Селедка под норковой шубой
Шрифт:
Подруги молча застонали. Но то ли Яннис действительно торопился, то ли с машиной все оказалось в порядке, но уже через полчаса он выехал из дома и поехал в сторону Афин. Выждав некоторое время, Костик двинулся за ним, держась на приличном расстоянии.
— Тут до Афин одна дорога, — сказал он своим пассажирам. — Я смотрел по карте. Так что деться ему от нас некуда.
— Угу, — мрачно пробормотала Мариша. — Некуда. Только бы он потом нас не заметил. Уже в городе.
— Не заметит, — заверил ее Костик.
В Афинах
— Движение довольно оживленное, — поделился он опять со своими пассажирами. — Машин много, есть где укрыться.
Наконец Костик остановил машину в тенечке и, обернувшись к Татьяне, спросил:
— Ты когда-нибудь замечала за Яннисом тягу к прекрасному?
— Только к прекрасному полу, — ответила Татьяна. — А что? Он встретился с девушкой? Бедняжка. Мне ее заранее жалко.
— Нет, он пошел в Национальный музей, — ответил Костик.
— Это совсем не похоже на Янниса, — недоуменно ответила Татьяна. — А что он будет там делать?
— Вот это и предстоит выяснить Валентину, — ответил Костик.
Валентин со вздохом вылез из машины, как мог отряхнул и привел в порядок свой костюм, надел темные очки и сказал:
— Ну, я пошел.
А остальные остались ждать его в машине. Впрочем, подняться с пола Костик им разрешил. И девушки расселись на заднем сиденье в ожидании возвращения Янниса и Валентина. Ожидание затягивалось. И тот, и другой что-то не возвращались.
— Что они там делают? — тревожилась Инна.
— Раз это музей, то они осматривают достопримечательности и всякие ценности, — сказал Костик.
— Янниса могут интересовать достопримечательности и ценности только с целью ими завладеть, — мрачно сказала Татьяна.
И они продолжали ждать. Примерно часа через три появился Валентин.
— Ну что? — набросились на него изголодавшиеся по новостям подруги.
— Ничего, — ответил Валентин. — Побродили с ним по залам. Задержались перед витриной, где выставлены разные древности и в частности посмертная маска с лица Агамемнона. Из чистого золота, я так понял.
— Агамемнон — это муж прекрасной Елены? — поинтересовалась Инна. — Из-за которой разгорелась Троянская война?
— Нет, — покачала головой Мариша. — Менелай был мужем прекрасной Елены. И Менелай был братом Агамемнона. А уж Агамемнон был царем Микен и предводителем ахейского войска в походе на Трою. И у Агамемнона была другая жена, не Елена, а Клитемнестра. Не помню, что она там с мужем не поделила, но мужа своего после его возвращения из Трои убила, чтобы спокойно жить с любовником Эгисфом, которым обзавелась за время отсутствия мужа в троянском походе.
— Не очень верная женщина, — сказала Инна.
— А что ты хочешь? — спросила Мариша. — Троянская война длилась десять лет. За это время можно десяток любовников сменить. А Елену ахейцы, кстати говоря, вернули обратно Менелаю.
— И откуда у тебя такие познания? —
— От Гомера, — скромно сообщила ей Мариша.
Но продолжить разговор на историческую тему им не удалось, потому что в это время Костик скомандовал:
— Всем снова на пол.
Девушки и Валентин послушно нырнули вниз, а Костик завел машину. Дальше все развивалось по обычному сценарию, Костик довольно спокойно ехал следом за машиной Янниса, как вдруг «Шкода» начала чихать и из нее пошел дым.
— Перегрелись! — с досадой сообщил Костик, останавливая машину. — Двигатель закипел! Так я и думал, что эта развалина себя еще покажет.
— А Яннис? — с тревогой спросила Мариша. — Он где?
— Он нас ждать не стал, — сердито ответил ей Костик. — Так что можете вылезать. Он уже далеко.
Подруги вылезли, а мужчины принялись хлопотать над дымящимся двигателем.
— Все, — наконец сказал Костик, вылезая из-под капота. — Дальше ехать нельзя. Нам нужен буксир.
Глава седьмая
До дома Татьяны они добирались долго. Сначала не находилось желающих тащить на буксире захворавшую «Шкоду», потом оборвался трос. И только примерно часа через полтора путешественники оказались у Татьяны. Вернув машину соседнему садовнику, Татьяна осталась утрясать с Валентином вопрос ремонта занедужившей «Шкоды», а Костик с девушками отправился обратно на «Аристотель». Подругам необходимо было привести себя в порядок, покормить Етти и немного отдохнуть. Договорились встретиться у Татьяны ближе к вечеру.
— Я поставлю одного из своих охранников возле музея, — сказала Татьяна. — Как только он увидит там Янниса, сразу же позвонит мне. И дальше мы уже будем думать, как нам поступить. Можете ехать и спокойно отдыхать.
На том и порешили.
— Ну что ты думаешь? — обратилась Инна к Марише, когда они остались наедине в своей каюте.
Мариша не отвечала. Зато Етти, которого подруги оставили одного на целую ночь и утро, жалобно завывал и требовал есть.
— Сколько же эта собака может лопать! — возмутилась Инна. — Мы оставили ему запас провианта, которого мне хватило бы по крайней мере на неделю. А он все сожрал и теперь хочет еще! Может быть, он заболел? А, Мариша?
Но Мариша не отозвалась. Инне пришлось самой идти на кухню за едой для Етти, потом прибирать в каюте и в клетке, потом купать щенка, который был с ног до кончика носа перепачкан в остатках яичницы и украшен жирными пятнами и собственными экскрементами. А потом отмывать еще и ванну. Выйдя наконец из душа, Инна заявила:
— Мариша, так дольше продолжаться не может! С этим щенком нужно что-то придумать. Он не может целыми днями оставаться в каюте один, обжираться и вообще вести себя, как ему заблагорассудится. Он же в конце концов ребенок, ему нужно внимание и воспитание.