Семь ключей от зазеркалья
Шрифт:
— Вот как? Случайно не факультета зеркальных глубин? — полюбопытствовала я, припомнив одно из предложений Эдбальда.
Может быть, в стремлении меня купить король собирался оставить моего собеседника без работы?
— Нет, — улыбнулся Кейл. — В магии отражений я, в отличие от вас, мало смыслю. Я — стихийник, специализируюсь на огне.
— Занятно, — хмыкнула я, припомнив наши недавние приключения. — Похоже, стихии у вас в институте представлены особенно хорошо.
— Ну, не только они. — Новый знакомый поставил передо мной чашечку ароматного кофе, после чего расположился в том самом кресле, где я недавно его не заметила. —
Я неопределённо повела плечом. Наверняка речь шла о том самом зеркальщике, с которым мы так ударно осушали сегодня ректорский кабинет, но точно я этого не знала.
— Все сферы представлены, — продолжил Кейл. — Просто профессор Крофт — а с ним вы наверняка знакомы — как и я, стихийник. Но его предшественник, к примеру, был зеркальщиком.
— Вы его знали?
Я распахнула глаза и, наконец-то, отодвинулась от спинки дивана, дабы потянуться к чашке кофе. Признаться, я потеряла к собеседнику интерес, едва узнала, что он специализируется на огне и, следовательно, не имеет непосредственного отношения к моему расследованию. Но упоминание о бывшем ректоре заставило меня снова навострить уши.
— Профессора Дэггарта? Немного. Я успел поработать под его началом. Но, сами понимаете, я был тогда простым преподавателем, а на этой должности редко пересекаются с ректором. Но кое-чему я всё же успел у него научиться, — неожиданно оживлённо продолжил он. — Например, профессор вырастил в зазеркальном мире дракона, весьма кровожадного, с тремя рядами зубов. Специально для того, чтобы наказывать студентов за особо тяжёлые провинности. Он рассказал мне, как призвать это чудовище.
В моей фляжке булькнуло. Я и сама собиралась высказать Кейлу всё, что думала о редкостном антинаучном бреде, который он нёс. Но не успела. Поднявшись якобы для того, чтобы слегка размять ноги, декан осторожно, бочком, приблизился к зеркалу и внезапно рявкнул:
— Корниш, а ну-ка, вылезайте оттуда немедленно! И даже не думайте сбежать. Учтите: я вас видел. Кроме того, если вы достаточно давно подслушиваете, то знаете: моя собеседница вполне может последовать за вами.
Ждать пришлось недолго. Сперва в зеркале появился, выглядывая из-за рамы, молодой человек лет семнадцати-восемнадцати, с очень светлой кожей, на которой отчётливо проступали красные пятна стыда. Затем он просунул голову в нашу реальность, после чего наконец выбрался наружу целиком, в когда-то белой рубашке с закатанными рукавами и потёртых штанах. Кейл мгновенно схватил его за ухо и подвёл к квадратному столику.
— И как это называется? — поинтересовался он, отпуская вышеозначенный орган.
Парень шмыгнул носом и склонил голову так низко, что, казалось, ещё чуть-чуть — и коснётся пола.
— Я жду объяснений, — поторопил декан.
— Ну, это… Ребята сказали, что тут Йоланда Блэр. Я взялся сходить посмотреть… А про дракона я с самого начала не поверил! — выпалил он, прежде чем снова сжаться.
— Неужели? — насмешливо полюбопытствовал Кейл. — Бичевский! — рявкнул он так громко, что даже я чуть не подпрыгнула — не от страха, от неожиданности. — Ну-ка прекратите висеть за окном на воздушном потоке! Сколько раз вам говорили, что вертикальный поток нарушает стихийный баланс, и создавать его можно лишь в исключительных случаях? Окно не заперто, извольте
Полминуты спустя возле нас стояли, понурившись, двое студиозов.
— Надеюсь, в жаровне никто не прячется? — лениво поинтересовалась я.
— К счастью, она для этого слишком мала, — ответил Кейл, не отрывая сердитого взгляда от провинившихся. — К тому же огненники ко мне сунуться не рискнут. А эти решили, что я их не вычислю. Совсем совесть потеряли!
Он изобразил свирепый взгляд, который лично мне не показался достаточно убедительным. Студентам, по-моему, тоже, ибо впечатление запуганных они не производили. Испытывали, конечно, чувство неловкости из-за того, что их поймали на горячем, но кому, хотела бы я знать, такое понравится?
— Мы это…больше не будем, — неуверенно протянул Корниш.
Его актёрские качества меня тоже не впечатлили.
— Не будут они, — фыркнул декан. — Учтите, отпускаю вас без наказания по одной причине: сегодня День открытых дверей, и всем не до того, чтобы с вами возиться. Попадётесь ещё раз — пеняйте на себя!
Студенты обрадованно заторопились прочь, по дороге всевозможными жестами давая понять, что, дескать, больше они никогда и ни за что, и вообще закончат учёбу с отличием.
— Строго говоря, как их наказывать, непонятно, — извиняющимся тоном обратился ко мне Кейл, когда за юношами закрылась дверь. — Дисциплинарные взыскания у нас предусмотрены очень строгие, не за такую ерунду, как подслушивание. Мы же не школа, воспитанием учеников не занимаемся. Вот если плагиат или сорванная лекция, тогда дело другое.
Он явно чувствовал себя передо мной неловко, и это было так забавно и мило одновременно, что я, не выдержав, рассмеялась.
— Ну хотя бы реферат какой-нибудь захудалый написать вы могли их заставить!
Кейл поморщился и на сей раз взглянул на меня с укоризной.
— Отчего-то в такой ситуации все думают о студентах и никто — о преподавателях. А вы хотя бы учитываете, что какому-то, ни в чём, заметьте, не повинному лектору придётся потом этот реферат проверять!
— Сдаюсь, — усмехнулась я. — Но коль скоро система наказаний у вас не разработана, почему бы для начала не оградить преподавательскую от прослушиваний? Уж для этого-то у вас точно достаточно специалистов, причём во всех возможных сферах.
— Мы и оградили, — довольно сообщил Кейл. — Кабинет ректора, например. А что касается этой комнаты… Видите ли, особенно важные разговоры здесь не ведутся, финансовые темы не обсуждаются. А студентам, в конце-то концов, нужен стимул, чтобы развивать свои способности. Для некоторых это сопряжено с соперничеством и, в силу возраста, с нарушением правил. Третьекурсник с факультета стихий пытается перещеголять второгодников-теневиков, и так далее…
— А говорите, что воспитанием не занимаетесь, — хмыкнула я.
Тут дверь отворилась, и в преподавательскую вошли принц с ректором. Последний держал в руке всего один лист, сложенный так, чтобы никто посторонний не смог мимоходом прочитать текст. О том, что на бумаге вообще что-то написано, можно было догадаться лишь по неровностям, которые перо оставило на оборотной стороне.
— Вот список, — сказал Крофт, вручая мне документ. — Как вы можете догадаться, он не слишком длинный.
— Благодарю вас.
Кейл проводил листок, который я спрятала в сумку, заинтересованным взглядом, но задавать вопросов благоразумно не стал.