Селлтирианд. Путь скитальца
Шрифт:
С этими словами скиталец резко обнажил меч и встал недалеко от бальтора, прикрывая его спину. Керрик не сдвинулся с места. Либо он был достаточно уверен в своих подопечных, либо хотел понаблюдать за стилем и умением скитальца вживую.
Аркон, отбросив в сторону накидку, выхватил из-за спины массивный двуручник и ринулся в сторону охотника. Подобно огромной волне, накатывающей на одинокий камень, он набросился на старика. Эйстельд не имел возможности помочь другу. Дейла слишком хорошо знала свое дело: изящно поигрывая кинжалом, она грациозно танцевала вокруг странника, не давая возможности помочь бальтору. Гигант своим
Следя за подвижными ногами молодой адептки, скиталец старался не выпускать из виду бездействующего Керрика. Расклад сил Эйстельду не нравился совершенно. Решив закончить это сражение как можно скорее, он предпринял последнюю попытку:
– Дейла, я не хочу проливать кровь у ворот крепости. Ни свою, ни чужую. Что обещал тебе Керрик, я не знаю. Но неужели ты действительно хочешь отдать жизнь ради воплощения его желания?
Девчонка в ответ рассмеялась и произнесла:
– Серый, ты не знаешь жизни! Керрик никогда ничего не обещал, он сказал брать все самим, что только мы пожелаем. Я последовала за ним и не ошиблась – он привел нас к источнику могущества и власти! Осталось только протянуть руку и взять. Но в одном ты прав: его желания требуют крови, и я постараюсь, чтобы она была твоей!
Резкий выпад не застал странника врасплох. Гардой встретив изогнутое лезвие и уведя его в сторону, Эйстельд внезапно вздрогнул от прикосновения холода и боли. Дейла тоже не собиралась затягивать этот бой. В движении предсказуемого выпада скрывался второй. Только опыт и интуиция помогли скитальцу в последний момент полуоборотом скользнуть вдоль левой руки девчонки, метнувшейся стальной молнией из-под плаща. Иначе на месте пореза куртки и рассеченной кожи сейчас бы торчала рукоять второго кинжала.
Воспользовавшись замешательством адептки, уверенной что ее удар должен был непременно достичь цели, Эйстельд ткнул с силой локтем ей под ребра и отскочил на расстояние клинка. Глядя на то, как Дейла, задыхаясь, хватает ртом воздух, скиталец осторожно ощупал рану. К счастью, она была поверхностной. Кровь шла быстро, заливая куртку и плащ, стекая на голодную землю живительной влагой. Быстро порывшись в одном из внутренних карманов куртки, не сводя при этом глаз с адептки, Эйстельд нащупал пузырек, из которого ловким движением извлек пару капель драгоценной мази на основе селлестила (смертельной для большинства). Скиталец был уверен, что это должно остановить кровь, потеря которой у стен Великого Клыка не сулила ничего хорошего.
За это время у девчонки успело восстановиться дыхание и, собравшись с силами, она продолжила стремительное наступление. Дейла больше не улыбалась, ее карие глаза в сумраке близкой ночи сверкали гранями черных кристаллов. В их блеске читались жажда смерти, страх и толика уважения:
– Недооценила я тебя, серый бродяга. Но другой такой поблажки от меня больше не жди!
Адептка била короткими прямыми ударами, чередуя их с размашистыми и боковыми. Сталь сверкала полуденным ливнем, не оставляя воды под ногами. Эйстельд парировал, отскакивал и уворачивался. Ритм был быстрый, но скиталец уже видел, каков у него предел. Вдруг краем уха он услыхал сдавленный рев бальтора. Сомнений более не оставалось: старый друг был в беде, и выкрутасы тщеславной адептки перестали его удерживать.
Встретив очередной удар плоскостью клинка, следопыт провел его вдоль лезвия и, перехватив вторую руку у самого горла, направил инерцию тела нападавшей вперед. На шаг уйдя в сторону, полоснул мечом снизу наискось, вдоль груди, которую Дейла не успела закрыть. Порывисто всхлипнув и зажав руками распоротый жилет, из-под которого потоком лилась кровь, адептка повалилась на землю, судорожно поджав под себя ноги. Эйстельд на мгновение замешкался над ней: ему было жаль упрямую девчонку, которая корчилась в пыли безмолвного острова, умирая ради исполнения чужих желаний. Но времени на размышления больше не оставалось.
Быстро взглянув на Керрика, странник нашел его стоящим на том самом месте. Лицо адепта не выражало печали или сожаления, только слабая искра минутного наслаждения догорала в его глазах. Не тратя понапрасну драгоценные минуты, скиталец ринулся на помощь другу.
Аркон орудовал тяжеленным двуручем точно деревянным мечом для тренировок. Гелвину приходилось не сладко. Удары по силе и звуку гудящей стали напоминали камнепад в горах. Секира в руках бальтора, мелькавшая так же быстро, как и яростный меч, дрожала по всей длине при встречах с широким клинком. Казалось, что столь сокрушительные попадания в любой момент расколют оружие охотника. Однако старая и закаленная спутница бальтора не хотела сдаваться, раз за разом защищая старика от громадного лезвия. Гелвин был быстр, но все же лицо и руки украшали кровоподтеки и рассечения.
Эйстельд бросился на наседающего гиганта, когда шелест неясного движения заставил его резко обернуться… Как раз вовремя! Керрик более не бездействовал и, очутившись перед лицом скитальца, съязвил:
– Для потомка Серебряных Стражей ты ведешь себя словно лишенный чести мужлан! Изувечил несчастную девушку и теперь собираешься вмешаться в честный поединок, напав со спины?!
Эйстельд молчал, ему было плевать на издевательские оскорбления адепта. Его гложила одна-единственная мысль, что промедли он еще немного, и Гелвин будет обречен!
Керрик, замечая внутренние терзания внешне спокойного странника, наслаждался ситуацией как хорошим вином. Не найдя иного решения, Эйстельд понемногу начал отступать в сторону доносившейся битвы, в тайне надеясь, что увлеченный самолюбованием и своим красноречием адепт совершит оплошность, тем самым дав такое необходимое сейчас время для помощи. Но пребывая в упоении, Керрик был начеку. Взмахнув своим клинком прямо перед носом скитальца, он раздраженно бросил:
– Если ты еще раз повернешься ко мне спиной, я заколю тебя как бездомную псину, оставив лицом в грязи, как ты того и заслуживаешь!
Холодное спокойствие Эйстельда начало сменяться яростью, которая затуманивала его разум, лишая возможности действовать обдуманно. Он не станет ждать, пока Гелвина свалит безжалостный меч! До друга оставался всего лишь рывок. Сейчас или никогда…
И тут, до его лихорадочного сознания донесся хрипящий, но не лишенный веселья окрик:
– Эйстельд! Кхф, тьфу! Сколько еще нам слушать этого напыщенного индюка? Хоть я и занят сейчас немного, но его самодовольное курлыканье у меня уже в заднице сидит! Заткни его поскорее, и сам не вздумай мне помогать! Я своего медведя тебе не отдам!