Семь бед (рассказы)

Фомин Виктор Владимирович

С той стороны дороги, куда убежали Сергей с бандитом, лес подступал близко, но был не особо густым. Примятая трава хорошо показывала, кто, как и куда двигался по ней. Мы прошли метров триста, трава пошла поменьше, следы стали теряться.

– Эх, жаль Дикушки твоего нет больше, враз бы всех сцапал и нашел... вздохнул Жук, - Давай, стрельни, что ли?

– Патронов осталось пять штук, кричи лучше, я послушаю.

Жук сложил руки рупором, громко и длинно закричал "Серега-а-а!" Откуда-то слева отозвалось еле слышное "А-а-а..." Мы бросились в том направлении, пробежали метров сто, Жук опять закричал. Ответили уже много ближе, но голос был не знакомый и человек кричал, словно нехотя. Мы недоуменно переглянулись и двинулись туда, разойдясь в стороны и стараясь не шуметь. Через некоторое

время Жук лег и сделал мне знак "Смотри вправо". Я присел за куст, вгляделся, ловя чужое движение. Но тут Вовка поднялся и крикнул мне:

– Пошли, это Гвоздь!

Я поспешил за ним и увидел медленно идущего связанного человека в грязной джинсовой куртке, а за ним... Серегу я узнал только по форме. Вместо лица у него было кровавое пятно. Он шел качаясь, прижимая обе руки к голове... Жук не вникая в подробности с ходу пнул задержанного в живот, отчего тот упал, скрючился и его стошнило. Я проскочил мимо, к Сергею, которому Вовка помог сесть, осторожно разглядывая. Кровь лилась из здоровенной раны, перечеркнувшей его лицо со лба до подбородка. Мы, стараясь причинять поменьше боли, отерли кровь и, пока я зажимал края страшной раны пальцами, Вовка перевязывал голову друга остатками бинта. Сергей все время пытался что-то сказать, но воздух вырывался из разрезанной щеки, кровь заливала ему рот и ничего разобрать было нельзя. Мне показалось, что я понял его беспокойство и сказал:

– Тихо, ничего не говори, не пытайся, ты мешаешь нам. Глаз твой цел, просто кровью залило напрочь, потому и не видишь. Рубец здоровый, щека насквозь, но ничего опасного, зашьют. Сейчас замотаем. Вовка тебе второй глаз оставит, на дорогу смотреть, а рот забинтуем, кровь придется сглатывать, пока до машины не дойдем. Или слегка наклоняй лицо, чтоб через бинты сочилась. Не волнуйся, понял?

Сергей успокоился, достал из кармана опасную бритву, показал ею на свое лицо - трофей, которым его полоснул задержанный.

Шли мы очень медленно, спешить больше было некуда. Когда выбрались на дорогу, там уже стояла милицейская машина, с нарядом автоматчиков. Здесь же был врач из "Скорой помощи", их машина умчалась за лейтенантом. Пока врач оказывал помощь Сергею и бандитам, подъехала тревожная группа из комендатуры, следом за ней вторая "Скорая". Жук с водителями поколдовал над нашим пострадавшим УАЗиком и сказал, что до отряда доберется своим ходом. Офицер комендатуры вызвался ехать с ним, старшим машины. Сергея и подстреленного бандита увезли медики, остальных забрали с собой менты, а я пересел в машину комендатуры, и мы поехали к столовой, за оставленными запчастями и вещами - меня по-прежнему ждала неисправность на второй заставе.

ПОСЛЕДНЯЯ ТРЕВОГА

Вой сирены, долгий и тоскливый. Звонок телефона, спокойный голос дневального:

– Бросайте работу, сирену слышите?

Вот так началась моя последняя тревога. Не знал я тогда, что последняя... А и что бы изменилось, если бы знал? Быстрее собрался, тщательнее подготовился? Вряд ли. Некуда уже было быстрее и тщательнее. Постарался бы получше все запомнить? Да я и так помню их все до единой - и боевые, и учебные. Так же хорошо помню, как и людей, с которыми сводила служба. Как и участки всех наших застав, все эти бесчисленные сопки, мосты, речки, столбы заграждения... Все море событий, произошедших за пять лет моей службы, намертво впечаталось в мою память, стерев значительную часть воспоминаний детства и юности. Странно устроена человеческая память. Спустя много лет я по-прежнему четко помню не то что участки местности или названия рек, а даже запахи, трещины в бревнах мостов, число и расположение подгнивших или выдавленных из мокрой земли опор заграждения. А их ни много ни мало - через каждые три метра на трехстах километрах. До сих пор во сне и наяву вижу каждую вышку, каждую сопку...

