Шрифт:
Глава 1
Окна закрыты, дверь – тоже, никакого сквозняка. На столе ничего лишнего, я сижу удобно, пушистые светлые волосы надежно спрятаны под платком и не полезут в глаза в самый ответственный момент. Нужные инструменты под рукой, ненужные – убраны подальше. Нос не чешется. Или нет? На всякий случай почесала – работа предстояла ювелирная, и ничто не должно меня отвлечь. Вооружившись пинцетом, я произнесла слово активации и перевела режим на своих артефактных очках на максимальное увеличение – теперь ориентироваться в пространстве я могла только наощупь, зато детали механического паучка, которого мне требовалось собрать, предстали, как на ладони.
Вместо того, чтобы наслаждаться последними относительно спокойными днями перед зимней сессией, я сидела в душной университетской мастерской и собирала уже четвертого паука за месяц. Предыдущие три попытки провалились. Первый паучок даже не пошевелился, задымился, потом заискрил и взорвался, причем с таким оглушительным
А началось все с того, что Калеб, мой лучший друг, купил себе очень старую и потрепанную машину. Хотя нет, началось все даже раньше, когда на третьем курсе в программе появился новый предмет – техномагия, и я поняла, что эта смесь механики и магии привлекает меня едва ли не больше, чем нежно любимая с первого курса артефакторика. Техномагия, как и артефакторика, требовала большой внимательности, ювелирной точности, кропотливости и усидчивости, с чем у меня проблем никогда не было, поэтому уже третий год я разрывалась, пытаясь решить, по артефакторике или техномагии в следующем году писать диплом. Впрочем, обе дисциплины переплетались порой настолько тесно, что не каждый обыватель мог сказать, чем одно отличается от другого. Если артефакторы полностью сосредотачивались на магической составляющей своих изобретений, то работы техномагов, все больше пользующиеся популярностью, до определенной степени могли функционировать и без магии. Например, камень телепорта без магического заряда был просто красивой, но бесполезной побрякушкой, а автомобиль и без артефактного сердечника представлял собой частично работоспособный механизм. Или висевший в мастерской гибридный барометр, если разрядится магическая составляющая, не перестанет показывать влажность, температуру, давление и скорость движения воздуха, но останется без самого главного показателя – напряженности магической энергии, резкий скачок которой мог загубить любую работу артефактора. В столешницу, кстати, был встроен еще один измеритель магического фона, но чисто артефактный – просто пластина металла, которая начинала светиться тем ярче, чем больше магическая энергия в мастерской выходила за пределы нормального уровня. Без точных цифр, зато прямо перед глазами, чтобы заметить неладное и успеть вовремя остановиться или убраться подальше – смотря, насколько все плохо.
Но что-то я отвлеклась. Боевой маг в друзьях – это прекрасная защита, надежный товарищ, верный помощник и тот еще авантюрист, которого порой хочется к целителям душ на проверку отправить. Этим летом Калеб, собрав все накопленные за пять лет обучения и подработок деньги, решил, что может себе позволить автомобиль. Разумеется, посоветоваться со мной он не пришел – хотел сделать все сам. Тот факт, что в технике, как магической, так и не очень, я из-за выбранной специализации понимаю больше оборотня, немного задевал его самолюбие, поэтому на сделку меня тоже не позвали. Зато на следующий день уже ничто не помешало Калебу предъявить мне почти не подлежащую восстановлению рухлядь, одновременно ругаясь на обманувшего его продавца и уговаривая меня сделать хоть что-нибудь. Первый взгляд на покупку друга показал – здесь нужен не артефактор, а некромант. Через полчаса, покопавшись, я признала – некромант тут уже не поможет, такое не воскрешают. Еще через час, когда мы оба вымазались в масле, грязи и составили список того, что необходимо починить, мне и самой стало интересно, смогу ли я оживить этот металлолом. Я закопалась в учебники и чертежи, неделю разве что не ночевала в библиотеке, но примерно начала понимать, с чего начать и как действовать. Потом еще неделю бегала вместе с Калебом по барахолкам и мастерским, подбирая подходящие запчасти. За лето, пока я практически с нуля собрала и заставила работать все техномагические составляющие, друг привел в порядок немагическую часть своей покупки – заменил проржавевшие детали, покрасил все в один цвет, откуда-то приволок почти новые колеса, сам сшил новую кожаную крышу… К осени автомобиль уже не выглядел как что-то, чему место исключительно на свалке, а ездил и вовсе как новый.
Слухи о проделанной работе разнеслись по университету довольно быстро, тем более что Калеб и не думал скрывать, кто ему помогал, а я представить не могла, насколько мне это выйдет боком. Мастер Таррен, артефактор, и мастер Даренсон, техномаг, несмотря на то что не слишком ладили, заинтересовались, вдвоем изучили восстановленный автомобиль, а потом сговорились, объединились и взялись за меня всерьез. Теперь помимо основной программы я регулярно получала от обоих преподавателей дополнительный материал для изучения и хитрые задания, к которым не всегда было понятно, с какой стороны подступиться. Например, эти проклятые пауки, выбранные мастером Даренсоном исключительно за количество лап – попробуй, анимируй нормально такое чудовище! Пока я занималась техномагической половиной задачки – собирала подвижный каркас и пыталась разобраться, как паук должен двигаться, мастер Таррен придумывал, что такого исконно-артефактного мне предстоит заложить в восемь камешков-глаз. В общем, любимые преподаватели изгалялись как могли, чтобы усложнить мне слишком легко дающуюся, на их взгляд, учебу.
