Секс? Деньги? Любовь!

Шарлиз Шелдон

Девушка тащила меня по коридору, а я едва переставляла ноги от слабости. От осознания, куда меня ведут, очередной приступ истерики накатывал с катастрофической скоростью. Даже появилось немного сил, чтобы попытаться вырваться из захвата Милы. Она увидела мои слабые телодвижения и отпустила. В ту же секунду я сползла по стенке, не сумев устоять на ногах.

– Да еп твою мать, – всплеснула она руками, – Сколько же проблем с тобой. Уже жалею, что согласилась на предложение Влада.

– Урод, – едва слышно прошептала я, – Чтоб он сдох,

тварь.

– Урод, – согласно кивнула Мила, – Но в этом бизнесе других и не бывает. Так, ладно. Сиди здесь, я сейчас Таньку отправлю вместо тебя. Сделаем женатику небольшой подарок за счет заведения.

Девушка, обдав меня приторными духами, упорхнула в противоположную сторону и скрылась в другой комнате. Через минуту она вышла следом за высокой красавицей Татьяной. Та обдала меня презрительным взглядом, закатила глаза и прошла мимо. Ее можно понять. Сегодня у нее выходной, а из-за меня ей придется поработать за весьма мизерную оплату.

– Прости, – прикрыв глаза, сказала ей вслед, но кажется, не была услышана.

– Поднимайся, Люб. Пойдем в столовую и поговорим, – Мила помогла мне встать на ноги и повела на первый этаж.

Усадив меня за стол, она подошла к плите, взяла половник и щедро плеснула в тарелку золотистого супа. Достала две рюмки, разлила коньяк. Подумала немного и нарезала копченой колбасы с хлебом.

– Ты когда последний раз ела? – спросила она.

Я облокотилась на стол и положила голову на сложенные руки. Сил не было удерживать себя прямо.

– Не помню… может, неделю назад? – если не больше.

– Вот же дурища, – ахнула Мила, – Если ты здесь помрешь, я тебя самолично придушу. Поняла? Давай ешь.

Она поставила передо мной миску с куриным супом, всучила в руку ложку и грозно встала над душой. Я потихоньку начала есть, а удивленный желудок радостно принимал наваристый бульон. Сама не заметила, как опустошила тарелку и жадно уставилась на кастрюльку с супом.

– Еще? – с сомнением протянула она, – Главное, чтобы не поплохело за раз.

Мила налила еще добавки и с умилением наблюдала, как у меня трещало за ушами, пока я выгребала ложкой кусочки курицы.

– Тощая ты, как из Освенцима, – она жалостливым взглядом пробежалась по моим острым плечам, торчащим ребрам под тонкой майкой, – А теперь давай рюмашку коньячка хлопни.

Поставила передо мной рюмку с остропахнущей янтарной жидкостью. Молча взяла ее и опрокинула в себя. Коньяк неприятно обжег горло и раскаленной лавой устремился по пищеводу, даря моментальное тепло и легкую расслабленность.

– Ну, а теперь рассказывай, – Мила села напротив меня за стол, поставила между нами бутылку, колбасу и наполнила рюмки.

– Что рассказывать?

– А все, Люба. Все, что на душе, то и говори, – девушка опустошила свою рюмку, закусила колбасой и выжидательно посмотрела на меня.

Мне не хотелось ничего рассказывать, поэтому сначала молчала, закусив губу, но потом плотина прорвалась, и я заговорила. Изливала душу Миле,

которая участливо смотрела на меня и поглаживала мою ладонь. Я рассказала ей все, начиная с детства, когда хотела стать актрисой, как уехала из деревни, а бабушка просила, чтобы осталась. О своем провальном поступлении и лжи, о том, как умерла бабуля, как вернулась в Москву и работала на рынке. Говоря о Владе, с трудом сдерживала слезы. Было больно и обидно. Злость поселилась в каждой клетке тела.

Очень трудно было рассказывать недавние события, которые произошли со мной, начиная с той злополучной новогодней ночи. Чем дольше я говорила, тем больше сама погружалась в те дни.

* * *

Той ночью в «Гранд Фердинанд» что-то во мне окончательно надломилось. Я ходила побитой собакой за Владом и отказывалась поднимать глаза на гостей. Так мне казалось, что моя скромная персона никого не заинтересует, и мучитель успокоится. Это было наивно, но я действительно в это верила. Частично даже рисовала в голове радужные картины, как Влад отпускает меня.

Суровая реальность обухом ударила по голове, когда к нам стали подходить странные личности мужского пола. Они перебрасывались незначительными фразами с Владом, а меня просто прожигали оценивающими взглядами. Разве что рот не заставляли открыть, чтобы пересчитать зубы.

Не помню, как долго это длилось и сколько было «интересовавшихся». В памяти засел лишь момент, когда Влад довольно оскалился и наклонился ко мне. Он начал тихо говорить на ухо, а у меня чуть не подкосились ноги. Последний из тех, кто околачивался рядом с нами, выкупил меня на два дня. Мужчина пожелал, чтобы я сразу уехала с ним с этого новогоднего вечера.

Перед глазами пронеслись лица, которые я украдкой разглядывала, пока никто не видит, и меня охватил шок. Выкупившим оказался престарелый полный грузин или азербайджанец. К сожалению, я не смогла по лицу определить, к чьей нации он относится.

– Влад, пожалуйста, не надо, – взмолилась, готовая в любой момент упасть на колени.

И упала бы, если мужчина не держал меня крепко за руку.

– Любка, заткнись и делай свою работу. Выкинешь хоть один фокус – пеняй на себя. Сдам в такой бомжатник, что ты через десять минут взвоешь, и будешь бежать впереди меня. Пойдем.

В голове что-то разорвалось от переполнявших эмоций и чувств. Еще секунда и сердце остановится от той безысходности, в которую угодила.

Я громко отчаянно закричала и накинулась на Влада с кулаками. Никогда бы не подумала, что во мне есть столько сил, чтобы сбить с ног здоровенного мужика. Он нелепо шлепнулся на зад и вытаращился на меня, словно впервые видит.

Раненным медведем я бросалась на него, стараясь задеть ногтями глаза. Как можно сильнее оцарапать его мерзкую физиономию. Люди вокруг нас испуганно и обескуражено перешептывались, но не спешили на помощь. Чем я постаралась воспользоваться, и подключила к ударам руками ощутимые пинки туфлями.