Семь Нагибов на версту
Шрифт:
Зовут, ну, или звали меня, Мирослав из рода Авдеевых. Потомственный витязь в энцатом поколении. Живем — да, так мне будет удобней вспоминать, в обычной России, без всяких империй и прочего. В той же, в которой живет каждый из вас. У нас тот же президент, чья фамилия означает Путь или дорогу. Мы так же не любим страну, у президента которой фамилия с их языка переводится как прощай или до свиданья. Они нам всячески пакостят чужими руками, но мы на них ругаемся и грозим всяким разным.
Это то, что видит основная масса, можно сказать, девяносто процентов населения Земли. Но вот остальные десять процентов знают и видят намного больше. Ну, и понимают, откуда
В нашем мире нет магии в привычном понимании этого слова, потому что он закрыт и оторван от магических потоков мироздания. Так что колдовать тут практически нельзя. И все же Древние Мудрые нашли способ, как творить магию с помощью жизненных сил. Делать это способны единицы, но крайне редко, платить за магию годами собственной жизни — не самый лучший размен. Но если уж приспичило, могли ударить очень сильно. В истории были примеры, когда один из таких магов уничтожил целый остров, правда, при этом умер и сам.
Так что я родился в семье, которая знает и может больше других. Впрочем, весь наш небольшой поселок так мог. Жили мы в Сибири, в живописном месте, укрытом от глаз всего мира, под названием Свичь. Правда, местные гордо именовали его городом, но я-то знал, что такое города с миллионными населением. Наш же насчитывал всего пару тысяч.
Нет, мы не были отрезаны от остального мира, и все передовые технологии, включая интернет и мобильную связь, у нас были. Мы ж не отшельники какие.
Несмотря на кажущуюся малость населения, о нас знали все, кто должен, включая и верхушку власти России. И даже иногда навещали нас, забирая на службу прошедших обучение. Что за обучение? Ну, так мы ж не просто так.
У нас находилась единственная в мире школа волхвов и витязей, которые после выпуска отправлялись истреблять нечисть по всему миру. Да, была она у нас.
Нет, не всякие домовые и лешие — эти как раз с нами дружили. Это были настоящие темные, что захватывали тела людей, обещая им могущество. Принять их в себя можно было только добровольно и не всякий это мог сделать — тела не выдерживали, иначе мир бы давно ими был захвачен. Вот с ними мы и боролись.
Но несмотря на все сложности, их было много. Они даже влезли в структуры власти разных стран, успешно проводя свою политику, направленную против России внешне и против нас в частности. Почему? Да потому что нас боялись. Боялись нашего знания о них, боялись, что мы можем прийти за ними. Потому что мы приходили — и тогда темных пятен на земле становилось меньше.
Как только я родился, меня сразу искупали в специальном отваре трав, что даровал мне крепость тела и защиту от темных тварей. Потом наш волхв Белослав, что мог видеть духов и глубокие следы магии, определил, что я пойду по стезе воина — витязя. Мне будет доступна личная магия, что позволит быстрей войти в силу.
И с этого момента начались мои тренировки. Совсем еще младенца начали закалять, развивая гибкость. Потом, когда я чуть повзрослел, начались и физические упражнения.
Заняться в поселке было особо нечем, вот я и находил единственное развлечение в тренировках. Вокруг поселка на многие километры было поле отрицания — никакой огнестрел в нем не срабатывал. Как это работало? Не знаю, я не волхв. Потому и акцент у нас был в основном на колюще-режущее оружие. Правда, не все мне давалось. Меч — запросто. Копье — супер. Лук — корявей рук, как говорил наш учитель, он не видел. Стрела из моего лука летела куда угодно, только не в цель. Но ходить без дальнобойной атаки было нельзя, вот мне и придумали кастет с шипами, которые, благодаря встроенным пружинам,
Нет, я не был угрюмцем, от которого даже отражение в воде прячется — характер у меня был добрый, веселый. Ну, и упрямым был до такой степени, что даже наш осел Мишка не выдерживал и уходил с моей дороги. Мы могли часами стоять друг напротив друга на узкой дороге, ожидая, кто первым сдастся и уступит. В основном побеждал всегда я.
Когда я достиг десяти лет, нагрузки резко возросли, и только благодаря правильному развитию я не только их выдерживал, но и не сильно уставал. В местной школе я был всегда на первых ролях благодаря тому, что характер имел непоседливый и не позволял никому собой помыкать. Для меня вообще не существовало авторитетов, кроме отца и матери. Ну, и сестры еще. Но эта била не словом, а делом, имея очень крепкий кулак и пользуясь им с завидной регулярностью.
Ну, и еще наш волхв, конечно. Но этот как глянет, так душа в пятки и уходит. Но было весело. А потом меня отправили на стажировку в Испанию, к тамошнему бруше — колдуну по-нашему. Правда, их почему-то считали последователями темных богов, но мы то знали, что это не так.
Бруша Серхио оказался здоровенным мужиком — почти как мой отец, и таким же добродушным. Правда, когда он улыбался, мне казалось, что это скалится лютый зверь. Зато вот улыбка его дочери Даниэлы сразу поразила мое юношеское сердце четырнадцатилетнего пацана.
В Испании мне предстояло постичь местную школу боя с призраками, которые в нашем мире встречались повсеместно и были той еще головной болью. Церковь со всеми своими экзорцизмами не справлялась, да и реальных умельцев у них почти не было. Вот и приходилось нам этим тоже заниматься, а лучше испанцев этого делать никто не умел. Да и призраков на их земле было намного больше, чем у остальных. Уничтожать они их не спешили, предпочитая обучать на них свою и пришлую молодежь.
Местные идальго сразу заметили наш с Даниэлой обоюдный интерес, пошли вспышки ревности, в конце концов переросшие в мордобитие. Нас, русских парней и девчонок, было тут трое, а их десяток. Горячая кровь бурлила у обеих сторон, обиды не прощались, голова не думала. На каждую провокацию мы отвечали жестким ударом, не тратя времени на угрозы и пустую болтовню. Даниэла присоединилась к нам, потом подключились ее братья, и конфликт был улажен.
На мои нелепые ухаживания ее родители смотрели с одобрением, потому как видели мой потенциал сильного воина из хорошего рода, с которым породниться было не зазорно. Мы гуляли, держась за руки, радовались жизни, строили детские, наивные планы. Первая любовь — это же так прекрасно…
Через два года она погибла во время нападения темных на их деревню. Тогда я первый раз прикоснулся к алкоголю. Два дня я пил, блевал и снова пил, стараясь выкинуть из памяти ее улыбающееся лицо, а после фото ее растерзанного тела. Мне никто не мешал. Шестнадцать лет — по нашим правилам я был уже взрослый.
Тогда от мирной деревни никого не осталось. Позже мы узнали, кто за этим стоял. И мы отомстили — страшно, жутко. Я лично насадил на кол голову того, кто их возглавлял, и оставил ее гнить под палящим солнцем.
И тогда я сломался. Нет, я не стал бухать или что-то еще. Просто мой характер сменился на противоположный. Лютой ненавистью я ненавидел темных и всегда был первым, когда надо было устроить за ними рейд. Два года спустя круг волхвов признал меня полностью состоявшимся и опоясал Поясом Достоинства — высшая награда лучшему выпускнику школы.