Семь миров: Импульс
Шрифт:
Человек высвободился из камня. Он был гол, и только круглый амулет висел на его шее. Жидкость, которая зависала вокруг него, закрутилась лентами по его телу, сплетя ему мантию. Он стоял, опустив голову, с закрытыми глазами и не шевелился. Это был мужчина, гигант, вдвое выше Марсия. Его кожа была прозрачна, сквозь неё были видны органы, мышцы, скелет. Он был весь бесцветен, словно был сформирован из вязкого стекла. Заметно было, как циркулировала по венам полупрозрачная кровь. Изнутри, от его сердца исходили
Марсий и Ёнк стояли перед ним не шевелясь. Они не могли даже дышать, все будто онемело. Мужчина открыл глаза. Он посмотрел на Ёнка и на Марсия. Взгляд его был очень сильным, его трудно было выдерживать. Но отвернуться они не могли, и как заколдованные смотрели на него. Он подчинял их себе. От глаз его шло свечение. Взгляд был полувоздушным, полупрозрачным, с одной стороны, добрым, с другой — властным. Казалось, что он знает и умеет настолько много, что одним только своим существованием ставит под сомнение все, что знают и умеют они.
Человек долго смотрел на Марсия, затем на Ёнка. Он молчал, но по глазам было видно, что он считывает с них все их прошлое и настоящие.
— Вы заражены, — наконец произнес гигант на языке им неизвестном, но отчего-то понятном.
— Что? — шепотом переспросил Марсий.
— Чем? — спросил Ёнк.
— Ложью и ненавистью, — ответил мужчина.
Марсий глубоко вздохнул, ответ был слишком пространным.
— Вы сократились в объёме и в размере, — добавил гигант.
Марсий не понимал, о чем он говорит. Он лишь видел то, что человек этот знал про них все. Тулонец стоял перед ним как на расстреле, уязвимый и обнаженный изнутри.
— Ваша колония очень разочаровала, — добавил гигант.
Марсий был растерян настолько, что не мог даже сформулировать вопрос и молчал, от чего-то чувствуя себя виноватым.
— Что стало с остальными? — спросил гигант.
— С кем — с остальными? — переспросил Ёнк.
— С остальными мирами, — уточнил мужчина.
— Крамы, мурийцы, ионцы существуют, ойлы и гинейцы пали, — ответил Марсий.
— Нет! Это все один мир, — произнёс человек, — что стало с остальными колониями?
Марсий посмотрел на Ёнка. Впервые их объединили в один вид, это было странно.
— Мы не знаем, — ответил тулонец.
— Вы потеряли контакт? — задал вопрос гигант.
— Контакт с кем? — спросил Марсий.
— С империей, — тихо произнёс мужчина.
— Мы не знакомы с другими инопланетными цивилизациями, кроме Семи миров, — доложил Ёнк.
— Семь миров? — спросил гигант. — Так вы называете колонию двадцать один?
— Двадцать один? — изумился Марсий.
— А кто вы? — спросил Ёнк.
— Я? — гигант улыбнулся. — Я ваше прошлое, я ваши гены. Вы выродились.
Марсий и Ёнк молчали и не шевелились.
Марсий опустил голову.
— Мы эволюционировали, — обиженно ответил Ёнк.
— Да? Тогда назови мое имя, Ёнк! — сказал гигант.
Пациф не смог ничего ответить.
— Атла бы смогла определить, кто вы, — ответил вместо него Марсий.
— Она бы тоже не смогла, — возразил гигант.
— Но ты ее даже не видел, — удивился тулонец.
— Я вижу ее прямо сейчас, — произнёс гигант. — Признаюсь, у девушки есть талант, но его недостаточно. Вы отошли от создателя даже дальше, чем мы, это печально, — гигант поник головой. — Целая пропасть между нами, целая пропасть…
— Не слушай его, — обратился к Марсию пациф. — Пропасть или нет — не важно! Мы такие, какие мы есть! Мы разбудили тебя! И ты мне тоже не нравишься! — пациф звучал даже жёстче, чем обычно. — Говори, кто ты, как долго спал здесь и почему?
Гигант отвернулся от пацифа и посмотрел на Марсия:
— Я буду говорить с ним!
Марсий не знал, как продолжать разговор. У него было столько вопросов, что он не знал, с чего начинать.
— То есть люди Семи миров произошли от вас? — начал Марсий.
— Да, — подтвердил гигант.
— А вы родились здесь? — продолжил спрашивать Марсий.
— Родиться на этой планете слишком большая честь, мало кто ее удостаивался, — ответил мужчина.
— Что вы имеете в виду? — не понял его тулонец.
— Я, например, родился в столице империи, — сказал гигант.
— А столица — это где? — подключился Ёнк.
— Это планета в этой звездной системе, — ответил гигант.
— В этой звездной системе нет ни одной обитаемой планеты, кроме этой, — доложил Марсий.
— Сейчас нет, но раньше была! Великая планета, соседняя с этой, — глаза гиганта заблестели, будто от слез, но он сдержался. — Одна не большая, но великая планета правила сетью галактик. Для меня это было еще вчера. Столица была моим домом, там осталась вся моя семья и все, что я любил. Хотя некоторые из моих братьев успели отправиться на освоение колонии двадцать один еще до падения империи, когда открыли Мури — планету, изобилующую кислородом и водой.
— Мури… — растерянно протянул Марсий.
— Как вы перемещались, ведь Семь миров находятся в другом конце галактики? — спросил Ёнк.
— Существуют тоннели — то есть существовали. Вся империя была связана космическими дорогами, — поведал гигант.
— То есть был прямой путь от Семи миров в эту звездную систему? — уточнил Ёнк.
— Столица была соединена прямыми тоннелями с каждой из колоний.
— Если столица была на соседней планете, что тогда было на этой? — спросил Марсий.
— На этой планете жил Оракул, эта планета была самым священным местом империи. Ее хранили в чистоте, не заселяли. Здесь жили избранные. Эта планета — главный храм империи!