Семь камней радуги
Шрифт:
– С этими камнями связаны странные туманные легенды, - сказал граф, любовно перебирая драгоценности, - О них почти ничего неизвестно, и мне пришлось перечитать очень много старинных книг в поисках хоть каких-то упоминаний.
– Чем же замечателен этот сапфир?
– спросила Аня, указывая на свою брошь.
– К сожалению, сударыня, местный жулик, который мне его продал, сказал лишь, что камень принадлежал древнему колдовскому роду и обладает якобы волшебной силой. Ни что это за сила, ни имя рода я узнать
– Он великолепен!
– воскликнула Аня, - Этот камень затмевает все мои драгоценности! Ах, любимый, если бы ты мог купить мне что-то подобное!
Макс решил, что пора заканчивать затянувшийся визит. Он поговорил еще несколько минут, всячески пытаясь отвлечь внимание от последнего экземпляра коллекции, затем сказал:
– Поздравляю вас, граф, вы собрали драгоценности, достойные сокровищницы любого монарха. Нам было очень приятно познакомиться с вами, но - увы - пора откланяться. К сожалению, мы не сможем пригласить вас к себе: нам пришлось остановиться на постоялом дворе, а завтра вечером мы уезжаем - моя жена хочет непременно увидеть знаменитые леса Славии.
Они долго прощались с графом, раскланиваясь и уверяя друг друга в исключительной приятности знакомства, причем на лице хозяина было написано искреннее сожаление, вызванное, как Макс подозревал, скорее расставанием с Викторией, которая, скромно потупившись, стояла поодаль.
Наконец, распрощавшись, путники выехали из ворот замка и направились к постоялому двору. Гольдштейн встретил их нетерпеливым восклицанием:
– Ну как, сработало?
– Не притворяйтесь, Лев Исаакович, - сердито ответила Виктория, сдергивая ошейник, - Вы ведь прекрасно все рассчитали заранее!
– Тогда будем ждать, - довольно ответил Гольдштейн.
Макс прошел в свою комнату, где его ждал разобиженный Роки:
– Почему меня не взяли?
– В каком качестве?
– уточнил Макс, - Для охотничьей собаки ты мелковат, а для любимой левретки - крупноват.
Он улегся на кровать и примирительно обнял пса. Тот немного посопел и уснул. Макс тоже закрыл глаза и тут же провалился в сон, утомленный напряжением вечера.
Глава 34.
Утром его растолкал Гольдштейн:
– Вставай, скоро Пржевецкий приедет!
– Лев Исаакович, а что вы сказали такого, когда отвозили письмо с просьбой о встрече?
– сонно поинтересовался Макс, - Он нас встретил прямо как особ королевской крови!
– Это и сказал, - хмыкнул Гольдштейн, - Путешествующие инкогнито августейшие особы.
Макс поднялся с кровати, оделся и спустился к завтраку. Девушки уже сидели за столом. Виктория сердито хмурилась, всем своим видом показывая, как недовольна происходящим.
– Быстро завтракай и переодевайся!
– сказал Гольдштейн, не обращая внимания на ее грозные взгляды, - Скоро граф приедет по твою душу, ты должна быть в образе.
Он оказался прав: вскоре после завтрака, как только девушки ушли в свою комнату, на постоялом дворе поднялась легкая суматоха. Прибежала раскрасневшаяся хозяйка и доложила:
– Вас там ищут… его сиятельство граф Пржевецкий, - и заискивающе поклонилась, видимо, пораженная знакомствами своих постояльцев.
Макс спустился в трактир и застал там графа, озадаченно разглядывающего непритязательную обстановку. Тот обернулся и сказал:
– Я приношу свои извинения, граф Гриндейл, за то, что не предложил вам свое гостеприимство. Если бы я подозревал, в каких условиях вам пришлось остановиться, мой скромный замок был бы к вашим услугам!
– Я - бывалый путешественник, - ответил ему Макс, - А моя супруга считает своим долгом разделять со мной любые трудности. Но я благодарю вас за столь любезное предложение. Что привело вас ко мне?
Пржевецкий замялся, не зная, видимо, как начать щекотливый разговор. Затем, внезапно решившись, произнес:
– Скажите, граф, вам очень дорога ваша рабыня, Виктория?
– Мне - нисколько. Скажу больше, она меня даже раздражает - уж очень у нее взгляд непокорный. К тому же у нас на родине - в Сассии - рабства нет. Но жена купила Викторию в Восточном Эмирате, и очень привязалась к ней. С тех пор девица следует за нами повсюду. Приходится терпеть. Каприз женщины - это святое, вы же понимаете.
– Быть может, вы согласитесь продать ее мне? Я заплачу любую цену, - голос графа Пржевецкого задрожал, выдавая его страстное желание заполучить девушку.
– Вряд ли… - задумчиво протянул Макс, - Супруга не согласится. Вы лишь расстроите ее этим предложением.
Пржевецкий кусал губы, не в силах расстаться с мечтой о темнокожей красавице. Было видно, что он судорожно придумывает способ завладеть ею. Наконец он сказал:
– Я заметил, что ваша прелестная супруга неравнодушна к сапфирам?
– Да, - улыбнулся Макс, - Мы покупаем их везде, где можно найти интересные экземпляры. Конечно, самые лучшие вещи остались в нашем родовом замке, но и те, что жена взяла с собой, тоже весьма недурны, как вы считаете?
– И все же вряд ли на свете существует сапфир, равный по ценности тому, который я вам показывал!
– горячо воскликнул граф, - И ваша супруга вчера это заметила!
– Да, - осторожно согласился Макс, - Она что-то такое потом говорила…
– Я отдаю камень в обмен на девушку!
– глаза Пржевецкого лихорадочно горели, - Прямо сейчас!
Макс решил больше не тянуть время и сказал:
– Я спрошу у графини. Вы же понимаете, что решить это может лишь она. Вам придется подождать здесь, граф. Я приношу свои извинения.