***

Тревога посреди рабочей недели - от такого мы давно отвыкли. Я даже сначала подумал, что учебная. Но, пробегая по плацу, увидел выруливающие из автопарка транспортные машины и прибавил скорости, понял - обстановка. Влетел домой, привел себя в "тревожный порядок", вернулся в мастерскую за оставленным там псом - лопоухим охламоном Чипом - и встал в строй. Довели обстановку: старшина-срочник и двое солдат из

танковой части укрепрайона перестреляли резервную смену караула и убили часового при попытке захватить БМП резерва "первой очереди", то есть с полными баками и боекомплектом. Что странно - все трое старослужащие, а не задолбанные "дедовщиной" сопляки. К счастью, это им не удалось и теперь, разделившись, бегают где-то на участке девятой заставы. Наша задача - блокировать их перемещение и вызвать армейские подразделения на захват. Это хорошо, сами прощелкали - пусть сами и берут. При себе дезертиры имеют четыре автомата, ручной пулемет, гранаты РГД и солидный запас патронов. Ничего себе! В тылу девятой полно всяких окопов, ДОТов и прочей дребедени, каждая сопка превращена в укрепрайон и все это поддерживается в хорошем состоянии. Если где-нибудь там засядут, крутая "маленькая война" может получиться. Я уже подумывал о том, чтобы быстренько свести своего недопеска Чипа на питомник, но ЗНШ приказал всех собак брать с собой - мало ли что...

На раздаче заданий он кивнул на Чипа:

– Твой юноша след берет?

– До часа давности уверенно, а дальше мы еще не проверяли.

– Пойдешь в поисковую. Сколько твоих стариков в наличии?

– Пятеро.

– Двоих отдашь мне, сам выбери, кого. Молодняк не бери.

И тут влез в разговор наш начальник медслужбы, черт бы его забрал:

– Его в поисковую нельзя! Его вообще никуда нельзя, у него нестроевая категория! И, между прочим, предстоит комиссия на профпригодность, от которой он уже давно скрывается. Я после такой травмы не имею права выпускать его в поиски, а он все ездит и меня в грош не ставит. Это форменное безобразие!

Я уже набрал воздуха, чтобы послать его подальше, несмотря на всю признательность и уважение, но ЗНШ не терпящим возражений тоном выдал новую задачу:

– С этим потом разберемся. Возьмешь с собой "Фару", "Трос"*, снайперку и на своей машине выдвинешься сюда, - он отчеркнул ногтем точку на моей карте, - одного из своих мне все же отдай. Доберетесь, сориентируешься на месте, займете позицию секрета и только после этого выйдешь на связь. Позывной - твой личный номер. Пес твой будет работать с кем-нибудь из твоих ребят?

– Нет, - соврал я. Еще не хватало! Мало того, что солдат вечно отбирают, так еще собственную собаку неизвестно в какую переделку отдай этому злодею! Он мужик лихой, вряд ли будет армейцев вызывать, если сам кого найдет...

Спросил у своих:

– Кто с ЗНШ в поисковую хочет?

Все пятеро сразу сделали шаг вперед, переглянулись и заржали. Я злобно прошипел "Предатели!", сжал кулак, тряхнул и выкинул три пальца. Остальные тоже, кто сколько; мы посчитались - выпало Мишке. Жаль, лучший "фарщик" и снайпер отличный, но переигрывать не стали - примета плохая.

Через десять минут, оставив загрустившего Чипа лежать в свободном вольере, мы, обогнав на нашем лихом УАЗике колонну отряда, мчались в указанный квадрат. Местность мы там знали прекрасно, могли без карты и компаса ходить. Получалось, что засесть должны в центре оцепленного квадрата, в "карбышевском" ДОТе. Это довоенное, в три этажа под землю сооружение находилось на высоте, контролирующей два здоровенных распадка, по которым проходили заброшенные дороги в сторону границы. Вокруг, на вершине, были нарыты траншеи и окопы круговой обороны. Добравшись, мы загнали УАЗика в кусты у подножья сопки. Пока мы с Жуком готовили запасную радиостанцию, маскировали машину и опутывали подходы контактной нитью "Троса", ребята тихо поднялись с трех сторон к ДОТу, проверили его и перетаскали снаряжение. Когда мы поднялись наверх, по окружности распуская нить, Андрей с Лешкой уже установили и настроили "Фару", а Сергей вырубил кусты, выросшие перед амбразурами, и замаскировал ими позицию. Потом мы натаскали травы и веток внутрь ДОТа и выложили два царских ложа. Когда полностью обустроились, я связался со штабом и доложил о полной готовности ловить всех подряд. Бессменный поисковый связист Репнин велел постоянно быть на связи и не хлопать ушами, потому что мы были одни на много километров, вокруг бродили только редкие поисковые группы. Часть заслонов ушла далеко к границе, а остальные перекрывали дороги и подходы к поселкам.