Секретные миссии (сборник)
Шрифт:
— Мы будем теперь здорово заняты, сэр.
— Да, — ответил он, устремив свой взгляд в открытое окно, — но будем готовы, не так ли?
— Мы уже готовы, сэр.
Глава 16
ДОКТОР БЕРЕТСЯ ЗА РАССЛЕДОВАНИЕ ДЕЛА
В то время как мы в силу необходимости стремились максимально усилить контрразведку, наша разведывательная работа продолжалась в направлении, разработанном в 1927 году. В том году, следя за учениями японского флота с пункта подслушивания, мы смогли получить достаточно ценную информацию о его тактике; с той поры радиоподслушивание стало важным средством нашей разведывательной работы, однако в широком масштабе этот метод был применен только в 1933 году.
В 1933 году намечались большие маневры всего японского флота; нам представлялась редкая возможность организовать подслушивание на коммуникациях японцев
Маневры японского флота раскрыли нам стратегию японцев, разработанную в расчете на такую возможность, и она лежала теперь перед нами, тщательно нанесенная на листы бумаги. Их план заключался в том, чтобы заманить силы нападения в огромную ловушку, образованную подводными лодками прибрежного действия и базовой авиацией, а затем двинуть все свои оборонительные силы на завершение гигантской операции, в ходе которой японцы надеялись уничтожить силы нападения одним ударом подобно тому, как они несколько сот лет назад разгромили «с помощью священного ветра» (камикадзэ) вторгнувшуюся в их страну из Монголии армаду Кубилай-хана [139] . На этот раз надежды японцев не возлагались на божественные силы. По их плану «священный ветер» должны были заменить воздушные силы, которым и предстояло нанести решительный удар в решающий момент.
139
В 1274 году монгольский император Кубилай-хан, подчинивший себе Китай и Корею, сделал попытку завоевать и Японию. 115 тысяч воинов на 500 военных кораблях двинулись к берегам Японии, захватили острова Цусима и Ики и начали высадку в Японии на побережье острова Кюсю. Однако жестокий тайфун неожиданно уничтожил монгольские корабли, и завоевание Японии монголами было прервано. Этот тайфун и был назван японцами «камикадзэ» — «священный ветер». — Прим. ред.
Мы описали японский план со всеми его специфическими особенностями и разослали наш анализ в высшие инстанции, нас заслуженно похвалили, и это упрочило репутацию морской разведки. Только один офицер, интересовавшийся способностью кораблей к маневрированию, но не передвижением японских кораблей, проявил поразительно слабый интерес к рассматриваемому плану. Просмотрев план и анализ, он только пожал плечами, будто говоря: «Ох, уж эти мне нахальные япошки».
Я вспомнил этот маленький, но значительный случай несколькими годами позднее, когда узнал, что этот самый офицер назначен на ответственный командный пост по обороне Соединенных Штатов Америки. И когда «нахальные япошки» продемонстрировали ему свою маневренность уже в боевой обстановке, он убедился, что мог быть лучше подготовлен к выполнению своей ответственной задачи и не нанес бы ущерба всей нации, если бы уделил больше внимания аналитической деятельности морской разведки.
В то время как мы с законной гордостью рекламировали свои успехи в анализе больших японских маневров 1933 года, утверждая этим еще одну веху в работе морской разведки, наше внимание в силу необходимости было привлечено к событиям, гораздо ближе затрагивающим нашу страну. Капитан 1 ранга Ямагути собирался вступить в игру, и мы готовились отразить его удар.
Начальник разведки 11-го морского округа сообщил в Вашингтон о значительном шпионском деле, первом по своему размаху в области контрразведки со времени окончания первой мировой войны. Все свободные люди в морской разведке, особенно из отдела Дальнего Востока, были брошены на расследование этого дела, поскольку оно грозило отозваться в высших дипломатических сферах и могло повлиять на наши отношения с Японией. На вершине пирамиды шпионов находился сам Ямагути. Находясь в центре паутины, опутавшей страну от Вашингтона до Западного побережья, Ямагути заправлял всем, хотя над ним стоял еще один матерый шпион, о существовании которого мы тогда не знали. Задачей дальнейшей контрразведывательной работы являлось обнаружение организатора всего японского шпионажа в западном полушарии, наиболее квалифицированного и ловкого шпиона из всех когда-либо работавших в Соединенных Штатах в пользу иностранного государства. Непосредственным представителем Ямагути на побережье являлся японский офицер Тосио Миядзаки, капитан 3 ранга японского императорского флота. Нам было известно, что он проявляет интерес ко многим вещам, лишь весьма отдаленно связанным с нашим языком, и мы держали его под общим наблюдением. Эта задача была трудной даже для Миядзаки — опытного разведчика, весьма инициативного и изобретательного, умеющего маскировать свою деятельность. Его разоблачили благодаря бдительности рядового американского гражданина.
