Секс-опекун по соседству

Попова Любовь

Одно радует, она не стала, так сказать, отстранять меня от своего тела, хотя я читал, что и такое бывает. Но нет, Алла была все такой же ненасытной, особенно после очередной истерики.

Она стойкий боец, даже будучи в положении не забросила работу, дела в клинике идут успешно. Она даже ни разу не просила еще денег, хотя предприятие далеко не сразу начало себя окупать. За два года она хорошо подняла это место.

Порой я ревновал ее к работе. И к тому, что она проводила на ней по двенадцать часов в сутки.

Установил

слежку. Потому что мысли пожирали, потому что я знаю, что мужики на неё пускают слюни.

О чем вскоре пожалел, потому что, если и подкатывал к ней какой хахаль, она весьма ловко и умело его отшивала. Чем я был крайне доволен.

О слежке я сообщил, за что получил сексуальный бойкот на неделю.

Пришлось разориться на машину, которую она давно хотела. Можно было, конечно, подождать, чтобы она сама не выдержала. Но в тот раз она была почти камнем.

Обиделась. А без постоянных споров стало почти невыносимо. За пять лет нашей семейной жизни мы успели многое пережить, но не было никакого желания расходиться.

Куда же она без меня, ее ни один другой мужик с нормальной психикой не выдержит, если раньше не повесится. А я знаю, как успокаивать эту рыжую стерву, да и она знает, что делать, чтобы я не зверел.

Идеальная семья, бл*ть.

Шлепаю босыми ногами на кухню, там наливаю воды для Аллы, а сам пью из бутылки.

Я рад, что она родит уже в ближайшую неделю. Тяжело ей ходить с таким грузом. Маленькая она для него. Да и задыхаться начала. Передвигаться сложно.

Уже не побегаешь наперегонки. Не полазаешь на скалодроме. На мотоцикле не погоняешь.

Последние месяцы жизнь дома почти остановилась. Как застывает природа зимой, вот так же застыли мы. Только в ожидании появления ребёнка.

Комната уже давно была готова, вещи накуплены, соски всякие, ползунки. На работе взял отпуск. Поэтому мы пересмотрели кучу сериалов, наигрались во все настольные игры. Но оба уже сходили с ума.

Я действительно хотел еще одного ребенка, но, очевидно, прямо сейчас я к такому не готов.

Девочка? Ну и пусть. Еще одной пытки дома мы не выдержим. Может быть, еще лет через пять, если сильно припрет.

Я еще не старый, а рядом с Аллой порой чувствую себя ребенком, которому подарили вечное рождество. И только она может держать меня в тонусе.

Тишину дома разрывает раздирающий крик, и стакан из моей руки падает.

Я тут же лечу в спальню, где Алла согнулась в три погибели и снова кричит.

Тут не до приколов и я натягиваю джинсы, набрасываю кофту и беру давно заготовленный рюкзак для роддома.

Это на случай, если придется рожать в полевых условиях. В клинике давно лежит еще один. Подхватываю плед, заворачиваю в него Аллу и несу к машине.

— На этот раз точно не выгонят, — выдыхает Алла, после чего вся сжимается.

Смотрит

на меня так затравлено, и я хмурюсь.

— Чего? — в принципе, мог бы и не спрашивать. У нее отошли воды, которые сразу залили мне штаны.

— Прости, — начинает она пускать слезу.

— Дура что ли? За что ты извиняешься.

— Сама не знаю. Просто так родить хотела, а теперь боюсь.

— Нечего тебе бояться, я же рядом, — усаживаю ее в машину, сажусь сам и сразу стартую, весь напрягаюсь, когда она снова кричит.

Обычно ее крики меня возбуждают, но сегодня вызывают лишь страх. Хоть меня и потряхивает, но до клиники мы буквально долетаем, там нас уже ждут. Везут ее в палату. А передо мной вдруг закрывают дверь.

— Не понял.

— Алла Викторовна сказала, чтобы вас не пускали, — встревает медсестра.

— Алла получит по своей пухлой жопе, а вы вылете отсюда, если не отойдете с места. Там рожает моя жена. Я не буду стоять и ждать в коридоре как малахольный.

— НО…

— Отошла, — даю громкую команду. — Иначе утки будешь убирать за пациентами в психдиспансере.

Угроза подействовала, и она сдвинулась с места. Мне тут же выдали халат и сказали вымыть руки. Все это делаю почти в тумане. И в нем же подхожу к орущей Алле.

— Это реально так больно или ты внимание привлекаешь? — говорю, взяв ее за руку, пока врачи поставили ее ноги на распорки и задрали ночнушку.

— Засунь себе кулак в жопу и проверь… — и снова крик.

— Понял, молчу.

— Господи… Как ты вообще здесь, — давится Алла словами, часто-часто дыша, как учили ее на курсах. Я не пошёл на эту по*боту. — Я же просила тебя не пускать. Это не сексуально.

— Нет ничего сексуальнее, чем женщина, рожающая от меня ребенка.

— Ой, заткнись, — сдавливает она мою руку с такой силой, что я удивляюсь. — Когда это закончится. Чтобы я еще раз дала себя трахнуть!

Оставшиеся несколько минут я наблюдаю, как она корчится от боли, проклинает меня, акушера, медсестру, в какой-то момент даже отключается.

Вот здесь уже начинаю материть всех подряд. Но в последние несколько секунд приходит в себя, чтобы сделать решающий рывок.

Я переживаю, уже и сам не знаю, смогу ли сделать ей еще одного ребенка. Готов ли я это снова пережить.

А Алла? Как она держится, я могу только охреневать. Моя бойкая жена.

Все меркнет, когда в руках врача корчится и кричит нечто розовое и маленькое. Даже не обмывая, его кладут на грудь Аллы, которая просто застывает, не веря своим глазам.

— Ох*еть, — вырывается у нее, на что врачи только хмыкают. А я просто не могу перестать смотреть на это маленькое чудо, с рыжим чубчиком. В семью прибыла ещё одна ведьма. — Знаешь, ты говорил, что я твое наказание за грехи. Но теперь мне кажется, что она их искупление.