Секс без правил
Шрифт:
Растянула губы в фальшивой кривой улыбке и глянула на босса – пусть оценит, что все его подколки цели не достигают. Оттянула пальцем воротник его же футболки:
– С превеликим удовольствием, Александр Дмитриевич. У вас вечернего платья не завалялось? Одолжите?
– Ты не поняла, – он выглядел неожиданно серьезным. – Так и идем. В этом весь смысл. Тебе не интересно посмотреть на лица официантов?
Меня его тон смутил – если шутишь, так улыбнись или подмигни там, чтобы человек понимал. Но он шагнул ко мне и ухватил за локоть, подталкивая к выходу.
– Руки хоть дайте помыть! Нет, вы серьезно?
– Абсолютно!
– Нас просто не пропустят!
– День на дворе! Днем у них и так негусто с посетителями, вот и проведем эксперимент, что им важнее – наш прикид или прибыль.
– А что они должны выбрать? – я вырвалась из его захвата и подошла к раковине, чтобы ополоснуть руки. Шеф не отставал.
– Я бы выбрал прибыль.
– Да? – я хитро ухмыльнулась. – А у меня о вас немного другие сведения. Вы не всегда выбираете прибыль.
Он изогнул темную бровь:
– Справки обо мне наводила? Лестно. Нет, между прикидом и прибылью я выберу прибыль. А вот между хорошим настроением и прибылью… ну, ты поняла. Что конкретно тебе обо мне наврали?
– Ничего особенного, – отрезала я, не желая раскрывать работающего на него Сережку. – Итак, мы действительно едем в ресторан изображать бомжей, или вы пошутили?
– Едем.
– Простите, но это какая-то дикость.
– Нет, Карина, это программа обучения для тех, кто зациклен на общественном мнении. На будущее очень пригодится.
– По-вашему, я в ней нуждаюсь?
Его улыбка и была ответом. Он просто вызывал во мне азарт – вроде как если откажусь, то заявлю этим, что струсила. А с какой радости мне трусить? Да, у него одежда хотя бы по размеру, а я выгляжу… вопиюще. И что с того? Насмешки незнакомых богачей действительно лучше научиться пропускать мимо. Хоть я и уловила отчетливую манипуляцию, но и срываться с крючка не стала. Это был именно мой выбор – в данный момент с крючка не срываться.
– Так и чего вы ждете? – вытерла руки полотенцем. – Машину из гаража выгоняйте.
Пока ехали, он улыбался каким-то своим мыслям, но меня не подначивал. Когда выехали на центральную улицу, мое сердце застучало быстрее – все же я немного переоценила свою храбрость. Но в голосе этой панике не позволила проявиться:
– Александр Дмитриевич, я правильно понимаю, что мы едем в самый респектабельный ресторан?
– Не в этот раз, – он смотрел только на дорогу, но выглядел притом очень расслабленным. Одна ладонь на руле, локоть другой упирается в боковую панель. – В самом престижном меня в лицо знают – даже не подумают с осуждением зыркнуть. Тогда весь смак теряется.
Я нервно хмыкнула. И, если честно, просто понадеялась, что нас не впустят. Пять минут позора, и я вернусь заканчивать с уборкой и стиркой. Однако отделаться малой кровью не удалось. Никто не догадался выставить фейсконтроль в столь раннее время. Александр Дмитриевич подставил мне локоть, за который я ухватилась, и преспокойно протащил меня внутрь. Официантка было дернулась, но он перебил ее возражения на корню:
– День добрый. Проводите к свободному столику, пожалуйста.
Прозвучало издевательством – во всем зале было занято всего три стола, помещение почти пустовало. Но официантка опешила и неопределенно махнула рукой. Александр Дмитриевич подчеркнуто галантно отодвинул передо мной стул, мне бы реверанс изобразить, чтобы добить картину, но сил для этого не нашлось. Меню оказалось на нашем столе через минуту, да еще и снабженное очень вежливым:
– Если вы впервые у нас, то обратите внимание на блюдо от шеф-повара. Диетическое меню располагается в конце.
Александр Дмитриевич спросил уже после того, как мы сделали заказ:
– Ну и как ты себя ощущаешь, Карина?
Я уже заметила негодующий взгляд от одной дамы, которая с другого конца зала нас пристально рассматривала, и понимающую улыбку ее спутника. Наверное, пожилой мужчина решил, что молодежь развлекается, а ему содержимое собственной тарелки интереснее. Официанты и бармен поглядывали на нас искоса, не прямо, и ничего активно между собой не обсуждали. Обсудят, когда мы уйдем.
– А никак, – я ответила честно, проанализировав свои эмоции. – Дело в том, что мы сыграли на эффекте неожиданности. После того, как вошли, никто не захотел скандалить – портить аппетит другим посетителям. И есть еще важный аспект – дело далеко не только в одежде. По вам сразу видно, что вы в таких местах не теряетесь и являетесь постоянным посетителем. Даже если вас в лицо никто не вспомнил, то вы просто излучаете ауру «только попробуй мне тут вякнуть».
Он рассмеялся:
– Тогда смысл нашего урока в том, чтобы отрастить такую ауру.
– Зачем?
Тарелка с салатом оказалась передо мной, как и перед боссом, после чего официантка-невидимка снова растворилась в пространстве. Я повторила вопрос, поскольку он отвлекся на еду:
– Зачем, Александр Дмитриевич?
– У меня на тебя некоторые планы, считай это подготовительным этапом и заодно проверкой. Как космонавт перед первым полетом.
А вот это уже напрягло:
– Какие еще планы?
– Пока не определился, – он улыбался с неприкрытой иронией. – Но пока ты подаешь надежды, что станешь крутым космонавтом.
– Почему именно я? Или вы всех сотрудников на стрессоустойчивость проверяете? Что-то не представляю себе, чтобы вы Тимура так же выделяли!
– Потому что ты сама привлекла мое внимание одним спорным эпизодом. Уже забыла?
Я объяснения не поняла. Но смутилась от напоминания, потому тоже сосредоточилась на салате. Он осознанно делает вид, что в той ситуации я оказалась намеренно – типа махала руками перед его носом и кричала: «Посмотрите на меня, Сан Дмитрич! Я тоже работаю в этом доме, а не пустое место!». И он не хуже меня понимает, что все было не так, потому какой смысл возмущаться и уточнять?