Секс-опекун по соседству
Шрифт:
Я разрешу ей помыться утром. Вместе со мной, потом мы вместе сделаем завтрак, возможно, я возьму ее на кухонном столе, после посмотрим фильм или что там делают сопливые парочки. Мы будем заниматься тем, чем она захочет. А сейчас сил нет. И спать так сильно хочется…
Вот только утром я поднимаюсь, резко замечая, что Аллы рядом нет, внутри все неожиданно обрывается, сердце уходит в пятки. Твердым шагом иду в ванную, надеясь, что она там…
А там....
П*здец...
Глава 29. Тамерлан
Второй раз за
Дрянь словно соки жизненные из меня вытягивает, как я не пытаюсь ей загнать их членом. Всего две ночи, а экстаз получен похлеще чем в перестрелке. Срыв башки. Это я хорошо устроился, получается, потому что с другими такого и подавно не было. Но даже секс с этой оторвой не сравнится с тем, какой ад она устраивает мне вне постели.
Всегда безумная, всегда шальная. Девушка ядовитого сорта, но сделанная из самых притягательных компонентов. Единственная такая, не иначе.
Я даже ради интереса взглянул бы на того доходягу, которого она выбрала бы себе в мужья, не поставь я на ней свое клеймо еще два года назад. Возможно, это был бы солдатик-малец, которого приставил бы к ней папочка, я помню, как он говорил о том, что в семью примет только военного.
Даже интересно, через сколько бы этот несчастный ринулся обратно под материнскую юбку, крича: «чудовище!» и тыкая пальцем в Аллу.
Нарисованная сознанием картина вызывает ухмылку, как и чисто женское прощание, которое мне устроила Алла. Смешная.
Я прохожу в ванную и резко останавливаюсь возле зеркала, на котором красной помадой написано:
«ТЕБЯ ПОИМЕЛИ».
Девчонка. Алла по-другому не может. Но я хорошо понимаю, что главное слово здесь «пока». Мы не гордые, нас бьют по одной щеке, подставляем другую, особенно, если это крошечная ладошка пигалицы.
Провожу по зеркалу пальцами, размазывая надпись, и подношу к носу. Ее запах как наваждение давно и жестко стал частью меня, оглушает почти мгновенно. Желание вытрахать ее за такие фокусы просто рвет на части, но я всего лишь сжимаю руку в кулак и иду принимать душ.
Сука. Она должна быть здесь, намывать мой член и говорить, что хочет стать моей покорной женой. Но, кажется, я недостаточно сильно вбивал в нее мысль, что мы одно, мать твою, целое. А как врала вчера в лицо, что не хочет уходить… Да по ней Оскар плачет, ДиКаприо нервно покуривает в сторонке.
Придется повторять. Снова и снова, пока эта мысль не станет невидимой татуировкой на всю жизнь.
Заканчиваю мыться и сразу иду к телефону. Мне очень интересно, как она смогла пройти через охрану. Мимолетный страх о том, что ее могли похитить на выходе, испаряется, когда охранник, заикаясь, рассказывает, что она, видимо переодевшись в мою одежду, под видом худого пацана пролезла по вентиляционной трубе, чертова скалолазка, а эти слюнтяи поняли неладное только в тот момент, когда она уже отъезжала на моем мотоцикле.
У нее явная страсть к моему байку. Только вот хрен она его получит, пока не начнет мозгами думать, а не жопой.
— В шлеме была?
— В шлеме… — хрипит малец. — Я извиняюсь, мы даже не предполагали такое, даже не поняли, как так получилось.
Я же сказал смотреть в оба. Как тяжело работать, когда даже элементарное не могут выполнить. В армию бы их, да на плац до седьмого пота. Уволить этих ребят все равно придется, но сейчас искать замену времени нет, и я, гаркнув в трубку, иду переодеваться со стойким ощущением, что легко с Аллой не будет никогда. Эта непослушная девка любого разведёт.
В другой ситуации я бы загордился, такое упорство, столько сил приложила, чтобы сбежать от меня, но сейчас, бл*ть, она должна вообще носа не высовывать, если пулю схлопотать не хочет.
В ее шкафу остались вещи, и я как больной втягиваю ее приятный, дурманящий запах. Как пес, который нападает на след, я выхожу из дома с одной целью: вернуть ее на свое законное место, поставить раком и трахать до очередного беспамятства. Чем быстрей, тем лучше.
Первым делом проверяю подружек, но Кати нет дома, У Лены ее нет, а Зоя давно под защитой моего агентства. Еду в дом отца, но там она тоже не появлялась, что не удивительно. Телефон предсказуемо выключен, а по своим каналам пробить ее место нахождение не получается. Маячок повешу, ей богу.
И вот тут-то и начинается внутренняя паника.
Где ты, дрянь?
Себя корю за то, что не успел ей сказать про сынка мэра и про опасность от его отца. В очередной раз сам накосячил и теперь придётся разгребать. Настолько стал одержим и зависим от стонов, что забылся в кайфе, растерялся. Перестал соображать. Потому что она наркотик. И я ведь знал, что, приняв дозу, я вряд ли смогу оставаться нормальным. Знал, что, попробовав ее на вкус хоть раз, крышу точно сорвет, а яйца будут звенеть от желания, и руки не захотят отпускать. Поэтому держался все это время, как мог.
К кровати бы привязал, лишь бы не смоталась куда. Так сильно было это аморальное желание. Обдумывая дальнейшие действия, сижу в тачке и кручу нож в руках, тревожа старые раны, пока не ощущаю спасательную боль, и на штанину падает пара капель крови. За*бись.
Я же сдохну, если с ней что-то случится.
Тру нервно лицо, пытаюсь успокоить себя равномерным дыханием, решать надо проблему, а не паниковать раньше времени.
Сейчас главное, чтобы она не попала в передрягу, поэтому поднял всех пацанов на уши, даже пообещал премию и поставил задачу найти ее до темна. Из города она точно не уезжала, куда могла поехать — непонятно. Проверили даже всех ее одногруппников. Всех поклонников, которые пытались ей присунуть за последнее время.
Всех ли?
Где-то должна быть лазейка, я хорошо узнал эту вертихвостку за два года слежки, каждый адрес наизусть помню, где она появлялась хотя бы раз.
Набираю своему человеку, который сейчас проверяет камеры по всей Москве, где могли видеть мой байк. Объявлять его в угон нельзя, сейчас ни к чему огласка.
— Ну что там?
— Она в девять утра была на трассе в сторону Одинцово. Там кто-то из ее друзей живет.
Еб… Телефон почти плавится в руке. Эта дрянь решила спрятаться у своего Петечки, который слюни на нее пускает еще со школы. Серьезно, бл*ть?