Секреты в Дыму
Шрифт:
— Ты хорошо держишься на лошади, — сказал я. — Считай меня гигантской, чешуйчатой, летающей лошадью.
— Я могу держать поводья на лошади. За что мне держаться…
Я прижал крылья и помчался по полю, а Томас прижался к моей шее и сжал меня руками и ногами со всей силы, крича, когда я прыгнул и поднял нас в небо.
— Клянусь богами, я сейчас умру!
— Заткнись и открой глаза, — рявкнул я. — Не нужно прилипать ко мне, как раздавленный жук. Расслабься, сиди на пластинах хребта как в седле. Все будет хорошо.
Я поднимался все выше и выше,
— Ах ты, ублюдок! — крикнул Томас. — Райноооор!
Облака разверзлись, и под нами показались крыши Старого порта, солнце все еще стояло на востоке, заливая пейзаж чистым светом. Я выровнял нас еще одним потоком и снова перешел на планер. Ястреб летел рядом со мной, я удивленно вскрикнул, и поспешно удалился. Томас застонал.
— Я так и знал, — сказал он. — Так и знал, что ты сделаешь что-то безумное.
Я повернул длинную шею так, чтобы смотреть на Томаса одним глазом.
— Ты сказал не делать сальто. Я и не делал. В любом случае, ты жив, так? Я не дал тебе упасть. Теперь посмотри вниз. Открой глаза и посмотри вниз.
Томас открыл один глаз, затем другой, и его челюсть упала. Я улыбнулся про себя. Я видел, как страх перешел в удивление, когда Томас увидел под собой весь наш дом. Он оглядывался вокруг: суета рыночного района на западе, дым из кузницы, фермы и коттеджи на севере на краю леса, рыбацкие лодки, проплывающие вдоль побережья под скалами. Он смотрел вдаль, на горы и туманные дали за лесом Ивилирста, и глаза его блестели. Я знал, что он чувствовал. От вида дома, который я любил, с неба всегда перехватывало дыхание, а он впервые любовался им.
— Если бы только у нас были крылья, — сказал он.
— Когда твои люди научатся пользоваться драконьим льдом, и первые смогут справиться с любым огнем, вам не понадобятся крылья.
— Дело не только в этом. Каждый должен увидеть все с высоты птичьего полета. Напоминание о том, насколько мы малы и что у нас есть. О том, что нас всех объединяет, людей и драконов.
— Ты начинаешь философствовать? — поддразнил я.
— Просто немного раскаяния, — сказал он.
— О чем?
— О людях, которые могли бы хоть одним глазком взглянуть на этот вид.
— Ты как будто, говоришь о ком-то конкретно, — сказал я.
— О моем отце, — ответил он, к моему удивлению. Я ожидал, что он будет отнекиваться, а не откроется. — Он твердо верил в стратификацию всех людей и «зверей ниже их». Его слова. Люди — наверху, драконы — внизу, а омеги — самые ничтожные из всех. Но разве это имеет значение? Отсюда, сверху, никто не заметит разницы.
Томас окинул взглядом город, и я увидел, что он погрузился в свои мысли. Я прочитал, что скрывается за этим взглядом, и понял, что он такой же, как и я, когда вновь переживаю самые
Вот почему он так старается, подумал я и почувствовал злость за него. Я знал, каково это — не иметь никого на своей стороне, но я не мог себе представить, сколько боли нужно, чтобы заставить человека прятать свою суть, и притворяться кем-то другим.
И ради чего? Чтобы доказать, что он чего-то стоит?
— Бессмысленно об этом думать, — сказал он. — Его уже нет. И даже если бы он мог видеть все отсюда, это бы его не изменило. — Затем Томас рассмеялся. — Прошу прощения. Наверное, я начинаю философствовать. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать.
— Я понимаю, — сказал я. — Небо может с тобой такое сделать. Это лучшее место, куда можно пойти, когда тебе нужно о чем-то подумать. Я так и поступаю, особенно в наши дни, когда трудно найти тихое место, и вокруг бегает маленькая девочка. Важно, что ты получаешь от этого места. Кого волнует, что подумает твой старик? Ты прав. Бессмысленно заботиться о мнении того, кому ты был безразличен. Даже если это родные люди.
— Легче сказать, чем сделать. Я бы хотел, чтобы мне было все равно, но я уже построил свою жизнь на фундаменте, который нельзя изменить. Отпустить — значит отпустить все, кем я стал.
Я хмыкнул.
— Это твоя гребаная проблема, Томас. Ты привязан к прошлому. И ты застрял.
— Мое прошлое не держит меня на якоре. Оно привело меня в движение. Оно привело меня туда, где я сейчас.
— И ты достиг своего предела. Почему ты думаешь, что не можешь конкурировать с нами? Это не потому, что ты человек.
— Это не имеет к этому никакого отношения, — сказал Томас. — В любом случае, на кого не влияет их прошлое? Это то, что делает нас теми, кто мы есть.
— Есть разница между тем, чтобы знать свое прошлое и быть пойманным им в ловушку.
— Ну и кто теперь философствует? — хмыкнул Томас.
— Поверь мне. Я мог пойти другой дорожкой и стать пленником ошибок, которые я совершил в молодости.
— Но поскольку ты умник и намного сильнее всех остальных, ты этого не сделал. Верно?
Меня накрыли вспышки тяжелых воспоминаний. Огонь с ревом поднимается по стенам здания. Пламя быстро распространяется. Настолько быстро, что люди оказались в ловушке из-за того, что я начал. Я просто пытался напугать их, я не хотел причинить им никакого вреда.
— Нет, — сказал я. — Мне кое-кто указал дорогу.
Я вспомнил Альтаира, протягивающего руку.
Ты можешь быть больше, чем ты есть, Райнор. Защищай этот город вместе со мной.
Вынырнув из воздушного потока, я развернул нас по нисходящей спирали, пока тренировочное поле снова не оказалось в поле зрения, а мишени — прямо под нами. Я поймал воздух и медленно кружил, как ястреб, высматривающий добычу.
— Хорошо, — сказал я. — Я буду направлять тебя. Возьми сферу, следи за целью внизу, и когда я скажу тебе бросать, бросай.