Семь невест. Рыжая для Серого

Ом Виктория

Люк поспешил повторить мои действия, оставив свою шапку на голове. Я сбегала в свою комнату и поставила сотовый на зарядку. Вернулась в прихожую, где папа Серёжа пытался расспросить Люка о жизни иностранца в России, и, схватив волка за руку, утащила его в ванную комнату.

Намывая руки в одной раковине, я шёпотом напомнила основные правила поведения при моих родителях: не показывать уши, меньше болтать и не отказываться от маминой еды.

Конечно, Люк безрадостно отнёсся к приглашению за стол. Вероятно, мысленно он пожалел свой хвост... и лапы. Но есть стоя я

ему запретила. Мы всё-таки в приличном обществе. И места за столом хватало для всех.

Мама достала из холодильника всё, что пережило новогоднюю ночь и следующие сутки. Папа Серёжа предложил выпить за знакомство, и я не смогла отказаться. Красное полусладкое вино было разлито по бокалам.

– А чего ты шапку не снимаешь?
– огорошила мама Люка единственным вопросом, на который я не заготовила ответ — забыла.

– Ему нельзя!
– выпалила я.

– Что?

– Как евреям, - добавила я.
– Но он не еврей.

– Я определённо не еврей, - тихо проворчал Люк.

– О, ну ладно, - так этот вопрос был закрыт. Оба родителя отнеслись к головному убору Люка как к прихоти человека из другого мира, не подозревая насколько они были близки к правде.

Мама подняла бокал, выказав желание произнести небольшой тост.

– За новые знакомства.

– И за дружбу между народами, - с усмешкой добавил папа Серёжа.

Все пригубили вино. Все, кроме Люка. Он с опаской поднёс бокал к носу. Нюхнул. Фыркнул, рассмешив маму.

– Он просто не пьёт. Совсем, - объяснила я, а волк смело опрокинул в себя половину бокала.

Вот кого-то развезёт — будет мне проблема.

Мама поинтересовалась, как я погуляла на Новый год с подругами. Я выдавила «нормально» с набитым оливье ртом, и она перешла к прощупыванию Люка: «А из какой ты страны к нам приехал?», «На кого учишься?», «Давно с Ритой знакомы?», «Вы встречаетесь?». Волк растерянно посмотрел на меня, прервав поглощение понравившегося ему салата.

Я отбилась от маминого любопытства, переведя разговор на другую тему «Как мои родители отпраздновали Новый год без меня». Папа Серёжа порадовал, рассказав в подробностях, как они скромно, но весело посидели к компании своих родителей, а потом «без приключений» погуляли во дворе с соседями под грохот самопальных фейерверков. Испорченная куртка и порванные сапоги — это меньшее, чем пришлось пожертвовать моим родителям, чтобы новогодняя ночь им запомнилась. А вот мне... но рассказывать всё как есть, разумеется, не стала.

Под забавные истории из жизни русских мужиков от папы Серёжи мы быстро умяли всё, что выставила на стол мама. Бутылка вина была выпита еще быстрее, расслабив и расположив друг к другу всех присутствующих. Люк умудрился вставить несколько историй из своей жизни, в основном рабочие моменты при строительстве дач. Мне же пришлось на ходу вносить уточнения и корректировки в его рассказ, используя отгоровку «он перепутал слова», чтобы родители не заподозрили обмана и дальше смотрели на Люка как на студента по обмену, но с небольшим опытом в постройке домов «под ключ».

В целом всё прошло легко. Отдельную благодарность хотелось высказать

папе Серёже за создание дружеской атмосферы. В очередной раз я порадовалась за маму и за себя. Всё-таки верно я поступила, собрав вещи и сообщив матери, что уезжаю к бабушке и дедушке — к её родителям. Предложила ей присоединиться ко мне, и мама согласилась — собрала вещи и оставила отца один на один с его бесконечной злобой к миру. Он, разумеется, пытался нас вернуть — угрозами. Не давал маме развод, сделал всё, чтобы отсудить права на меня, свою единственную дочь, но суд всё-таки отказал нашему квартирному тирану во всех его жёстких требованиях.

Именно так, уже в тринадцать лет, я решила, что не буду подчиняться тому, кто сильнее меня, даже если это грозит серьёзными трудностями. Я не жертвенный агнец, с которым пастух поступает, как ему вздумается.

Время близилось к полуночи — можно было укладываться спать. Я утащила Люка в свою комнату. Мама побеспокоила нас меньше, чем через пять минут, принеся волку пижаму папы Серёжи, которую тот отказывался носить. Не фанат он официальных нарядов для сна.

Папа Серёжа заранее сходил к моим бабушке с дедушкой, проживающим несколькими этажами ниже, и выпросил у них матрас, хранившийся в их кладовке на непредвиденный случай. В моей комнате стало невероятно тесно: моя любимая кровать занимала много места, а спальное место для Люка расположилось на оставшемся пространстве, прямо на полу.

Проконтролировав волка за умыванием и проследив, чтобы никто не побеспокоил его в туалете, занялась собой: переоделась в ванной, умылась, почистила зубы и вернулась в комнату.

Люк сидел на полу чуть ли не в позе лотоса, что мне сразу показалось странным. Осмотрев его со всех сторон, приподняла подушку и увидела радостно виляющий хвост.

– Надо размять его, а то онемел до жути, в поясницу простреливает, - объяснил Люк.

– Да, не позавидуешь тебе, - посочувствовала я и, всучив подушку в руки волка, плотно закрыла дверь в комнату, пожалев, что на ней нет элементарной защёлки.

Но никто к нам ворваться не должен был, я уже пожелала маме с папой Серёжей «Спокойно ночи», получив шутливые рекомендации: «громко не шалить и не обращать внимания на звуки из родительской комнаты».

Всё подозрительно спокойно отреагировали на Люка. А потом мне придётся объяснять родителям, почему волк больше не заглядывает в гости. В груди появилась тяжесть. Нелегко будет поставить жирную точку в этой истории.

– Всё, ложимся спать, - скомандовала я, выключив свет.

В кромешной тьме добралась до постели и залезла на неё с ногами. Четверть часа пыталась отделаться от всех мысли, чтобы спокойно заснуть, но не удалось. Слишком много вопросов и даже сомнений проснулось с наступлением ночи.

– Люк?
– шепнула я.

Прислушалась — в ответ тишина.

– Люк, ты спишь?

Опять тишина.

Покрутилась с боку на бок, но сон так и не надумал прийти ко мне. Подобралась к краю постели и шепнула:

– Эй, ты спишь?
– чтобы вопрос дошёл до адресата, толкнула лежащего волка в плечо.