Семь бойцов
Шрифт:
XXIX
Миновали небольшую долину. В траве повсюду — следы колышков от палаток. Здесь был бивак немецкой части. В расщелине боковой скалы виднелась большая пещера. У входа в нее уже сидел Минер. После операции в селе он снова ушел вперед, прокладывая нам путь.
— Ну как, все в порядке? — спросил его Судейский.
— Впереди никого нет, — ответил Минер.
Он сидел опершись на скалу спиной и был похож на каменное изваяние. Его свинцово-серые глаза светились небывалым спокойствием. В то же время я прочитал в них немой вопрос.
Вяло подтянулись остальные
Минер жестом приказал мне сесть рядом.
— Как ты думаешь, — спросил он, — пойдут в погоню?
— По-моему, нет, — ответил я. — Здесь можно и передохнуть.
Адела заглянула в пещеру. Лицо ее почернело от загара. Выбираясь наружу, она улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами.
Взошла луна. Адела сидела, обняв колени руками, погруженная в свои мысли. На ее бледном невеселом лице отражалась озабоченность. Вставая, девушка покачнулась. Несколько дней назад я пытался поддержать ее, когда мы спускались по склону каньона, но она оттолкнула меня.
— Спасибо. Не нужно.
— Почему? — спросил я.
— Не нужна мне твоя помощь, — ответила Адела.
— Почему?
— Хотя бы потому, что ты сам мне ее предлагаешь.
— Чего ты злишься?
— Что, ты не можешь предложить свою помощь другому?
— Неужели я так плох?
— Не знаю, — ответила девушка и, повернувшись, отошла.
Меня охватили стыд и отчаяние. Низко опустив голову, я шел, не замечая тропы.
С того дня я старался не встречаться с ней взглядом. Шагал молча и лишь украдкой любовался ее лицом, обрамленным волнистыми волосами, ее полными губами бедуинки. И несмотря ни на что, она была для меня, как солнце, встающее из-за гор. Больше я уже не пытался приблизиться к ней. Даже избегал ее. Все, что я мог теперь, это идти или впереди, или в хвосте группы. Она шла в середине. На привале я садился подальше от нее. Никто, конечно, ничего не замечал!
Она охотно разговаривает с Судейским. По крайней мере, мне так кажется. Расспрашивает Йована о его жизни. Тот, по обыкновению, отвечает неохотно. Йован, видно; мужчина в ее вкусе. Почерневший от солнца, со впалыми щеками, черными взлохмаченными волосами и зеленовато-голубыми глазами, он похож на лесного бога. Я слышал, как он говорил Аделе:
— Я могу видеть очень далеко, как никто другой.
— Верю, — ответила она.
И это действительно было так. У Йована отличное зрение, не то что у меня. Конечно, солдат я — не хуже других. И по выносливости могу побить многих. Ни разу никто не слышал, чтоб я жаловался…
Так прошло полчаса, а мы все сидели и сидели. Наконец Минер произнес:
— Пора бы и трогаться отсюда!
Все молчали.
— Еще полчаса, — возразил Йован.
— И мне не идётся, — проговорила Адела. — У тебя болят ноги? — обратилась она к Йовану.
— Нет. Я могу идти, если все пойдут. Но и отдохнуть не откажусь.
— Ладно, пойдем через полчаса, — примирительно
Теперь мы шли веселее. Продовольствия у нас хватало Наша длительная голодовка окончилась. Как всегда, Минер выбрал отличное место для ночлега.
XXX
Проснулся я, когда уже рассвело. Звонко пели птицы. На ветру скрипело дерево. Стучал дятел. Но вот послышался глухой стук приклада. Минер, пригнувшись, поднимался в гору.
— Что случилось?
Я вскочил на ноги, хватаясь за винтовку и поеживаясь от утреннего ветерка. Подняла голову Рябая. Дрожащими тонкими пальцами провела по волосам.
— Нас преследуют, — произнес Минер. — Вставайте! — обратился он к остальным.
— Чего ты шум поднял? — заворчал Судейский.
— Поднимайтесь! Быстро поднимайтесь!
— Кто там еще? — спросил Йован.
— Что, банда подходит? — догадался Судейский.
— Подходит.
— Сколько их?
— Рота.
Над нами взметнулась черная стая ворон, будто предупреждая об опасности. Мы залегли между камнями. Укрытие наше имело форму полукруга, с юга нас прикрывала отвесная скала. На самой вершине ее в зарослях кустарника устроился Судейский. Оттуда как на ладони просматривалась местность на несколько километров, до самой опушки леса.
Руки Рябой дрожали от волнения. Ее тонкие пальцы при дневном свете казались совсем прозрачными. «Не будь Минера, который всегда начеку, нас всех похватали бы сонными», — промелькнуло у меня в голове.
Слева показался всадник. Гулко разнесся стук копыт. Он был в четнической форме бурого цвета, весь затянут ремнями. Ветер играл коричневой шелковой кисточкой на его шапке с изображением черепа. Всадник не видел нас. Вот он остановился и стал что-то кричать вниз. Ветер мешал разобрать его слова.
Мы затаили дыхание. Я был ближе всех к нему. Вот послышалось медленное постукивание по камню. Это Минер давал знать, что с южной стороны появились еще двое.
Я хорошо видел всадника, его чисто выбритое лицо с усиками, его плетенные из золотого галуна плоские погоны. «Артиллерист, — мелькнула мысль. — Кадровый королевский офицер». Он очень походил на комита [13] , что в первую мировую войну воевали против немцев. Этот же теперь верно служит им…
13
Комитами называли бойцов, которые сражались в XIX и XX вв. против иноземных оккупантов (турок, немцев и др.). — Прим. пер.
Нас семеро, и у нас пять винтовок. На нашей позиции можно держаться против целого взвода, но отступать нам некуда. «Настоящая позиция Минера!» — взволнованно подумал я.
Всадник двинулся прямо на нас. Вот он уже метрах в десяти от меня. Заметив груду камней, он попытался было развернуть коня на крутой тропе, но в этот момент я выстрелил.
Широкогрудый гнедой встал на дыбы, всадник выронил карабин. Волоча за собой офицера, конь помчался вниз, к селу. Потом подпруга лопнула. Труп и седло свалились на землю.