Семь мужей для избранной демоном-драконом
Шрифт:
— Арис другой, — упрямо повторила я.
— А с этим никто и не спорит, — сказал Микки. — Он действительно другой.
Вот только одобрения в его голосе не было. Сравнение Ариса с Дамианом было естественно, если он станет следующим королем. Но справедливо ли вообще такое сравнение? У Ариса не было ни опыта, ни предрасположенности, ни желания править страной. Если подумать, демон-дракон получил корону в таких же условиях, но все сопоставляли с Арисом не тогдашнего, молодого Дамиана, а нынешнего заматеревшего, искусного политика. Логично, что выигрывал это сравнение не студент-заучка.
Да и я, если уж откровенно, подсознательно ставила выше не его. Мне же по ночам снился не Арис, а Дамиан, чтоб ему провалиться.
Я тряхнула головой. Вот зачем я опять о нем вспомнила? Он зомби, и вообще у него до сих пор траур по погибшей невесте. Мне бы как раз об Арисе думать. Может, сейчас молодой маг не достиг предела совершенства, но то, насколько мужчина идеален, зависит от женщины, которая на него смотрит. Любовь способна многое изменить в человеке.
— Нам в самом деле больше ничего не нужно обсуждать? — спросила я.
— Ничего, — подтвердил Сокол. — Вечером нам с Мэйрисом прогуляться бы до академии, исследовать окрестности, так сказать. А до этого можно расслабиться. Тебе, Рина, кстати, пообедать бы пора. С утра ничего толком не ела, — проворчал он.
Я улыбнулась. Высокий, немного похожий на медведя северянин был таким милым, когда заботился обо мне. Он так и не попросил внести его в список женихов, но во взглядах на меня проскальзывало нечто большее, чем беспокойство охранника за врученную ему подопечную.
О нем тоже стоило думать почаще. И о Микки, который быстро закивал при упоминании еды, и о Мэйрисе, ревниво поглядывающем на нас и помахивающем хвостом. И тем более об Эле, который привык молчать, а в действительности принимал в наших беседах не меньшее участие.
— Да, давайте пообедаем, — предложила я. — Все вместе.
Пусть я не могу любить их всех одинаково, надеюсь, мы хоть немножечко будем похожи на большую семью.
31. Неожиданные помехи
На следующую ночь, во снах, ко мне опять пришли дьярхи. Вернее, сначала я снова видела едва различимые тени, но больше меня было не обмануть. Над ними горели буквы магического алфавита — символы смерти, кричавшие, что этим существам нельзя доверять. Те стояли вокруг кровати, перешептывались на своем грубом наречии, склонялись надо мной и пытались заглянуть в глаза.
Сначала я пыталась отвернуться от их отвратительных лиц — то высохших, как у мумий, то распухших, как у утопленников, пряталась под одеялом, но они трогали меня ледяными руками, лезли под ткань ночной рубашки. Не затем, чтобы познать меня как женщину — в этом отношении к людям у них не было интереса. Они хотели проникнуть в мой разум, изнутри сожрать сердце…
Я проснулась в холодном поту. Рука потянулась к прикроватному столику в поисках самого маленького из трех колокольчиков. Дьярхи здесь, они снова в моей голове! Надо звать Дамиана, пока не случилось беды! И лишь когда пальцы не нащупали ничего, кроме чашки с водой, я вспомнила, что больше не живу во дворце. В этом доме не было магической сети, с помощью которой можно вызвать демона-дракона. Я даже от обычных колокольчиков для слуг отказалась — большая девочка, могу сама со всем справиться.
Теперь, когда меня трясло после пережитого ужаса, я о том решении жалела. Лишь переведя дыхание, поняла — это к лучшему.
Я не ходила во сне, как в прошлые разы. Резные ставни, через которые в комнату шел свежий воздух, были закрыты, и сквозь них светила луна, разукрашивая пол причудливыми узорами. За окном хлопнули крылья — наверное, летучая мышь или ночная птица. Однако никто чужой в комнату не проникал.
В общем, мне приснился обычный кошмар, и, вызови я среди ночи Дамиана, только зря его переполошила бы. В следующий раз не надо перед сном штудировать магический алфавит, думать о зловещем предупреждении Хейса, увидевшего гибель Алавира, и все будет отлично.
Увы, эти слова, мысленно проговоренные себе кучу раз, плохо помогали успокоиться. Луна рассеивала мрак лишь у окна, и то слабо, а в остальной спальне, особенно по углам, было черным-черно. Там мог прятаться кто угодно — хоть человек, убивший стражников во дворце, хоть дьярхи, хоть… Хейс.
Черт знает, почему я вспомнила о нем. Может, из-за того что однажды он уже тайно проникал в мою спальню, и Фаудо тогда назвал его тенью. Может, потому что вчера темный эльф, уворачиваясь от удара Эла, превратился то ли в грозовое облако, то ли в сгусток тьмы. А может, все из-за взгляда, брошенного на меня перед уходом, такого, что я помнила о нем спустя сутки. Словно у эльфа на меня были большие планы.
Хотя что о них гадать — они очевидны. Ты должна спасти мир, Рина. Жаль, никто не способен спасти меня от простых кошмаров.
Раньше они снились мне так редко, что я уже забыла, что это такое. Да и в последние два года буквально под рукой, на соседней кровати, была Катюха. Мы с ней будили друг друга, если кто-то из нас начинал метаться по кровати, а потом сидели рядышком и говорили о чем-нибудь хорошем — мороженом из киоска под общагой, обалденно вкусных пирожках ее бабушки, парнях со старших курсов и других приятных мелочах.
А сейчас я, невеста семи женихов, чувствовала себя ужасно одинокой. Даже свет не получалось зажечь, чтобы избавиться от ночных страхов. Самонадеянно решив, что просплю до самого утра и вообще надо соблюдать правила пожарной безопасности, я погасила все свечи перед тем, как лечь. Теперь их надо было зажигать заново — и не с помощью спичек или зажигалки, а огнивом, которым я умела пользоваться с большой натяжкой.
Раза три впотьмах больно ударив себе по пальцам, я скрипнула зубами и отбросила бесполезное приспособление. Мрак никуда не делся. Мне все еще было страшно, хотя уже стало ясно, что оттуда на меня никто не нападет. И тут я вспомнила.