Паучок получался полностью техномагическим, никакой самостоятельной механической части, способной функционировать без магии, здесь не было – слишком мелкая работа, слишком хрупкие детали и слишком много всего предстояло заложить в несчастное насекомое размером с небольшого тарантула. Средние две пары лапок удалось установить без проблем, и я, мысленно выдохнув, взялась за заднюю пару. Передние лапы решила оставить напоследок – с ними почему-то всегда было больше всего мороки. Пинцетом в левой руке поднесла лапку к неподвижной тушке, аккуратно пошевелила пальцами правой, накидывая магическую нить и соединяя детали невидимой глазу жилкой, которая, если все получится, станет «мышцей» паучка, закрепила, потянулась за второй задней лапой…
– Фаюшка, где твой индикатор отравы?! – одновременно с бодрым воплем дверь в мастерскую резко распахнулась, со всей дури врезалась в стену, отскочила от нее и едва не засветила в лоб ввалившемуся в комнату оборотню. Я дернулась от резкого звука, уронила пинцет и упустила удерживаемые в пальцах правой руки нити магии, тянущиеся к пяти приделанным на места лапкам. Лишившееся контроля чудовище судорожно засучило конечностями, пару раз вздрогнуло и затихло, а я еще несколько секунд смотрела на безвольно поникшее тельце. За что?! У меня же почти получилось!
– Калеб, чтоб тебя кошки подрали! – я постучала пальцем по дужке очков, переключая их на стандартный режим, и обернулась к другу. – Это была моя лучшая заготовка!
– Да ладно тебе, любой из твоих ловцов старик с радостью примет как зачетную и дипломную работу! – оборотень, поняв, что натворил, виновато улыбнулся и пожал плечами, одновременно пытаясь убрать с глаз вечно вылезающие вперед непослушные каштановые пряди. Я глубоко вдохнула, понимая – ругаться бесполезно. Раскаивался Калеб всегда искренне, что, впрочем, не мешало ему вновь и вновь находить способы случайно подпортить мне жизнь или втянуть в очередную авантюру.
– После твоей машины – не примет! – про то, что ловцы снов я никому показывать не собиралась, я напоминать не стала, Калеб и так это прекрасно знал. – И паука должен был смотреть мастер Даренсон, а не мастер Таррен!
Ловцы снов, о которых мне периодически напоминал Калеб, стали моими первыми артефактами, моей отдушиной, которой я занималась еще до учебы в роденском университете. Долгие годы это было моей единственной возможностью оторваться от реальности, погрузиться в придуманный мир и хоть на несколько часов забыться. В ловцах было слишком много ментальной магии, и потому о них никто, кроме меня и моего единственного близкого друга, не знал. Даже Калебу я открыла лишь малую часть своего прошлого, и лишь потому, что, подпустив его слишком близко, не сумела скрыть правду о себе. Просто однажды загулявший оборотень не дошел до общежития, заявился ко мне домой, с трудом дождался, пока я открою ему дверь, и уснул практически на пороге, а утром без всякого стеснения ввалился в мою спальню и сразу распознал в развешенных под потолком ловцах снов ментальные артефакты. В первый раз я смогла отговориться – все-таки создавать артефакты с ментальным эффектом могли не только ментальные маги. Имея образец плетения, их мог сотворить любой маг, иначе столь популярные связнички, изобретенные когда-то менталистом, давно перестали бы существовать. Калеб поверил, однако всего несколько недель спустя я вновь себя выдала. На студенческой вечеринке мне подлили какое-то пойло, от которого мои ментальные щиты напрочь слетели, а тщательно скрываемый дар вышел из-под контроля. Я стала слышать все мысли окружающих меня однокурсников, видела их воспоминания как свои и совершенно потеряла связь с реальностью. К сожалению или счастью, Калеб в тот момент был рядом.
Мне всегда было сложно отличить чужие мысли от чужих же слов – для меня и то, и другое звучит одинаково громко. А уж когда собственные мысли путаются под влиянием сомнительного напитка… Калебу хватило нескольких минут, чтобы понять, что я скрываю. На следующее утро меня ждали головная боль, стакан бодрящего эликсира из запасов Калеба и сам оборотень, в хмуром взгляде которого светился единственный вопрос: «Почему?» Мне потребовалось все мое мужество и спокойствие, чтобы не атаковать друга немедленно и не стереть ему воспоминания о прошедшей ночи. Остановило лишь то, что подобная ситуация могла однажды повториться. А может, я просто боялась остаться совсем одна? Так или иначе, с того дня Калеб знал, что я ментальный маг, что из-за своего дара я с детства была заперта в собственном доме, и что я больше всего на свете боюсь снова оказаться бесправной игрушкой в чьих-то руках. Этого оказалось достаточно, чтобы сохранить нашу дружбу, хотя порой мне казалось, оборотень догадывался: я утаила куда больше, чем рассказала.