Семь цветов радуги
Шрифт:
Пар поднимался от земли. Вадим промочил ноги, бродя по росистой траве. Колхозники были почти так же нарядны, как и он — франтоватый москвич в белом шерстяном костюме. Но ни у кого не было таких мокрых измятых брюк. Любопытный Вадим не разбирал дороги. Он брел по колено в высокой мокрой траве, оставшейся нескошенной возле защитной полосы, пробирался сквозь ягодные кустарники и, конечно, не смотрел под ноги. Какое там!.. Сегодня можно бродить весь день с широко раскрытыми от удивления глазами.
Питомцы окрестных колхозов из районного Дома детей погибших воинов еще вчера нарвали для гостей целые
Сегодня маленькие девочки в белых платьицах раздавали гостям эти пакетики. Дети звонко смеялись, заметив, как старый и очень сердитый на вид бородач с веселым смехом бросал себе в рот пригоршню спелых ягод.
А вот и повар Тихон Данилович. Он стоял на возвышении в традиционном колпаке и разливал из бочек в кружки «Полянское игристое». Сегодня усы его неудержимо стремились вверх. Они весело топорщились и напоминали часовые стрелки. Вадим с озорством подумал, что на сияющем циферблате — лице Тихона Даниловича — стрелки показывают «без десяти два».
Девушки в пестрых легких платьях, с венками полевых цветов приехали из колхоза «Радостный день». Они хотели порадовать своих соседей новым сортом ранних яблок. С полными корзинами ходили они среди гостей.
Три девушки, как показалось Вадиму, самые красивые из всех, с улыбкой подошли к нему. Польщенный вниманием, москвич боялся обидеть кого-нибудь из них и у каждой взял по яблоку.
Как бы в ответ на дары девушек из «Радостного дня», в руках у гостей появились апельсины. Это ребята ОКБ притащили чуть ли не весь свой прошлогодний запас из оранжереи. Апельсины были холодные. Они сразу покрылись капельками росы.
Щегольски одетый милиционер, тоже приехавший на Праздник, смеялся, подбрасывал на руке диковинный для этих мест плод. Может быть, вспомнил Маяковского? Настал день, когда, спрятав ненужный свисток, он может с улыбкой раздавать апельсины.
Где-то совсем рядом загремел оркестр. На грузовике, украшенном зеленью, сосредоточенно трубили в медные трубы музыканты. Вадиму казалось, что у каждого трубача за щеками по два крупных апельсина.
Приехала тетя Маша со своими питомцами — отдыхающими санатория. Она, как наседка, не отпускала их от себя. Так бы и сидели они в автобусе, если бы не вмешательство Анны Егоровны.
На песчаной насыпи, возле котлована, где должны быть построены новые колхозные склады, стояла Ольга. Впервые Вадим увидел ее с сыном. Мальчуган двух лет в соломенном картузике, в штанишках с крестообразно пересекающимися на плечах помочами ожесточенно орудовал лопаткой, строя какое-то «мощное гидротехническое сооружение». Уже был вырыт глубокий канал.
Ольга заметила в толпе Багрецова и поманила его к себе.
Сегодня она, как всегда, оделась очень просто, но Вадиму казалось, что нет никого красивее Ольги среди всех приехавших гостей. Откуда она знает, что ее пепельные волосы удивительно хорошо сочетаются с бледно-розовым, почти яблоневого цвета, костюмом? Да и вся-то она кажется цветущей яблоней. Только щеки бледны и глаза суровы. Впрочем, Ольга всегда такая… Будто веет от нее холодом, но узнаешь поближе, — и не холод это, а мягкая, ласковая прохлада в знойный палящий день.
— Стойте
Вадим растерянно посмотрел на свой костюм. Вымокшие от росы брюки заметно припудрены пылью, к ним пристал песок, да и пиджак тоже требовал хорошей чистки. Даже плащ и тот покрыт грязно-зелеными пятнами.
— Андрей! Не садись на песок! — крикнула Ольга сыну и, повернувшись к Вадиму, заметила с усмешкой: — У вас с ним одинаковый характер. Дети!..
Багрецову показалось не особенно приятным это сравнение, но разве можно сердиться на Ольгу?
— Ну что ж, познакомьтесь, — сказала она и, взяв за руку недовольного «строителя», подвела к московскому гостю. «Мама неизвестно зачем отрывает меня от дела», — как бы говорили глаза мальчика.
— Этот дядя — инженер, Вадим Сергеевич, — серьезно представила Ольга смущенного студента, волею случая бывшего «главным инженером» на колхозном строительстве. — А это существо, — Ольга вытерла сыну нос, — это Андрей Кузьмич.
Андрей Кузьмич, не глядя на старшего специалиста, протянул ему руку и заковылял к своему почти уже готовому каналу.
Как самому близкому другу, Ольга рассказывала Вадиму:
— Помните, мы были с вами на испытаниях? Лампы я проверяла, потом смотрели дождевальную установку. Так вот — в это время Андрюшка тяжело хворал. Приезжаю домой, а у сына температура тридцать девять. Звоню в город Кузьме — его нет. Страху натерпелась, не рассказать!.. Признаюсь, Вадим Сергеевич, ну и ревела я тогда! Слезы размазывала кулаками по щекам… Да и раньше — то же самое было. Неудачи замучили, ничего не получалось. Помнится самое страшное, когда вода исчезла… Я четыре ночи не спала, тоже наревелась вдосталь, а потом к; глазам холодные примочки прикладывала, чтобы люди утром не заметили, как они опухли. Еще помню: один раз навзрыд ревела. Ревела от горькой обиды. А было это после Пушкинского вечера. В тот год, когда вы у нас были…
Ольга задумалась, опустила глаза и с нежностью посмотрела на сына.
— Не знаю, зачем я вам все это рассказываю… — Она смутилась и, как бы оправдываясь, быстро заговорила: — Но вот иной раз вспомнишь, и кажется очень странным, как это могли уживаться во мне два человека. Один строгий, почти что гордый. Кажется, что и ходит-то он над головами, на два метра выше всех, а другой обыкновенный — упрямая, злая девчонка, на людях храбрится, а в уголке потихоньку ревет и куксится от обиды. Кстати, вашего друга, помните, как я невзлюбила? Стыдно признаться: когда я увидела его вместе со Стешей в оранжерее, то после этого готова была разорвать Бабкина на части.
Шульгина усмехнулась и, сняв картузик с Андрюши, пригладила у него на затылке такие же светлые, как и у нее, вьющиеся волосенки.
— А что вы сейчас о Бабкине думаете? — серьезно спросил Вадим.
Она бросила взгляд на кабину машины, где сидели вместе чуть растерянный Тимофей и смеющаяся Стеша.
Медлила с ответом Ольга, внимательно наблюдая за Бабкиным, затем, как-то по-своему задумчиво улыбнувшись, сказала:
— У вашего друга особая судьба. Мне кажется, что этого комсомольца будет принимать в партию уже наша девичьеполянская партийная организация.