Шрифт:
Замерзающее тело постепенно возвращало сознание Алисы в реальность. Холодно. Она попыталась открыть глаза, и движение это было сродни распахиванию железных ставен. В помещении горел тусклый свет, и от этого казалось еще холоднее. Очень хотелось согреться.
Она попыталась встать, но к своему ужасу обнаружила, что совершенно обездвижена, и не в состоянии пошевелиться. Что это? Паралич? Разум начал постепенно восстанавливать картину прошедшего вечера…
Страх – первое, что она почувствовала, как только обнаружила свою невозможность двигаться. Сковывающий, заставляющий
Через какое-то время ей все же удалось разглядеть комнату и кровать, к которой она была привязана.
Алиса лежала на ржавой железной кровати, тонкие, и бледные кисти ее рук были туго привязаны к дужке строительной проволокой, которая рассекала ее кожу, а на ее бледных как мел руках виднелись багровые дорожки запекшейся крови. Она была неподвижна, и бледна как покойник, единственное, что выдавало в ней признаки жизни, это еле слышный стон. Ее белокурые волосы были широко раскинуты у изголовья кровати, а тело было накрыто белой простыней.
Страх снова овладел ею, она боялась шелохнуться. Дико хотелось пить.
Судорожно пытаясь вспомнить, что произошло, она ощущала сильную боль во всем теле. В голове безудержно ныло и барабанило.
Что вчера было? Она шла… нет, бежала по улице. Какие-то люди гнались за ней, связали, затолкали в душную машину и что-то вкололи. Наверное так, да. Она почти ничего не помнит. Когда она убегала по пустой улице, пытаясь найти убежище, вдалеке она видела редких прохожих. Они слышали ее, но никто не обращал на нее внимание, словно она была признаком. Она кричала, просила помощи. Но никто не хотел ее слышать и никто не помог…
Мысли медленно кружили в сознании, лишь изредка цепляясь за его стенки, но доставляя этим всю ту же ноющую боль.
Она все вспомнила. Ее схватили, что-то вкололи и теперь она здесь. Нужно срочно бежать. Но когда она успела снова заснуть? Как давно это все было? Она не знает, сколько времени успело пройти с того момента. Она даже не в состоянии подняться.
Впрочем, неважно. Она открыла глаза, значит живая и при желании, она сможет сбежать. Только куда?
До вечера она так и пролежала в пустой страшной комнате. Никто не пришел навестить ее, никто не объяснил, что она здесь делает.
Несмотря на собачий холод, ей кое-как удалось снова провалиться в долгий и глубокий сон.
Алиса открыла глаза ощутив чье-то присутствие, над ней нависала огромная фигура в протертом кожаном фартуке, испачканном в крови, и в мятой белой рубахе, с закатанными по локоть рукавами.
Лица она не могла рассмотреть, скудное освещение в этом помещении не давало ей такой возможности, лишь маленький лучик света пробивался через мелкую, покрытую паутиной и пылью решетку, которая натянута в маленьком окошке, расположенном почти под потолком комнаты, прямо за спиной грозной фигуры. Лучик света проносился через всю комнату, и падал на противоположную стену.
Девушка, не отводила глаз от фигуры, стоящей напротив ее дыхание участилось, а грудь, то поднималась, то опускалась
Девушка, заикаясь, почти-что плача спросила у незнакомца:
– Кто вы?
– Где я нахожусь?
– Умоляю…
Она зарыдала.
Незнакомец, не проронив ни слова, медленно пошел направо, в сторону железного, такого же ржавого, как и кровать ящика. Девушка сопроводила его взглядом, и смогла мельком осмотреть участки помещения, которые были освещенные тоненьким лучиком, пробивавшимся через мелкую решетку.
Это было по всей видимости подвальное помещение, стены были из красного, обшарпанного кирпича, на стене, за коренастой фигурой в потертом кожаном фартуке виднелись очертания инструментов (топор, огромная ножовка, монтировка).
Подойдя к ящику незнакомец взял с него что-то, приглядевшись девушка смогла рассмотреть, это был шприц, незнакомец открыл верхнюю полку шкафа, и достал флакон, затем проткнул шприцем крышку флакона, и набрал, примерно треть шприца какой-то желтовато-коричневой жидкости, медленно выдавил часть жидкости на пол, и направился в сторону пленницы.
Она закричала, незнакомец с силой накрыл ее лицо увесистой ладонью правой руки, а левой рукой он выдавил всю жидкость из шприца прямо ей в шею. Затем он направился обратно в сторону ящика. В глазах Алисы помутнело, звенящая возле ящика инструментами фигура стала расплываться, а дрязг инструментов стал медленно затихать, пока совсем не утих.
Последнее, что она услышала, что ее готовят к какой-то операции и что этот человек возлагает на нее большие надежды.
* * *
Личная жизнь Алисы не складывалась. От слова вообще. В школе не до мальчиков было. Строгая тетка, приютившая ее после смерти родителей, отслеживала все ее шаги и за малейшую задержку из школы или с кружка сурово отчитывала. Учеба занимала все время Алисы, и школу она смогла закончить с золотой медалью.
На отсутствие близкого знакомства с мальчиками влияло и то, что внешним видом она не блистала. Ее одноклассницы наряжались в короткие юбки и открытые блузки, а она всегда носила только строгие платья в пол.
В классе над ней посмеивались, но в открытую, никогда не насмехались. Все же возможность списать домашку ценнее, чем минутное удовольствие.
Внешний вид девушки во многом был сформирован мировоззрение тетки. Всю жизнь прожив старой девой, работая при этом библиотекарем, она такую судьбу предрекла и своей племяннице.
После школы встал вопрос о выборе профессии. Алиса начитавшись книжек, стала мечтать о дальних странах и приключениях, а тетка хотела засадить свою племянницу в библиотеку.
Сошлись на Археологическом факультете. Алиса представляла себе, как будет участвовать в раскопках египетских пирамид, а тетка работу археолога видела в копошении в архивах, что вполне совпадало с ее мировоззрением. Надоест перебирать бумажки, может и в библиотекари переквалифицируется.
Поступить оказалось просто. Алиса легко все запоминала и учеба пошла своим чередом. Особо в жизни ничего не поменялось. Учеба – дом – учеба.