Секреты профессионалов трейдинга. Методы, используемые профессионалами для успешной игры на финансовых рынках
Шрифт:
Это была прекрасная пора для всех, кто имел отношение к квадранту фондовых индексов на СМЕ. Было время, когда и другие части торгового зала переживали расцвет. Сельскохозяйственные контракты пользовались предпочтением в конце 60-х – начале 70-х годов (в первую очередь потому, что ничем другим торговать нельзя было). Затем наступил золотой век валютных фьючерсов, пользовавшихся популярностью лет 20, пока консолидация европейских валют и нерегулируемый спотовый рынок не выбили почву из-под ног СМЕ, сократив ее долю в общем дневном объеме торгов на валютном рынке до незначительного уровня.
Продолжается
Психология торговой площадки
В 2001 году вопрос о завершении фондового праздника был уже неактуальным. Пузырь по «хай-текам» с треском лопнул еще в 2000-м, последствия падения рынка начали сказываться на бизнесе, интерес к трейдингу также сильно пострадал. Я уже приводил слова моего друга Аарона Рейнгласса, любящего повторять, что похмелье бывает не от вина, а потому, что человек прекращает пить. Можно сказать, в 2001 году торговые площадки быстро протрезвели. Впрочем, отрезвление пришло и к трейдерам.
Психология бычьего рынка отличается от психологии рынка, переживающего падение цены. При подъеме рынок воодушевлен и насыщен парами оптимизма, замешанного на алчности и предвкушении грядущих материальных благ. Аппетит к риску на медвежьем рынке теряется, все подавлены, охвачены страхом и унынием. В 2001 году случились две важные вещи. Одна из них привела к изменению психологии рынка на локальном уровне, другая – в масштабе всей страны. Оба события заслуживают того, чтобы о них были написаны книги, я лишь вкратце остановлюсь на них и расскажу о том, как они затронули дух рынка и изменили судьбы многих из нас.
Коллективное сознание рынка довольно хрупко и ему легко можно навредить. В феврале 2001 года мой исполняющий брокер на площадке индекса S amp;P 500 и близкий друг Бобби Голт (Bobby Gault) ждал приезда своей семьи в доме, который построил на острове Бивер, который находится между Верхним полуостровом и побережьем озера Мичиган. Он поехал туда первым, чтобы привести в порядок закрытый на суровую мичиганскую зиму дом. Утром того дня я услышал по радио об исчезновении чартерного самолета, взлетевшего из чикагского аэропорта Мидуэй. Самолет направлялся на остров Бивер, и я подумал о том, знакомы ли Голты с семьей, находившейся на борту самолета.
В то утро мы должны были обсудить с нашим финансовым директором Эдом Арана (Ed Arana) открытые позиции и уровень риска по ним. Перед встречей мне позвонил с площадки Боб Новак (Bob Nowak), вместе со своим партнером Стивом Бауэром (Steve Bauer) ведавший исполнением ордеров на площадке. «Проблема с семьей Боба!». После нескольких секунд молчания
Меня всего трясло, я ходил из угла в угол, не находя себе места. Я сделал несколько звонков, попытавшись выяснить, можно ли послать самолет к острову или помочь поискам каким-то иным образом. Потом Голт рассказал, что видел, как самолет подлетал к небольшой взлетно-посадочной полосе острова и догадался, что что-то не так. Попытавшись зайти на посадку, самолет развернулся и начал удаляться. Голт подумал, что сильный ветер заставил пилотов принять решение о посадке в лучше оборудованном аэропорту Шарлево в 30 милях от острова. Он ошибся. Самолет, успев отлететь на несколько миль от аэропорта, упал в лес. Оба пилота погибли. Бобби участвовал в поисках тел пассажиров. В 2 часа ночи береговая охрана приостановила поисковую работу из-за плохой видимости. Они сказали Голту, что шансы на то, что его близкие живы, невелики.
Мы в Чикаго думали только о Голте. Погода стояла ужасная, все полеты в направлении Шарлево были отменены. Новость повергла торговую площадку в шок. Бобби Голт был отличным трейдером и одним из самых красивых парней на СМЕ. Его знали все. Со своей женой Миртой он познакомился здесь, когда она несколько лет назад работала на площадке евродолларового фьючерса. Новость о катастрофе на неделю изменила психологию рынка. Волатильность снизилась, головы трейдеров были заняты другим.
Конкуренция внутри биржевых фьючерсных сообществ очень высока, тем не менее, трейдеры в какой-то мере являются одной большой семьей. Если трейдер теряет ребенка или супругу, вся площадка приходит ему на помощь, всеми возможными способами стараясь приглушить горечь утраты. В этот раз мы впервые столкнулись с трагедией потери целой семьи. Даже самые агрессивные трейдеры отреагировали на ситуацию.
Мучимый ощущением бессилия, я из офиса компании пытался дозвониться до Голта и предложить помощь. Этот человек был мне очень близок. В течение десяти лет мы каждый день обедали вместе, обсуждая все наши проблемы, отношения в семье и работу. Мне было известно, что Мирта и дети были для него важнее всего на свете.
Узнав о моем состоянии, в кабинет зашел Эд Арана. Он тоже был знаком с Голтом; будучи отцом трех детей, он хорошо понимал возможные последствия для биржи. Эд предложил лететь на остров, но из-за непогоды все аэропорты на севере штата были закрыты. Я считал, что мы во что бы то ни стало должны добраться до Бобби. Вся площадка была озабочена происходящим. В тот день объемы сильно упали, событие изменило настрой участников рынка.
Итак, сообщество приступило к действиям. Кенни Джонсон (Kenny Johnson), локал и один из крупнейших провайдеров ликвидности на площадке индекса S amp;P 500, на пару с другом владел частным самолетом, воспользовавшись которым мы могли попасть на место событий. Мы уже собирались ехать в аэропорт Мидуэй, когда пришло известие об одном выжившем в крушении… потом нашли еще одного. В конце концов, мы узнали о том, что Мирта и все трое детей живы, к несчастью, пилоты оказались не столь удачливыми.