Семь невест. Кицунэ в подарок
Шрифт:
Пчела захохотала.
— Даже не сомневаюсь! По ней сразу было видно, что она — ненормальная. Что же до желания, то да… Ты прав. Девушка очень хотела домой.
— Отменить можно? — сухо поинтересовался Шин.
— Не-а.
— Что ж… Значит, все же придется свозить девочку домой. А то я тебя знаю, схарчишь ее душу, и пиши пропало. — усмехнулся Иошинори.
Богиня-пчела очевидного отрицать не стала.
— Может, ты чего-нибудь оставишь мне в подарок? — вдруг проворковала она. — Что-нибудь для моих подопечных-пчелок… Я бы тогда тебе сказала кое-что взамен… О Фросе.
— Если это про то, что она очень любит жирафов, то я уже в курсе. Одно такое домашнее животное уже пасется у меня во дворе! — хмыкнул со знанием дела Шин.
Пчела захихикала.
— Неееет… Это про то, как завоевать ее сердце… Видишь ли, то, что происходит с этой девочкой — не проклятие, а скорее дар. Защитный механизм…
Кицунэ нахмурился.
— В смысле?
— Ее обижали в детстве. В школе. Дразнили неудачницей из-за того, что она была не из очень состоятельной семьи. А ее добрая натура не позволяла ей ответить обидчикам. Глядя в прошлое, я вижу, как она плачет… Одна.
— Девочка просто придумала себе образ, и теперь ему следует… — прошептал Иошинори. — Интересно.
— Если найдешь ключ к ее неудачам, то откроется и ее сердце…
Иошинори рассмеялся.
— Значит мне даже не придется брать в руки отбойный молоток и надевать тот ужасный комбинезон, что был у мужчины из воспоминаний Фроси?
— А что! Было бы таааак…. в общем, интересно бы на тебе смотрелось! — вновь захихикала богиня, но Шин от нее отмахнулся.
— Ладно. Спасибо. То, что мне нужно — я для себя понял.
Глава 13
Поздно вечером мы с Иошинори сели ужинать. Вообще, питание здесь — это отдельная тема. Потому что гад-кицунэ был эстет. Во всем, даже в мелочах. И меня, рассеянную и не особенно аккуратную, это очень раздражало. Нет, даже не так. Бесило! До зубовного скрежета!
Вот представьте себе ужин. Полумрак. Помещение, огражденное романтичными загородочками из рисовой бумаги, раскрашенной цветными красками — черными и красными. Их подсвечивают маленькие огоньки-светлячки. Посреди этого “кафе” — аккуратный маленький столик, у которого мы сидим на мягких шелковых подушечках на полу. Пиалочки, красивые из тонкостенного костяного фарфора, душистый зеленый чай в них в таком мизерном объеме, что его постоянно приходится подливать. На тарелочках — суши, в отдельной миске рис и всякая рыба, нарезанная ломтиками. Лимон, лайм, имбирь и веточки жасмина в высоких вазочках.
— Лучше бы картошки пожарил… — хмыкнула я, пытаясь справиться с дурацкими японскими палочками.
Иошинори застонал. Не знаю, что его больше огорчило — то, что я оказалась равнодушна к японской романтике, или то, что палочка, выскользнув из моих пальцев, отлетела ему прямо в лоб и с характерным звяком оказалась на полу.
— Ты — бесподобна… — выдал он.
Взмах рукой, и передо мной лежат новые фарфоровые, покрытые черной глазурью, пыточные инструменты для еды.
Кицунэ поднялся со своего места, и грациозно, словно журавль, подпорхнул ко мне, присаживаясь рядом.
— Вот. Смотри. — шепнули мягко на ухо. — Хаси держат вот так…
Мужчина аккуратно вложил мне одну из палочек в руку.
— Одна должна лежать на безымянном пальце… Она неподвижна… А вторая зажимается большим указательным и средним пальцем. Попробуй ей подвигать…
Я попробовала. Вышло сносно, но восторга во мне не вызвало. Скорее, здоровый скептицизм.
— Когда не кушаешь, то кладешь палочки на подставку — хасиоки…
Подставка меня заинтересовала. Вернее, ее отсутствие.
— А где она?
— Вот же, глупышка… — так же тихо шепнул мужчина.
Подставкой оказался элегантный камешек, который я вначале приняла за декор. Нет! Ну раздражает же! Хочет из меня дурочку сделать, весь такой утонченный! Не хочу, не буду я по его правилам играть!
— Дай мне вилку. — сухо попросила я. — Пожалуйста.
— Вилку?
— Ну да. Холодное оружие такое. С четырьмя зубьями! — усмехнулась я. — Могу даже нарисовать. Ты же божество, чего тебе стоит, а?
— Холодное оружие… — в голосе мужчины отчего-то появились грозовые нотки. — Фрося, в тебе есть хоть капля поэзии, романтики, утонченности, а?
— Уммм? Мы же кушаем, а не в театре!
Вилку мне выдали, вот только теперь хмурились так, что мне показалось, что еще немного и я провалюсь под землю.
— Мы отправимся в твой мир, Фрося. Я отдам тебе осколок с условием. — вдруг прозвучало, как гром среди ясного неба.
— С условием? Каким? — заинтересовалась я.
— Я пойду с тобой. Прогуляюсь, так сказать… — хитро прищурил взгляд кицунэ.
Это показалось мне подозрительным.
— А чего ты там забыл? У нас скучно… К тому же, мне тебя там развлекать некогда будет — работа!
При упоминании последнего моего занятия, Иошинори снова помрачнел.
— Вспоминаешь своего принца в синем комбинезоне?
— Просто хочу вернуться к нормальной жизни! — резонно заметила я. — Погостила я у тебя — и хватит.
— Ну-ну…
Я на миг задумалась, а потом кое-о-чем вспомнила. Мои подруги! Интересно, вернулись ли они назад! А ведь я могу попросить Шина показать их мне.
Подумано — сделано.
— И что я получу взамен? — хмыкнул мужчина, а я вздохнула.
— Набор “строительный” для настоящих мужчин! Или консервированные носки, у нас такие продают в магазинах перед двадцать третьим февраля!
Мужчина-романтик шутку с носками не оценил, зато любезно согласился подружек моих показать “За просто так”. Вот только во что мне встанет это “ТАК” не уточнил. Деликатный мой… Тьфу! То есть, не мой, а свой собственный, разумеется.
Тем временем Иошинори, довольно скоро прекратив пытку в виде ужина, развил бурную деятельность, развернув передо мной сияющий магический экран, напомнивший мне старое и доброе кино. Первой я увидела рыжеволосую Риту Лисицыну.
— Ого! Это чего еще за тип там с ней?! — выпучила я глаза, глядя, как наглый хам пытается “потанцевать” с моей подругой.