Помощь населения является одним из наиболее существенных факторов в разведывательной работе до тех пор, пока не возникает шпиономания и преследование иностранцев, как предполагаемых шпионов, не принимает формы национального психоза. Американцы всегда проявляли не только большую изобретательность в выслеживании преступников, но и удивительную выдержку, ограничивая свои услуги в качестве сыщиков-любителей только теми случаями, когда их подозрения были достаточно обоснованны. Раскрытие некоторых из наиболее крупных шпионских дел базировалось на информации, полученной от населения. Наблюдения граждан делают честь уму и патриотизму американского народа. Обычно это простые люди: дворник, домашняя хозяйка или кондуктор автобуса, они сообщают ценные сведения, не рассчитывая ни на какую награду, кроме той, которую приносит сознание выполненного патриотического долга. Эти неизвестные герои вполне заслуживают немалой доли тех похвал, которые нация так щедро расточает официальным агентам и следователям разведки, когда сообщение об аресте шпиона публикуется под сенсационными заголовками.
В деле Миядзаки первым, кто дал нам нить и помог в дальнейших поисках, явился бедняк из района Сан-Педро, живущий щедротами океана. Его имя Вильям Тернтайн. В один прекрасный день он появился на палубе флагманского корабля командующего Тихоокеанским флотом и потребовал, чтобы его немедленно допустили к адмиралу.
— Я хочу сообщить ему нечто важное, — сказал он.
— А не могли бы вы сообщить это мне? — полушутя спросил вахтенный офицер.
— Вы занимаете недостаточно высокий пост, — ответил Тернтайн, — я хочу видеть самого главного.
Его проводили к помощнику командира, но он продолжал настаивать на своем:
— Пропустите меня к самому главному.
Вызвали адъютанта адмирала, но Тернтайн встретил его все теми же словами:
— Я хочу видеть самого главного начальника.
— Каков характер вашего дела? — спросил адъютант. — Я должен сказать адмиралу, зачем вы явились к нему.
Тернтайну это показалось убедительным, и он сказал:
— Я хочу рассказать ему о нескольких японских шпионах, известных мне.
Через несколько минут бедняк с калифорнийского побережья стоял перед адмиралом Джозефом М. Ривеса, командующим флотом.
— Насколько я понимаю, вы имеете сведения о шпионах, — сказал посетителю адмирал, должным образом оценивший важность обстановки.
— Да, сэр. Я живу с одним из них.
— Хорошо, расскажите нам все, что вы знаете, — сказал ему адмирал, когда они присели, чтобы начать беседу.
— Я живу с одним человеком по имени Билл Томпсон, адмирал. Моряк он никудышный, служил одно время во флоте, потом его оттуда вышибли, не знаю, впрочем, почему. Так вот, я стал замечать, что Билл иногда опять надевает форму и в ней отправляется в гавань, там пробирается на корабли, а домой возвращается с бумагами и прячет их у себя в комнате. Мне показалось это подозрительным, и я решил наблюдать за ним попристальнее. И будь я проклят, адмирал, если Билл не передал эти самые бумаги какому-то япошке, с которым он, как я видел собственными глазами, встретился в городе. Этот Билл Томпсон — отъявленный мошенник, адмирал. Он был всего лишь матросом срочной службы, но сейчас, отправляясь на какой-нибудь из наших кораблей за бумагами, надевает форму старшины 1-й статьи. Он замышляет что-то недоброе, адмирал.
— По-видимому, так оно и есть, — сказал адмирал, — и я хочу поблагодарить вас не только от себя лично, но и от имени правительства Соединенных Штатов Америки за ваш патриотический поступок. Могу заверить вас, что мы уделим достаточно внимания вашему «другу», но, разумеется, не сможем познакомить вас с подробностями нашего расследования. Вы сильно помогли бы нашей работе, если бы никому не говорили об этом деле и дали бы нам довести его до конца. Вы сделали больше, чем просто выполнили обязанность, мистер Тернтайн, и нация благодарна вам.