Секреты прошлого
Шрифт:
— Полагаю, тебе она тоже не звонила? — спросила она у матери с затаенной надеждой.
— Нет, — ответила та. — Думаю, Эмбер чувствует себя виноватой, поэтому и не звонит. А мне особенно! Знает, как я умею полоскать мозги.
— Не смей ругать ее, если она позвонит! — воскликнула Фей. Резкая отповедь Джози могла спугнуть девочку.
— Послушай, Фей, — негромко, но очень жестко сказала Джози, — Эмбер здорово провинилась перед тобой, и она заслуживает ментальной порки. Так что я отругаю ее, хочешь ты того или нет. Я знаю, что ей всего восемнадцать, что в крови бурлят гормоны, а в сердце поет любовь, но
Фей жалобно пискнула и закрыла рот рукой.
— Ты состряпала прекрасную сказку о принце на белом коне и принцессе, которая хранит верность покойному герою. Но это всего лишь легенда, которая скрывает гадкую правду. В бегстве Эмбер есть и твоя вина, Фей. Но и это не дает твоей дочери права вести себя эгоистично. Ты вкладывала в нее душу, терпела лишения, выбивалась из сил, чтобы обеспечить, и чем она отплатила тебе? Я люблю Эмбер, Бог свидетель, но она заслуживает хорошей выволочки.
— Ох, мама…
— Я уже черт-те сколько мама, но это ничего не меняет. Если в ближайшие три дня ты не найдешь следа Эмбер, а Грейс здесь не накопает полезной информации, тебе лучше вернуться домой. Твоя дочь уже взрослая, она выживет и без твоей опеки. — Джози вздохнула. — В ее венах течет твоя кровь, Фей, а искусство выживания у нашей породы в крови. Побольше веры в свою девочку!
— Ты действительно считаешь, что она выпутается? — Фей беззвучно заплакала, так чтобы мать не слышала.
— Конечно, она сейчас захвачена подростковыми эмоциями, страстью к этому музыканту, но она точно не дура, — с гордостью сказала Джози. — Она так похожа на тебя, дочка, а это комплимент, можешь мне поверить. Плоды твоего воспитания еще проявятся.
— Хотелось бы верить, что они проявятся в самом лучшем своем варианте.
Джози была права: какой смысл обшаривать каждый захолустный отель Нью-Йорка, если Эмбер давно могла покинуть город? Она может оказаться где угодно, в любой точке страны, и в этом случае терпеливые поиски Фей обречены на неудачу. А если малышка позвонит домой? Что она почувствует, когда ей ответит автоответчик?
Какое-то внутреннее чутье Фей подсказывало: дочь позвонит домой. Обязательно позвонит.
В модных журналах сплошное надувательство, думала Эмбер полтора часа спустя. Статьи о том, что в магазинах Лос-Анджелеса полно красивой одежды и винтажных вещей, оказались враньем. Здесь не было платьев от Диора и Шанель, которые Эмбер мечтала увидеть. Бутики были забиты той же ерундой, что и в Ирландии, какими-то бесформенными тряпками, подростковыми майками и джинсами крохотного размера. Джинсы у Эмбер уже были. К тому же в Лос-Анджелесе все, от мала до велика, носили джинсы. Их носили с простыми кедами или дорогими шпильками от Маноло Бланик, бриллиантами от Шопарда и дорогими клатчами из крокодильей кожи. Бриллиантов у Эмбер не было, но таскать джинсы, как все, она не желала. Эмбер хотела купить платье.
Наконец ей повезло: в крохотном комиссионном магазинчике на Мелроз, так плотно завешанном одеждой, что тяжело было даже дышать, а не только двигаться, Эмбер нашла то, что искала. Это было платье в стиле тридцатых, похожее на скромную ночную рубашку, из зеленого шелкового
Карл сидел на огромной кровати и перебирал струны гитары, когда Эмбер вышла из ванной в новом наряде. Ее глаза сверкали.
— Ух, какая ты! — восхитился Карл. — Иди сюда.
Словно и не было никакой натянутости, которая висела между ними последние дни. Карл начал целовать Эмбер, и она тотчас забыла об ужине, который им предстоял. Карл развел лямки зеленого платья в стороны, и они скользнули по плечам, а затем и все платье поползло вниз и оказалось на полу.
— Ты прекрасна, моя муза, — выдохнул Карл. — Без тебя я бы не справился.
Это были как раз те слова, которые Эмбер жаждала слышать. Они занялись любовью, и Карл был нежным и страстным, как в первый раз. Жизнь снова расцветилась яркими красками.
Они немного задержались, и по лестнице отеля бежали бегом, но водитель лимузина даже глазом не моргнул.
— Где вас черти носили? — сварливо спросил Кенни Ти. Он и ребята уже добрых десять минут сидели на заднем сиденье и ждали своего лидера. Парням не терпелось оказаться на шикарном приеме.
— Нигде, — ответил Карл и коротко взглянул на Эмбер. Его губы расплылись в ленивой ухмылке, которая лучше всяких слов говорила, где именно носили черти его и Эмбер.
Сид незаметно подмигнул ей, а она благодарно кивнула в ответ. Эмбер все еще было неловко, что она забрала у друга последние деньги, постеснявшись попросить у собственного парня. На ней было платье, купленное на чужие средства, а Карл даже не спросил, откуда оно взялось. Впрочем, разговор мог привести к ссоре, а Эмбер старательно избегала ссор.
Лос-Анджелес поражал контрастами, особенно в том, что касалось нарядов. Шикарный ресторан, куда прибыли ребята, был не исключением. Половина гостей была одета так, словно приехала перекусить после вручения премии «Оскар», а вторая половина как будто только что сдала смену в магазине, где торгуют бакалеей. При этом и те и другие носили дорогие аксессуары, сверкали жемчугами и стразами на обуви — как женщины, так и мужчины, и все были одинаково загорелыми и подтянутыми.
Однако даже в своем платье из секонд-хэнда Эмбер не чувствовала себя чужеродным элементом. Она знала, что прекрасно выглядит, к тому же идет под руку с самым красивым мужчиной в мире, талантливым Карлом Эвансом. Видимо, продюсер тоже оценил красоту музыканта (по манерам было ясно, что Майкл предпочитает внимание мужского пола), поэтому целый вечер болтал только с Карлом. Они обсуждали имеющийся музыкальный вариант, возможные поправки в аранжировке и будущее сотрудничество с другими авторами. Карл, который терпеть не мог, когда ему пытаются навязать какой-то стиль, а уж тем более не желавший петь чужие песни, почему-то кивал как заведенный. Он был искренне увлечен перспективами, которые рисовал ему продюсер.