Семь диких сестер
Шрифт:
– Лили Киндред хорошая соседка, – сказала как-то мама, когда Лорел вздумала ныть, что, вообще-то, остальные сестры вынуждены слишком уж много делать за Сару Джейн. – Когда нам стукнет столько же, сколько ей, хорошо бы кто-то вот так же нам помогал.
Но все домашние хлопоты рядом с тетушкой Лилиан переставали быть просто скучной работой. Так многому предстояло научиться – оказывается, в мире полно удивительных вещей, о которых Саре Джейн даже в голову не приходило задуматься: просто потому, что она привыкла принимать их как должное.
Нужно молоко, яйца или масло? Она бы просто отправилась за ними в супермаркет. Но с тетушкой
Дома у Диллардов то, что нужно держать в холоде, клали в холодильник. А у тетушки Лилиан имелся ледник. Зимой-то с ним было легко, а вот летом приходилось постоянно подвозить лед с фермы Уэлчей и откалывать куски, чтобы положить в холодный чай.
И никакой плиты. Хочешь разогреть что-нибудь в малюсеньком горшочке – наколи дров, разведи огонь в чугунке и жди, пока пламя разгорится и печь согреется.
Мед добывался не из банки, а прямо из пчелиных сот. Правда, с ульями Сара Джейн предпочитала не возиться, целиком предоставив это тетушке Лилиан.
– Да ты не волнуйся так из-за пчел, – посоветовала та, заметив скептический взгляд девочки. – Я одариваю их духов, так что домашние пчелы меня не тронут. А вот диких стоит опасаться.
Мыловарение начиналось с приготовления щелочи. В ящик с золой из камина наливали воду, получившуюся жидкость собирали в жестяной чайник – столько, сколько нужно для мыла. Потом чайник ставили на огонь и время от времени макали в раствор куриное перо. Жидкость достигла пуха у основания пера – значит щелочь стала достаточно крутой, можно делать мыло. На этом этапе тетушка Лилиан добавляла жир. Уэлчи, когда резали борова, всегда сохраняли жир для тетушки Лилиан. В конечном счете щелочь разъедала жир и превращалась в густое коричневое мыло.
Тетушка Лилиан никогда не принимала витамины. Вместо этого она пила отвар, приготовленный по особому рецепту: листья грушанки, кора желтого тополя, кизил, дикая вишня, корень лопуха, конский щавель и сарсапарель. Она кипятила все это в воде, пока жидкость не становилась густой и черной, и разливала по бутылкам, добавляя виски, чтобы снадобье не испортилось. Редкостная гадость, но тетушка Лилиан каждый день выпивала по столовой ложке. И никогда ничем не болела.
И так далее, и так далее. С каждым новым открытием Сара Джейн все больше ценила то, что раньше воспринимала как само собой разумеющееся.
Еда – вот что на самом деле больше всего изумляло Сару Джейн. Все казалось настолько вкуснее! Летом они делали мороженое – и оно было жирным, по-настоящему сливочным и прямо-таки взрывалось во рту неповторимым вкусом. Печенье, хлеб, жареные пирожки. Тушеное мясо, супы, салаты. Всё.
– Потому что все это мы берем у земли, – объясняла тетушка Лилиан. – Судьба каждого стебелька у меня перед глазами – я сажаю семечко, и вот оно уже перед тобой на тарелке. Все равно как делить трапезу не с чужими, а с близкими.
Правда, сестрам Сара Джейн не могла толком объяснить, почему новая жизнь кажется ей куда более привлекательной. Еще совсем недавно она сама не верила, что можно напрочь отринуть все достижения прогресса, – ведь, в сущности, с ними, с этими достижениями, в быту гораздо легче. О своем былом неверии Сара Джейн успела позабыть, но подходящего объяснения этому так и не придумала. В общем, она лишь повторяла: ей просто нравится делать то же, что и тетушка Лилиан. Сара Джейн наконец поняла значение
А еще были истории.
Истории.
Сара Джейн обожала их все, без исключения. Иногда тетушка Лилиан просто рассказывала о травах, которые они разыскивали в лесу. Или мимоходом объясняла, почему белая тряпка, привязанная к столбику, отпугивает оленей от огорода. А порой звучали странные и запутанные повествования о тех волшебных созданиях, которые, по заверениям тетушки Лилиан, обитали в лесу по соседству. Конечно же, теперь Сара Джейн ожидала встречи с фейри, Прародителем Кошек и другими чудесными существами каждый раз, когда шла через лес к ферме Киндредов или обратно.
Но волшебные существа не показывались. Даже Яблоневый Человек.
– Он очень застенчивый старичок, – объяснила тетушка Лилиан как-то раз, когда они лущили горох, сидя на крыльце. – Я каждое утро оставляла ему печенье – долго, много лет. А он соизволил вылезти из коры и заговорить со мной, когда я уже и счет годам потеряла.
– А сейчас он к вам приходит?
– В последние годы очень редко, – покачала головой пожилая женщина. – А было время, когда я беседовала с ним чуть ли не каждый день. Или если не беседовала, то видела, как в сумерках он идет через луг. Тогда мы улыбались и махали друг другу руками. Но он такой забавный старичок. Голова у него набита всякими странностями.
– Какими?
Она не могла удержаться от расспросов, если речь шла о волшебных соседях тетушки Лилиан. Чем больше Сара Джейн узнавала, тем больше ей хотелось спрашивать.
Тетушка Лилиан пожала плечами:
– Да разными. «Быть беде» – вот его любимое присловье. Как будто он не знает, что фейри всегда из-за чего-нибудь враждовали. Они иногда такие сварливые, в точности как Билл Уиджинс с почты. Чуть что – сразу готовы разобидеться.
– И они сражаются друг с другом?
– Ты имеешь в виду – сражаются ли они палками, мечами и прочими такими штуками?
Сара Джейн кивнула.
– Думаю, они могли бы. Правда, я никогда такого не видела. Но я точно знаю, что они друг над другом подшучивают. Кажется, самая застарелая вражда в этих холмах – это нелады народа жив-корня и пчелиных фейри. Яблоневый Человек даже знает песню о том, как все начиналось, только слов ее я не могу припомнить. А мелодию все еще храню в памяти. Она очень похожа на «Шейди Гроув», как ее поют нынче [6] .
6
Тетушка Лилиан не случайно делает эту оговорку: «как ее поют нынче». «Шейди Гроув» – американская народная песня XVIII века, которую считает необходимым исполнить чуть ли не каждый музыкант, играющий фолк или блюграсс. Тех, кто пел «Шейди Гроув», за двести лет набралось более сотни – неудивительно, что существует множество версий этой песни.