезно разочарованным, но готовым к отъезду на Кубу. Он уже начал паковать чемоданы, как его постиг серьезный удар. Из Гаваны пришла срочная телеграмма. Г-жа Эбро сообщала о трагедии, разыгравшейся в ее питомнике: все самцы шимпанзе и орангутанг дружно погибли.
В послании в Кремль, отправленном 3 сентября Горбунову, Иванов сообщал:
«Во-первых, из большого на днях полученного от владелицы обезьянника на Кубе письма выяснилось, что литературные данные не весьма точно отвечают настоящему составу обезьянника. Так, из 2 взрослых шимпанзе-самок, дающих детей, осталась одна, которая кормит и под опыты раньше лета будущего года дана быть не может. 8 взрослых самок шимпанзе (около 9 лет) еще не вполне созрели, и наступление признаков зрелости половой ожидается не ранее весны 1927 года. Взрослый самец шимпанзе (25 лет), отец нескольких молодых, как раз заболел водянкой яичек, и <…> под опыты не годится».
Но что самое печальное, владелица питомника открыто призналась «о своих опасениях скомпрометировать себя в глазах людей ее круга». Иванов предполагал, что кубинка подверглась точно таким же угрозам со стороны членов ку-клукс-клана, какие были присланы и ему на адрес Института Пастера. В действительности причина отказа от эксперимента по гибридизации, видимо, находилась в несколько неожиданной для Ильи Ивановича плоскости. Вот что сообщает о мадам Эбро Бернгард Гржимек: «Она разводила шимпанзе в неволе и твердо придерживалась мнения, что у этих столь похожих на людей животных непременно тоже должны быть "бессмертные души". Поэтому она построила в своем имении часовню и посещала службу вместе со своими воспитанниками…» Для набожной мадам Эбро ее решение было естественным. Поддавшись сперва на уговоры дирекции Института Пастера, она все же предпочла уклониться от рискованного эксперимента.