Секреты, которые мы храним
Шрифт:
Рори делает шаг вперед, когда я открываю рот, чтобы заговорить, поэтому останавливаюсь.
— Хантер свяжется с тобой позже, но нам нужно идти.
— О, эм, хорошо. Поняла. Ты вернешься сюда, Куинн? — спрашивает она, пока забираю свои чемоданы.
Я пожимаю плечами и застегиваю молнию, прежде чем покатить их к двери, где Рори забирает у меня один.
— Я пока не знаю, но, вероятно, нет.
— Прости, — тихо говорит она. — Я тоже соберу вещи и вернусь к себе.
— Хорошая идея, — отвечает ей Рори, и она, склонив голову, направляется
— Мне действительно жаль, Куинн.
Я поворачиваюсь к ней лицом, когда Рори открывает дверь, и на минуту мне почти хочется простить. Но прощение ни к чему бы меня не привело.
— Да, я знаю. Мне тоже.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Сбор вещей прошел на удивление быстро, и Рори исчез, как только мы вернулись домой. Не знаю, то ли это из-за того, что он почувствовал мое испорченное настроение после встречи с Йен, то ли ему на самом деле просто было чем заняться, но в любом случае, я отчасти рада возможности побыть одна и переварить все, что проносится у меня в голове.
Когда я была моложе, я читала, чтобы убежать от ужасов моего мира, отвлечься в далекой-далекой стране. По мере того, как я становилась старше, это становилось тем, что я могла делать все меньше и меньше, поэтому я находила утешение в других вещах, но ни одна из них не кажется мне подходящей, чтобы выбросить мысли из головы прямо сейчас. Я чувствую, что хочу вылезти из своей кожи, и по-другому это не описать. Я просто чувствую себя чертовски некомфортно и хочу просто забыться на некоторое время. Но здесь нет выхода. Здесь нет ничего, кроме тишины, и даже если я не хочу заражать кого-то своим настроением и наполовину рада остаться одна, это не значит, что я не хочу забыться. Потому что забыть — значит посмотреть правде в глаза, а смотреть правде в глаза может быть страшно.
Я уже много лет так сильно не хотела прятаться от мыслей в своей голове, и не понимаю, почему я чувствую себя такой измотанной, такой возбужденной, совершенно не в духе, но это так. Меня охватывает желание побегать, а мне даже не нравится бегать.
Несмотря ни на что, я роюсь в ящиках в своей комнате в поисках спортивной одежды, которую только что убрала — легкомысленная покупка во время одного из многочисленных походов по магазинам с Йен, из-за которых я мучилась несколько дней после, — а затем спускаюсь вниз, чтобы найти тренажерный зал, о котором упоминал Рори.
Проходя через кухню, я замечаю Марту и улыбаюсь, надеясь, что она сможет мне помочь.
— Марта, — зову я, помахав рукой. — Рори сказал, что здесь есть тренажерный зал. Думаю, что ты могла бы сказать мне, где это, не так ли?
— Конечно, я могу, милая. Но тебе не нужен спортзал на улице. Он для рабочих, и там не так уж приятно. Позволь мне показать тебе тренажерный зал, которым пользуется наша семья. — Она улыбается мне, похлопывает по плечу, прежде чем выйти из кухни.
Я спешу за ней, направляясь по коридору туда, где у меня был осмотр у врача, за исключением того, что она направляется прямо
— Внизу ты найдешь все, что только можешь пожелать. Дай мне знать, если тебе понадобится что-нибудь еще.
— Спасибо! — Кричу я ей вслед, когда она убегает, прежде чем посмотреть вниз по лестнице. Внизу уже горит свет, и я не хочу никому мешать, но нервы под моей кожей достигают уровня шипения, принимая решение за меня.
Мне нужно сделать что-то.
Быстро спускаясь по лестнице, чтобы попытаться справиться с тревогой, не отговаривая себя от решения спуститься сюда, я решаю, что, кто бы ни был здесь, он, вероятно, не будет возражать против вторжения.
По крайней мере, я надеюсь, что нет.
Когда я добираюсь до самого низа, у меня отвисает челюсть. Марта не ошиблась, назвав это фитнес-залом. Это больше, чем тренажерный зал, в который Трент записал меня, когда мы собрались вместе заниматься — он подумал, что мне не помешало бы сбросить несколько фунтов. Вероятно, это должно было стать моим первым предупреждающим сигналом, но, очевидно, розовые очки означали, что я не видела красного.
Здесь есть беговые дорожки, эллиптические тренажеры, велосипеды, гребные тренажёры и целый ряд штанг, скамеек и прочего, чего я даже не знаю.
Взяв себя в руки, я направляюсь прямиком к ближайшей беговой дорожке, включаю быстрый старт и увеличиваю скорость до быстрой ходьбы, чтобы успокоиться. По всей комнате играет музыка, и я оглядываюсь, никого не видя, несмотря на включенный свет и музыку.
Может быть, они просто всегда включены.
Я пытаюсь успокоить мысли, увеличивая скорость. Как только я начинаю бегать, сосредотачиваясь на жжении в легких и на том, насколько я не в форме, когда по спине стекает пот, мои мысли заняты только тем фактом, что мне действительно нужно быть в лучшей форме.
Поэтому я усердно работаю, пока пот не заливает глаза, ноги горят так же сильно, как легкие, и я знаю, что позже пожалею об этом. Но прямо сейчас? Сладкое избавление от боли стоит каждого мгновения раскаяния, с которым я могу столкнуться позже.
Только когда мои ноги чувствуют, что они действительно вот-вот подведут меня, я нажимаю кнопку "Стоп". Как только беговая дорожка останавливается, я сгибаюсь пополам и вдыхаю кислород, как будто от этого зависит моя жизнь — что вполне возможно.
— Эта поза не поможет тебе чувствовать себя лучше.
Я взвизгиваю, подскакивая на голос, и обнаруживаю Мейера, прислонившегося к стене справа от меня в одной только майке без рукавов и спортивных штанах.
Вот и вам и более внимательное отношение к окружающему миру.
— Дыши долго и медленно, и тебе быстрее станет легче, — объясняет он, и я пытаюсь делать то, что он говорит, следя за его дыханием, стараясь не думать о том, насколько я чертовски отвратительна прямо сейчас, когда он стоит там, как какой-нибудь мускулистый татуированный Адонис.