Селфи на мосту

Даннис Харлампий

К алкоголю Анна относится с огромным отвращением. Слишком много у нее недобрых воспоминаний на этот счет: все детство она наблюдала пьяных родителей. Особенно грустно она вспоминает те дни, когда отец сильно буянил, после чего засыпал в луже собственной мочи и рвоты. А мать, существо, которое девушка старалась выкинуть из памяти, наглядно показала ей, какими противными со стороны могут быть обдолбанные бабы. Теперь она вообще знать не хочет о своей прошлой жизни – новая для нее началась два года назад, и это новая дата ее рождения.

* * *

Очередной

приступ тошноты случается с Максом в самый неподходящий момент. Пароксизмы вообще никогда не бывают в кон, видимо, на то они и существуют в природе, чтобы подкидывать нежданные сюрпризы некоторым особам, как, например, в этот раз, когда Макс празднует день рождения своего приятеля в широком кругу знакомых. Его девушка рядом, он пытается веселиться, а организм с самого утра накручивает какую-то паршивость во всем теле, чего раньше никогда не было. И вот он, бес лютый, бьющий прямо в лоб своим безжалостным копытом. Выпивка Максу не лезет, от сигарет кружится голова, и он решает выйти из ресторана и подышать свежим воздухом, и уже там теряет сознание.

Просыпается он на лавочке, в окружении каких-то незнакомцев. Анна заботливо поддерживает его голову на коленях, разглаживая взмокшие виски. О продолжении банкета можно позабыть.

– Такое чувство, будто меня через мясорубку пропустили, – говорит Макс у себя в квартире. – Башка просто раскалывается.

– Котик, тебе стоит прекратить употреблять спиртное, – отвечает Анна. – Я уверена, что твои проблемы со здоровьем именно из-за всей этой отравы.

– Но сегодня я очень мало пил.

– Сегодня – да, а всю неделю каждый вечер прикладывался к виски.

– Да что там, не больше же двух стаканов за вечер. Пустяки.

– Ты обращался к доктору по поводу этих неприятностей? Это ведь совсем не шутки. Может, нужно лечь на обследование, сдать анализы и все в таком духе?

– Я уже обследовался однажды. Нашли какую-то опухоль в голове, которая, слава богу, не растет. Делали МРТ, сканировали череп со всех сторон, но диагноз так и не поставили. Короче, определенного ничего не говорят. Пока нужно просто подождать.

– Тебя еще подташнивает?

– Ну есть немного. Знаешь, я бы сейчас кофе выпил.

– Не вставай. Я лучше тебе чай заварю. Где и что у тебя лежит разберусь сама. Лежи и отдыхай, мой мальчик.

В эту ночь Макс остается не один. Анна очень волнуется за него и не бросит, каким бы правилам это не шло вразрез.

В постели Макс вдруг обнаруживает второе дыхание и старается напропалую добрых три часа. Сначала у влюбленных происходят долгие раздевания, вперемешку с нежными поцелуями – они точно соревнуются в доставлении друг другу неземных удовольствий. А награда для обоих – сладкий сон в крепкой обнимке на измокшей простыне.

Просыпается Макс первым. Еще слишком рано. Но он не может больше спать, боится упустить самое приятное удовольствие для романтика. Еще целая вечность до того, как заиграет будильник его девочки, и все это время он глаз с нее не сводит –

наблюдает ее сон.

– Решено, – шепчет он в полутьме. – Ты сегодня же переезжаешь ко мне жить.

Максу приходится хорошенько потеснить свой гардероб. В ящиках его теперь женские кофточки, юбки, лифчики и трусики. Победным взглядом он смотрит на ее зубную щетку рядом со своей. Берлога буквально пропитана новым запахом, который сводит его с ума. Анна чувствует себя уверенно. Холодильник, ванная комната и прочие уголки, по-холостяцки запущенные доселе, теперь в полном порядке от стараний новой хозяйки. А главное, в квартирке появилась настоящая любовь.

Им до ужаса круто засыпать и просыпаться в одной кровати. Первые деньки они даже стараются никуда не выходить и проводят дома бесчисленные часы, наслаждаясь друг другом. Их излюбленные места – постель, душ и снова постель. И как может быть иначе? Ни он, ни она никогда раньше не пробовали такой жизни и всех сладостей, к ней прилагающихся. А такое стечение обстоятельств только сулило им новые радости и удовольствия.

– Ну вот, теперь мы с тобой живем в гражданском браке, – говорит Макс спустя какое-то время.

– Нет, дорогой, – отвечает Анна, – гражданский брак – это когда парочка зарегистрирована в загсе и у них на полке красуется свидетельство об этом самом событии. Мы с тобой всего лишь совместно проживаем на одной жилплощади, а на полке у нас даже нет общей фотографии. Да и полок я тут особо не наблюдаю.

– Не проблема, исправим, – заявляет Макс, – сегодня же поедем и купим полки.

– Какой ты находчивый и остроумный. А потом заодно и на фотосессию семейную заглянем. О боже, до сих пор не пойму, как я только решилась на все это.

– А что тебя беспокоит? Нам же так хорошо вместе.

– Не могу с тобой не согласиться. Но вместе живут муж и жена, а мы с тобой, получается, любовники.

– Ну подожди, то ли еще будет.

Подобные намеки Анна делала Максу неоднократно, разве что с определенным интервалом, чтобы не перегнуть палку. Иногда это раздражало Макса, но он тоже держал себя в руках и не давал волю характеру погордиться и испортить такой чудный роман. Другое дело, когда разговоры заходили о детях, о загородном домике, о поездках на море, о первых ребяческих шалостях, о школьных собраниях. Теперь это было его слабостью, это умиляло его до сладкой дрожи во всем теле. Он все время потакал ей в подобных вещах и даже добавлял, что первым ребенком хочет видеть именно пацана, чтоб у него был продолжатель рода и фамилии.

– Мне всегда нравилось имя Матвей, – говорил он не без напыщенности. – Даже звучит как, ты только послушай: Соболев Матвей Максимович. Точно! Так мы и назовем нашего сына.

– А я хочу двух сыночков и одну дочку, – подключалась Анна. – Представь только, как интересно получается: идет наша малютка такая вся деловая – красоточка, а у нее уже два заступника постарше.

– Да-да, это мне нравится.

– Ах, и мне нравится. Но только все это блажь. Потому что о бастардах и речи быть не может.