Семь дней Создателя
Шрифт:
— Там на пляже Даша ломает упрямство Президента. Ты не поможешь?
— Всем, чем смогу. Проводишь?
— Нет. Найдёшь их без меня. Когда я вижу вашего вождя, накатывает раздраженье. Боюсь, и у него от вида моего аналогичные возникают ощущения. Нам лучше не встречаться.
— Эх, ты, — потрепав меня за ухо, Эля ушла.
Захотелось шампанского.
Наташа за столом одна.
— Что пригорюнилась? Не угодили кавалеры?
— Ты, знаешь, да. Холодные, как жабы, и слов не говорят — свои мне мысли в голову толкают и про всё знают, о чём подумаю я.
— Привыкнуть можно. Вон смотри, как Доминика с Вероникой веселятся — им дела нет, что кавалеры без рук и головы.
— Ты не ревнуешь?
— К этим нет, но человеческое мне ничто не чуждо.
Вздохнув Наташа:
— Наверно, я дикая.
— Нет, дикая — ты ударенье поменяй.
— Да ну тебя!
Помолчали, прихлёбывая шампанское, любуясь фейерверком.
— Катюшка так легко в круг сверстников вошла, будто всю жизнь здесь прожила.
— И ты войдёшь.
— Ну, может быть…. Скажи мне, Алексей, зачем тебе гарем?
— Так жизнь сложилась.
— С тобою счастлива была я в Н-ске. А здесь…. Как можно чувства разделить на шестерых?
— Ну, хорошо, давай порассуждаем. Вот мы с тобой уедем в город Н-ск. Как думаешь, будет грустить Катюша без сестричек и братишки? Уверен — дня не проживёт. И так любой из них.
— Они же дети.
— Давай о взрослых. Даша — первая женщина моя. Люба — законная жена. Никуши — ….
— Вертихвостки.
— Это внешне, а в душе весьма достойные особы.
— За что же любишь ты меня? Или не любишь — из жалости пригрел?
— Ты удивительно умеешь слушать. Помнишь, я пел?
— И только то?
Подлил шампанского в бокалы.
— Наташенька, ты комплексуешь. Найди себе занятье по душе — жизнь засверкает.
— Нет. Как Люба говорит, я бесталанна. Хотела мужа полюбить, но целого, а не шестую часть. Любовь не задалась, остались дети. Роль воспитательницы мне подойдёт?
— Она им не нужна. Науки все и этикеты оптимизатор преподаёт, а также кормит, лечит и бережёт.
— Стало быть, я лишняя на острове и в жизни.
— Сейчас ты мне напоминаешь вон тех невидимых лентяев. Хочешь в почёте быть у детворы, найди им тему для игры — чтоб интересно было, чтоб тайною дышала. За поцелуй продам такую. Иди ко мне. Целуй.
Наташа села на мои колени, за шею обняла.
— Ну, говори.
Я подставлял лицо её губам и говорил.
— Вы будете искать сокровища погибших кораблей на дне лагуны.
— Они там есть?
— Они там будут.
— Алёшенька, я плавать не умею, а там надо нырять.
— Я научу. Ну, хочешь, прям сейчас.
Затея не прошла. К нам баба Валя подошла.
— Костик уснул. Ты отвези нас на катере домой, а молодые пусть повеселятся.
— Ой, и правда, — Наташа всполошилась. — Малышам в постель пора.
— Бабушка, ну какой дом? Ребятишек в спаленке уложим, и тебе комнату найдём. Валентина Ивановна согласилась:
— Устала я от этих кавалеров.
Бабушку устроив, в спальню к детям заглянул. Наташа пела колыбельную.
На террасе пир горой. Никушки зажигают. Придумали играть в фанты. Вот проигравший генерал полонез Огинского из свирели выдувает. Да так изящно. Где талант зарыт! А он стишки кропает. Потом безликий мушкетёр ходил павлином, на шпагу шляпу водрузив вместо хвоста. Римский Папа гопака плясал в пурпуровой сутане….
— Вот ты где, — в укромном закутке нашла меня Любаша. — А именинница?
— Оставь её в покое. Иль без неё тебя не слушает никто, распорядительница бала?
Люба на грудь мне голову склонила.
— Сюрпризы кончились? Больше нечем удивить? Ну, тогда я. Готовься, Гладышев, ещё раз стать отцом.
— Не хочешь ли сказать….
— Наверное, сама я заслужила такое отношение — мужья за эту новость жён носят на руках, целуют и желанья исполняют.
Я Любушку поцеловал, взял на руки, сказал:
— Что хочешь ты, душа моя?
— Тебя.
— И после этого ты непременно станешь мамой?
— А ты отцом. Кого ты хочешь — сына или дочь?
— Хочу двойняшек — чтобы и сын, и дочь.
— Тогда трудись всю ночь….
Люба уснула на моём плече в спальне своей на первом этаже. Мне не спалось, общения хотелось.
— Весь день молчишь — так не похоже на тебя.
— Ты постоянно занят.
— Этот рай ты создал для меня? Спасибо, Билли, что потребуешь взамен?
— Совсем немного. Поднимайся в кабинет.
— Любу разбужу.
— Не бойся у неё браслет.
Жены не потревожив, с постели выскользнул, оделся, вышел. Поднялся в кабинет. Открыл окно. За ним по-прежнему светло от фейерверка. Под крышею террасы веселятся гости. Я руки на груди скрестил.
— Душу потребуешь? Бери.
— Садись, пиши.
Экран загорелся монитора.
— Что это? — я в кресло сел.
— Читай.
Читаю, "Семь дней Создателя".
— Твои воспоминания о прожитых годах. О виденном, услышанном и пережитом.