Сектантские рассказы
Шрифт:
Миша хотел было вновь отправиться спать, потому что у него в графике значился сон. Однако Закирко распорядился иначе:
– - Всем спать. Сержант Фролов -- ко мне, в комнату начальника караула!
8
– - Что-то случилось, товарищ старший прапорщик?
– - открыв дверь комнаты начальника караула, рискнул обратиться не по уставу Фролов.
– - Да нет, Миша, -- такое ощущение, что старшине неудобно, -- вот поговорить с тобой хочу.
– - К вашим услугам, -- вежливо ответил Фролов, стараясь не думать, что он опять не
Фролов сел на черный кожаный диван и с любопытством посмотрел на старшину. Тот нервно вертел в руках карандаш и, видимо, подбирал про себя нужные слова.
"Что уж он такое у меня спросить хочет?" -- удивленно подумал Фролов.
– - Вот ты, Миша, институт закончил, -- начал издалека старшина, --наверняка много книг прочитал...
Закирко встал, задумчиво походил по комнате. Деревянный пол скрипел под его грузной фигурой.
– - Не так уж много я прочитал, товарищ старший прапорщик, -- сказал Миша.
– - Много, много!
– - погрозил толстым пальцем Закирко.
– - Я знаю... Вот я и хочу тебя спросить... как грамотного человека...
– - вновь наступила тягостная пауза, старшина все решался на что-то, -- ну, как это вообще... Вселенная устроена?.. Бог ее создал или как там?
Несмотря на серьезность вопроса, Миша едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Старший прапорщик Закирко, гроза роты, пьяница и самодур, каких поискать надо, интересуется вопросами происхождения Вселенной!
– - Я верю Библии, товарищ старший прапорщик. Вселенную и нашу Землю создал Бог, -- сказал убежденно Фролов.
– - Бог, -- задумчиво повторил Закирко.
– - Почему-то я не вижу и не чувствую Бога в своей жизни...
– - Грешников Бог не слушает, говорит Евангелие, вам надо помолиться и покаяться в грехах, тогда вы почувствуете присутствие Бога!
– - осмелился проповедовать Миша.
– - Помолиться, помолиться...
– - раздраженно передразнил Закирко.
– - Вы, наверное, там в молельне своему Богу уже надоели!
– - Я высказал только свое мнение по вопросу, который задали вы, -- с достоинством отверг обвинения Фролов.
– - Ладно, не обижайся, -- улыбнулся Закирко, -- мне уже неудобно в моем положении, сам понимаешь, читать Библию, спрашивать книжки в библиотеке... Вот я и подумал: поговорю лучше с тобой. Значит, ты твердо веришь в Бога?
– - Да.
– - А я, знаешь, и без веры в Бога -- довольно хороший человек! Нет, серьезно: и офицеры наши меня уважают, и солдаты, вот медаль недавно дали... да и семья у меня содержится не хуже, чем у баптистов... Какая же между нами разница? Что ты скажешь на это?
"Добродетели язычников -- лишь очаровательные пороки", -- вспомнилось Мише древнее христианское выражение, но ответить на заданный вопрос ему так и не пришлось, потому что в следующую секунду зазвонил телефон. "Товарищ старший прапорщик! За время несения службы происшествий не случилось..." Закончив обычный доклад, часовой вдруг добавил: "Вот только зек один подходил к забору и просил меня в следующий раз принести водку или одеколон".
– - Какой участок?
– - нахмурился Закирко.
– - Третий, товарищ старший прапорщик!
– - Хорошо-хорошо, сейчас разберемся. Будь бдителен!
Старшина через коммутатор связался с дежурным помощником начальника колонии.
– - Сейчас проверим, виновного накажем, -- заверил тот.
– - Совсем зеки обнаглели!
– - положив трубку, возмущенно сказал Закирко. По старой конвойной привычке слово "зек" он произносил скорее как "зык".
Заключенные часто заговаривали с часовыми. Многим солдатам это даже нравилось: скучно два-три часа стоять одному на вышке. Нередко зеки даже будили уснувших часовых. "Эй, солдат!
– - в таких случаях, вне зависимости от времени года, кричали они свою крылатую фразу.
– - Не спи, замерзнешь!"
Видя, что мысли Закирко с духовной темы переключились на профессиональную, Миша собрался уже было ретироваться из комнаты. Но старшина его удержал, ему не терпелось поделиться какими-то воспоминаниями.
– - Как я ненавижу зеков!
– - восклицал он, расхаживая по комнате.
– - И знаешь, Фролов, о чем я больше всего жалею в своей жизни?
– - О чем?
– - автоматически спросил Фролов.
– - О том, что ни одной этой мрази за двадцать лет службы пристрелить не довелось!
– - Закирко угрожающе расстегнул кобуру.
– - Хотя один раз была такая возможность...
– - Расскажите, товарищ старший прапорщик, -- попросил Фролов, не желая обидеть старшину.
Ему не очень-то хотелось слушать про "подвиги чекистов", но вспомнив собственные искания в госпитале о непротивлении злу, Миша подумал, что любопытно было бы сравнить их с позицией старшего прапорщика.
– - Ты знаешь, что девять лет назад в нашей зоне была попытка побега с применением технических средств?
– - сурово глядя на Фролова, спросил Закирко.
– - Ну так, в общих чертах...
– - дипломатично ответил Фролов, хотя этот случай командир роты и замполит в своих беседах с солдатами сделали уже хрестоматийным.
– - Так вот, -- уходя в воспоминания, сказал старшина, -- я ведь тогда был на проверке в карауле... На участке, где промзона, двое зеков разогнали "КрАЗ" -- и на заборА мы с начальником караула как раз проверяли посты, были в тот момент на втором участке. Слышим -- сирена, сигнализация, и первый, и второй рубежи сработали... Бежим туда, а зеки уже одеяла на второй рубеж набрасывают! Часовой с вышки короткими очередями -- тра-та-та-та! И все мимо. Зеки растерялись, уже думают, то ли назад в зону бежать, -- старшина в этом месте рассказа воинственно выдернул из кобуры пистолет.
– - А я, я... не стрелял!