Семь невест. Рыжая для Серого
Шрифт:
– Фыр... Что?..
– встрепенулся тот.
– Я спрашиваю: ты спишь?
– Что за вопрос?
– недовольно прохрипел спросонья Люк.
– Я не могу заснуть, - призналась ему.
– Рассказать тебе сказку?..
– Еще предложи спеть мне.
– Я могу, - отозвался Люк и прочистил горло.
– Нет. Не надо, - спешно прошептала я, опасаясь, что тот затянет песню как волк из мультика «Жил-был пёс». Меньше всего мне хотелось привлекать внимание родителей и беспокоить их волчьим воем.
– Я буду скучать, - с тихой грустью произнесла я.
– Я тоже, - неожиданно ответил Люк, напугав меня.
– Ты не спишь!
– возмущённо прошипела, толкнув волка в плечо. Но в этот раз моя выходка не осталась безнаказанной: Люк схватил меня за руку и стащил с кровати, ловко уложив рядом с собой. Крепкие горячие объятия не давали шанса вырваться. Я оказала слабое сопротивление, для приличия, а после расслабилась, молча признав, что нахожусь в полной безопасности.
Люк сладко засопел, щекоча мне кожу дыханием. Тонкие ароматы вина и свежескошенной травы навевали образ солнечной поляны, на которой мы с волком устроили привал. Под это убаюкивающее наваждение я наконец заснула.
32 Признания
Ни мама, ни папа Серёжа не стали беспокоить меня с Люком, в итоге мы с ним проспали до часу дня. И еще час провалялись после пробуждения. На меня навалилась невероятная лень. В постели, хоть и на полу, но в объятиях Люка, было куда уютней, чем за её пределами. И подъём означал бы окончание ленной неги и возвращение к насущным вопросам: встреча с новогодним духом и расставание с волком. Грусть изъедала сердце. Но я решила, что этим странным отношениям — человек и зверолюд — не суждено быть. Тем более легкими. Не в моём мире, ни в мире Люка.
Так как завтрак мы проспали, мама сразу организовала плотный обед. Люк был рад поесть от пуза и послушать истории о моих вкусовых предпочтениях и не только.
Ну что сказать, маме понравился синеглазый парень в вязанной шапке, она всеми силами пыталась угодить Люку, чем снискала ревность папы Серёжи. В шутливом ключе, конечно. Это немного отрезвило мою добродушную и заботливую маму. Она перестала предлагать Люку котлеты, раз они ему так понравились, и, перечислив все сладости к чаю, которые можно брать, ушла с папой Серёжей в большую комнату, чтобы не докучать нам своей компанией.
– Почему ты зовёшь маму — мамой, а папу — папа Серёжа?
– поинтересовался Люк, встав из-за стола, чтобы восстановить кровообращение в хвосте и ногах.
– Потому что папа Серёжа — неродной мне отец. Настоящий был еще тем засранцем. Кстати, он мог бы посостязаться за это звание с Кингом, - подметила я, осознав, что лев и мой биологический родитель имели схожий темперамент.
– Скажи, а что в вашем мире делают с...
– Я оглянулась, проверяя, плотно ли закрыта
– Обычно тоже убивают, - спокойно ответил Люк.
У меня внутри всё похолодело. Этого-то я больше всего и боялась.
– А если тебе отправиться в другой город, подальше от Прайдбурга и подвластного ему региона, так тебе будет проще скрыться от мэра и его гнева?
– поинтересовалась я.
– Возможно. Но с чего ты взяла, что Кинг мёртв?
– ошарашил Люк.
– Так... Там столько крови было, - озвучила очевидный факт.
– Я столько никогда не видела. Только в фильмах ужасов.
– Я не думаю, что лев умрёт от нескольких десятков царапин.
– Ца-царапин?
– Я удивлённо похлопала глазами.
– Мне не показалось, что Кинг получил всего несколько царапин.
– Несколько десятков, - подчеркнул Люк, переминаясь с ноги на ногу.
– Я не считал. Может, вышло больше сотни. И один глубокий укус в плечо. Тоже ерунда для того, в чьих жилах течёт кровь ведьмы.
Спорить не стала, вспомнив, как у Люка быстро сошёл фингал под глазом еще в Гарденбурге.
– Допустим это так. И если ты вернёшься, а Кинг окажется жив и здоров, то, что с тобой сделают?
– Убьют, - коротко ответил Люк.
– Это же сын мэра. Он такого мне не простит. Никогда.
– Ну конечно, - с неохотой согласилась я.
– У тебя есть план действий?
– План? Нет.
– Люк опустил взгляд и тихо добавил: - Если ты не хочешь рассматривать меня как пару, то не вижу смысла жить дальше с чувством неразделённой любви. Но этой ночью, мне не казалось, что ты против парня-зверолюда.
– Люб-ви?
– медленно произнесла я, не веря собственным ушам.
– Мы с тобой знакомы всего ничего. Какая... ха-ха... У тебя от сидения на хвосте кровь плохо еще и в мозг поступает?
Люк поднял на меня взгляд. В синих глазах плескалась смертельная грусть и тоска. У меня аж сердце сжалось от жалости. Я растерялась: хотелось извиниться, попросить прощения за свои слова или же убежать в ванную, чтобы умыться и остудить запылавшие щёки и угомонить смятенные мысли холодной водой.
Вместо всего этого я схватила Люка за руку и потащила в свою комнату, чтобы продолжить разговор без риска неожиданного прихода мамы или папы Серёжи на кухню.
– Давай на чистоту, - завела я речь, усадив волка на кровать.
– Когда это ты в меня влюбился?
Люк приподнялся, чтобы приспустить пижамные штаны и высвободить свой хвост, который приобрёл невзрачный и помятый вид из-за стесняющей одежды. Он попытался снять шапку, в которой ему пришлось спать всю ночь, но я остановила его: если тот, кто заглянет в комнату, не разглядит хвост, то стоявшие торчком уши — еще как увидит. А мне хотелось, чтобы Люк и дальше оставался милым чудаком в шапке.