Семь ключей от зазеркалья
Шрифт:
— С профессором Джейкобом не так уж просто что-либо обсуждать. Он отличный специалист, но характер у него непростой. Всё должно происходить точно так, как он считает правильным. — Кейл слегка понизил голос. — Джейкоб очень уважал предыдущего ректора, но не слишком признаёт авторитет Крофта. Естественно, ректору это не нравится. Но идти на прямой конфликт он не хочет. И вступает в дискуссии с Джейкобом только тогда, когда это совершенно необходимо.
— Понятно, — кивнула я. — Спасибо за информацию. От самого Крофта я её не получила.
— Естественно, ректор
— Благодарю вас за объяснения, — улыбнулась я. — С меня ответная услуга.
Кейл ломаться и отказываться не стал.
— В таком случае, как насчёт обеда? Здесь неподалёку как раз есть отличная ресторация.
— Если там подают приличное вино, то я не возражаю.
Моё трудоустройство действительно стоило заесть и запить.
На следующее утро за мной заехал Орвин, и мы отправились в резиденцию архиепископа. Его святейшество принял нас в комнате с узкими окнами, высоким потолком и мебелью, значительно более древней, чем в кабинете Кейла.
— Чем я могу быть вам полезен, дети мои?
Мужчина в летах, тяжело опустившийся в кресло напротив, взирал на нас доброжелательно.
Принц предоставил мне вести переговоры, ограничившись привычной ролью наблюдателя, и я приступила.
— Мы пришли к вам как к хранителю ключа от Первозданного зеркала, ваше святейшество.
— Понимаю.
Он прикрыл глаза и задумчиво покивал. Я обратила внимание на медную цепочку, прячущуюся под золотистой сутаной, и подумала, что артефакт вполне мог висеть именно на ней.
— Стало быть, смерти министра, посла и воина не случайны, — проговорил архиепископ, не поднимая век.
— Посол, возможно, не мёртв, — на всякий случай уточнила я.
— Мне кажется, мёртв, — вздохнул глава эльмиррской церкви. — Но я рад был бы ошибиться.
Я, конечно, запомнила эти слова, но решила не расспрашивать собеседника о природе его интуиции. Вместо этого, не удержавшись от упрёка, поинтересовалась:
— Если вы знали, как серьёзна ситуация, отчего же не согласились встретиться со мной раньше? Ведь речь идёт, среди прочего, о вашей безопасности.
— Я не располагаю своим временем, дочка, — улыбнулся архиепископ. — Мой ранг и мой дар — большая честь, но и тяжкое бремя. Я должен заниматься делами государства и лечить людей. Конечно, мне не дано помочь всем, но даже один больной, которого я мог исцелить, но не успел, ляжет камнем на мою совесть. Что же до моей безопасности — она важна в последнюю очередь. Я проживу столько, сколько мне отпущено. А когда боги решат, что срок истёк, приму их решение с благодарностью.
Насколько я могла судить, говорил он искренне, не играя на публику. И это было странно. Я и сама не так давно заявила королю, что не слишком дорожу своей жизнью. Но случай архиепископа отличался кардинально.
— Что ж, в таком случае мы постараемся не отнять много вашего времени. Вы позволите задать несколько вопросов?
— Ну конечно же!
— Самое очевидное: не совершались ли в последние несколько недель покушения на вашу жизнь?
— Нет, насколько мне известно.
— Это могло выглядеть как случайное стечение обстоятельств. Присыпанная травой яма, рядом с которой вы ступили. Тяжёлая статуя, упавшая сразу после того, как вы прошли мимо.
Архиепископ нахмурил брови, напряжённо думая, но вскоре покачал головой.
— Не припоминаю ничего подобного.
— Хорошо, а как насчёт новых людей? — решила подойти с другой стороны я. — Появлялись такие в вашем окружении?
— В моё окружение не так легко попасть. Мои соратники — монахи и священники, которые давно и верно служат церкви. Да и не было в последнее время никого нового. Вот про слуг не знаю. Я не замечал, но всякое случается. Дел у меня много, мог и пропустить кого-то. За этим следит охрана, присланная из дворца. Страждущих приходит немало, но никто из них напасть на меня не пытался, стало быть, не было среди них злоумышленника.
Я досадливо кивнула. Пока никакой зацепки разговор не дал. Охраной резиденции архиепископа занималось специальное подразделение королевской армии, и, ясное дело, работали они на совесть. И слуг проверяют тщательно, и все те же вопросы, что и я, наверняка уже задавали. И всё-таки где гарантия, что рано или поздно Охотник не проберётся сюда под видом хворого бедняка, покрытого язвами?
— А если совсем уж начистоту говорить, — добавил после непродолжительной паузы его святейшество, — я плохих людей чувствую. Нет их здесь. Вам это вряд ли покажется убедительным, — он озорно подмигнул, — но я-то знаю.
— Что, даже сейчас в этой комнате нет? — хмыкнула я.
— Нет, — убеждённо ответил он. И без прежней весёлости продолжил: — Неуверенные есть. Изломанные. А плохих нет.
— А вообще плохие люди существуют? — решила прощупать почву я.
У меня-то ответ на этот вопрос имелся, самый что ни на есть положительный. Но священнослужитель мог мыслить иначе. И если в его представлении хорошими были решительно все, то и Охотник тоже подпадал под эту категорию.
— О, я вижу, вы не против вступить в сложный философский диспут, — просиял архиепископ. — Это был бы весьма интересный разговор, но времени он займёт много, а истину мы с вами вряд ли найдём. Как-никак лучшие умы давно и тщетно бьются над этим вопросом.
— Истина в вине, — машинально пробормотала я известную присказку.
— Нет её там, — покачал головой глава эльмиррской церкви. — Можете мне поверить, я проверял. По молодости.
Я рассмеялась. Разговор начинал мне нравиться, хотя в расследовании нас и не продвигал.