Семь грехов Уилсона
Шрифт:
– Эллиот Дейвис... Я найду и убью его...
– Тоже не спится? – услышал я усталый голос брата и поднял глаза. Он стоял, болезненно морщась, и держался за голову.
– Снова мигрень? – не ответив на его вопрос, я поднялся и подошел к шкафу. Вытащил пачку таблеток и бросил Рэю. Тот попытался поймать ее, но та с шорохом ударилась о его плечо и упала на пол.
– Чертов лузер, – беззлобно сказал я и поднял пачку, на этот раз сунув её брату прямо в руки.
– Спасибо, Кей, – тихо сказал он. Я уселся на стул, наблюдая, как он то и дело морщась, неловко наливает
– Если ты будешь пить свои дрянные энергетики, у тебя откажут почки. И одними головными болями дело не ограничится, – сказал я. Закипевший чайник щелкнул кнопкой, выключаясь, и я налил в кружку кипятка.
– Тебе опять снился тот сон, да? – спросил Рэймонд.
– С чего ты взял?.. – пробурчал я, кидая в кружку пару ложек растворимого кофе.
– Ты громко говоришь во сне, – признался брат. – Я даже через стену услышал.
– Серьезно? – удивился я. Для меня это было неожиданной новостью. Рэй кивнул. Я задумчиво пробормотал: – В таком случае, мне не стоит ночевать у Моники...
– Почему ты так не хочешь, чтобы обо мне узнали твои друзья? – спросил Рэй. Я мрачно покосился на него:
– Да потому что ты алкоголик, спящий с мужиками за деньги! Если об этом узнают, не видать мне уважения в коллективе, а, следовательно, и повышения с карьерным ростом!
Рэй вздохнул.
– Можно и мне кофе? – спросил он. Я отрезал:
– Никакого кофе! Ты только что выпил таблетки!
Рэй помолчал и вдруг с улыбкой произнес:
– Знаешь, иногда мне кажется, что старший брат тут ты, а не я.
– Я всегда это знал, – с кривой ухмылкой буркнул я. – То, что ты вылез на десять минут раньше меня, ничего не значит.
Рэймонд хохотнул и пошел в свою комнату. Я перестал улыбаться и уставился в кружку. На меня глянуло мое отражение с холодным взглядом. Как же вышло, что в тот раз никто не пришел двум мальчишкам на помощь? Ответ был прост: отец уснул прямо за столом, перед этим отправив мать в круглосуточный магазин, а Ричардсон ушел еще до момента, как мы уснули. Я скривился, со всей силы сжав кружку. Вот бы забыть все это... Но проклятые воспоминания сами лезли наружу, заставляя меня содрогаться от омерзения и гнева. Я четко помнил, как резко прервались вопли Рэя, словно его вырубили. Помню, как спустя некоторое время дверь распахнулась, и из комнаты вышел насильник моего брата. Застёгивая ремень на брюках, он, довольно улыбаясь, наклонился ко мне и прошептал:
– Если расскажешь кому-нибудь, убью.
Я от шока и боли не смог даже ответить ему. Когда Эллиот ушел на кухню, я на подкашивающихся ногах вошел в комнату, заранее содрогаясь от картины, которую мне предстояло увидеть. Мой брат лежал на животе, не шевелясь, на кровати. Смятое одеяло запачкано в крови и сперме. Именно в тот момент, впервые за несколько лет я заплакал, нет, даже зарыдал от ужаса и бессилия. Я боялся, что Рэй умер, не выдержав подобного издевательства. Но когда он, растормошенный мной, зашевелился и начал навзрыд плакать, я просто сидел, крепко прижав его к себе, дрожащего и жалкого, и был невероятно рад, что мой брат жив.
– Кей... – прошептал
Сперва я был поражен. Даже в таком состоянии, униженный и изнасилованный этим уродом, он продолжал заботиться в первую очередь об остальных. Но я понимал, почему он это попросил. Узнать подобное было бы слишком жестоко для нее. И я поклялся, что ни за что не скажу маме о том, что здесь происходило. Я помог тогда брату добраться до ванной, где помыл его, а потом вернул в нашу комнату, и спрятал испачканное одеяло, чтобы потом отчистить его самому. К нашему (или своему) счастью Эллиот больше не высовывался из кухни, и мы снова заперлись в своей комнате, где уснули на одной кровати.
Однако, на следующий день мама все же заметила огромный синяк у меня на животе, а также следы побоев на теле Рэя. Она даже подумать не могла, что это сделал чужой человек, и решила, что нас избил отец. Это стало последней каплей. Через пару дней мама, взяв в долг у знакомых, купила три билета на поезд до Бостона, и мы, собрав вещи, поспешно сбежали, пока отец был на работе. Тогда для нас начались непростые времена.
Я очнулся. Кофе остыл. Я качнул головой, криво усмехнувшись, и опёрся головой на согнутую руку. До выхода на работу оставалось три долгих часа.
Комментарий к Глава 2. Будильники. *Ристретто – самый крепкий и, соответственно, самый бодрящий из видов кофе.
Адам и Маргарет – https://pp.vk.me/c625818/v625818161/19a8f/QUuMDqBP7NU.jpg
====== Глава 3. Провалы. ======
Оставшиеся три часа я просидел на кухне, думая о разном, и выпив почти весь кофе в доме. Когда в моей комнате приглушенно запищал будильник, я поднялся и, с хрустом потянувшись, пошел к себе. Выключил будильник (не об стену, в этот раз), и направился в ванную. Рэй не вылезал из своей комнаты – похоже, таблетки подействовали, и он наконец уснул. Я почистил зубы и, умывшись, уставился на свое не выспавшееся хмурое отражение.
– Я когда-нибудь посплю нормально? – с иронией поинтересовался я сам у себя и пошел переодеваться.
Собравшись, проверил, все ли на месте. Вышел, запер дверь, привычно задержал дыхание, чтобы не чувствовать вонь, быстрая пробежка до выхода из подъезда, судорожный вдох, словно выныриваю из воды.
Сегодня я, наконец, вышел вовремя, и не было нужды нестись на троллейбус сломя голову. Я спокойно направился к остановке, закурив по дороге. Погода была чуть лучше. Хоть и по-прежнему дул холодный ветер, я чувствовал, что весна понемногу отвоевывает свои позиции.
Когда я пришел на остановку, троллейбуса еще не было. Можно было спокойно прикончить сигарету. Ко мне, пошатываясь, подошел бродяга.
– Сигаретки лишней не найдется, дружище? – хриплым голосом спросил он. Я поморщился – разило от него знатно.
– Сам последнюю докуриваю, – соврал я, хотя в кармане еще с ночи лежала только вскрытая пачка.
– А, ну, тогда, ты это, окурок не выбрасывай, лады? – щербато улыбнулся бродяга.
– Договорились, – односложно ответил я, и встал подальше, чтобы на меня не несло его вонь.