Семь печатей тайны (главы из романа)
Шрифт:
Озарение пришло на другой день после приезда в столицу. Рано утром Садков шел на службу, но вдруг резко остановился перед самой дверью всемирно известного громадного здания, украшавшего Лубянскую площадь. Продумав последствия, вытекающие из его догадки, Антон Петрович позвонил с проходной комиссару и потребовал, чтобы весь личный состав ОСОТ вышел из здания для очень важного разговора. Выслушав соображения Садкова, Шифер сказал снисходительно: - У вас, дорогой мой, таки началась шпиономания. Точнее пришельцемания. Вовсе не нужно было вызывать нас в этот сквер. Мы спокойно могли поговорить на четвертом этаже. Если помните, подслушивающее устройство в моем кабинете обезврежено. - Можете считать меня шизофреником,- огрызнулся Садков.- Однако я не верю, что та "булавка" была единственным микрофоном. Вспомните: упсантианин упомянул о моей гипотезе относительно старта ракеты в начале двадцатых годов. Эти слова были написаны только вечером того дня уже после самоуничтожения "булавки". Иными словами, в наших комнатах есть другой микрофон, и я догадываюсь, на что он похож... Вооружившись мухобойками, они тщательно обыскали все помещения, выделенные в распоряжение ОСОТ. Удача улыбнулась им в кабинете, который занимали Барбашин и Воронин. Странное насекомое с металлическим блеском боков пряталось между книгами на стенной полке и попыталось скрыться, взмыв в воздух на жужжащих крылышках. Несколько точных ударов резиновых лопастей повергли летающего соглядатая на письменный стол. Гладышева быстро накрыла добычу стеклянной банкой, но с усиков металлического жука засверкали электрические искры, проплавившие насквозь толстые прозрачные стенки ловушки. "Насекомое" протиснулось сквозь отверстие и уже расправило крылья, вновь собираясь взлететь. Тогда Кольцов, ухватив мухобойку поближе к резине, изо всех сил обрушил на инопланетную машинку кончик деревянной рукоятки. Тонкий металл корпуса, громко хрустнув, раскололся. Над обломками разбитого устройства в ускоренном темпе замелькали обрывки записей, сделанных в разных комнатах ОСОТ. Затаив дыхание, люди разглядывали объемные цветные картинки: Садков пишет что-то, склонившись за столом, Шифер разговаривает по телефону, тиская пальцами раскуренную папиросу, сразу трое осотовцев бурно обсуждают какой-то вопрос и при этом энергично размахивают руками. Потом электрическая начинка "насекомого" окончательно отключилась.
Видящий смерть
23 февраля 1930 г. Ростовская область.
В полночь под праздник Красной Армии на станцию Сосновская прибыл эшелон из Ростова. Стремительно покинув вагоны-теплушки, эскадрон 11-й кавалерийской дивизии двинулся на Заветное, оставив позади стрелковый батальон. Копыта коней скользили по обледенелой земле, но Урмас Мартиньш, командовавший карательным отрядом, подгонял бойцов, надеясь внезапным налетом захватить укрепившихся в станице мятежников. Однако в предрассветных
Когда солнце чуть приподнялось над горизонтом, повстанцы ворвались в райцентр Нехаевск. Половины милиционеров никто так и не видел - не иначе, сховались в подвалах. Другие либо просто сложили оружие, либо вовсе перешли на сторону врагов революции. Лишь несколько сотрудников ГПУ и особо активных членов ВКП(б) некоторое время отстреливались из наганов и маузеров. Тем из них, кто остался в живых, пришлось сдаться, после того как Троелапов приказал поджечь двухэтажный кирпичный дом, где располагались райком и райисполком. Когда пленных подвели к вождю крестьянского восстания, председатель исполкома Гуртовой прорычал, сжимая ладонью простреленное плечо: - Совсем ты Федька сдурел, мать твою за ноги! Мы ж тебе, предателю, как своему доверяли. Вместе же рубали белую сволочь, а теперь ты сам хуже шкуровца стал, на советскую власть замахнулся! Вот придет полк из Ростова - всех вас, предателей драных, к стенке поставят. Их давно не бритой щетины, покрывшей почти все лицо Троелапова, сверкнула хищная улыбка. Злобно скалясь, Федор ответил: - Зря надеешься. Нет больше тех карателей, в степи лежат. И напрасно, Терентий, меня предателем облаял. Это ваша власть предала идею, за которую мы в гражданскую столько крови пролили. Ни земли не дали, ни свободы. Потому-то против вас всем миром поднялись - и казаки, и мужики. - Вас растопчут,- упрямо повторил Гуртовой. - Ошибаешься,- глупый спор наскучил повстанцу.- Власть, обманувшая народ, долго жить не будет. Семен Макарыч врать не умеет. Раз говорит, что видел - значит, видел. Хотя засевшая в плече пуля причиняла адские мучения, Гуртовой отрывисто рассмеялся. Слава полоумного деревенского прорицателя давно разлетелась за пределы района. Тщедушный кривоногий мужичонка с жиденькой рыжеватой бороденкой, одетый в изрядно трепаный зипун, укоризненно покачал головой и сказал Федору: - Не верит нам красный барин. Опьяненный блестящими победами сегодняшнего дня Троелапов весело потребовал: - А ты, Симеон Макарыч, скажи этим неверующим, что завтра будет. - Кто ж его знает, что будет и когда будет,- дурачок развел руками.будет - и ладно. Он присел прямо на грязный снег посреди улицы и, прикрыв глаза конопатыми веками, беззвучно зашевелил губами. Вдруг его лицо просветлело, и живой миф донских хуторов радостно поведал: мол, прибудет вскорости из самого Царицына бронепоезд "Большевик номер три". От такой новости у Сарычева азартно заблестели глаза, и подполковник поспешил осведомиться, на какую станцию ждать эту колесную крепость. - Заграбастать хочется?
– блаженный погрозил корявым пальцем.- И не думай, твое благородие, отобьются красные, только людей зазря положишь... А тебя зато встреча ждет. Пришлют к нам, твое благородие, дружка твово, который из жандармов. - Какого еще дружка?
– подполковник брезгливо поморщился.- Сарычевы отродясь с жандармами не знались. - Того не ведаю...- вздохнув, ведун задумался.- Во, нашел, кажись. Ты с ним в тюрьме сидел. Сдвинув на затылок папаху, Сарычев потер лоб, после чего проговорил неуверенно: - В лагере, наверное. Ну, были там офицеры жандармского корпуса... Усенко помню, Колосова, фон Штейница, Тихомирова, Барбашина, Максимова... Симеон Макарович вдруг принялся сильно кивать и подтвердил: дескать, именно Барбашина и пришлют большевички. Не выдержав, Гуртовой простонал: - Федька, кончай этот балаган. Смотреть стыдно. Пока не поздно, прикажи своим бандитам сдаваться. Ответом бывшего однополчанина Троелапов не удостоил, и лишь махнул своим орлам зажатой в рукавице нагайкой. Повстанцы повели пленных вдоль улицы, немилосердно тыча с спины остриями штыков.
25 февраля 1930. Москва.
Накануне Садков и Барбашин вернулись из бестолковой командировки в Сибирь. Успехи ликбеза сделали поголовно грамотной чуть ли не всю страну, и теперь страна усиленно читала все подряд, в том числе и научно-популярные брошюры сомнительного качества. После знакомства с такой макулатурой, особенно среди провинциалов, пробуждался ожесточенный интерес всюду искать загадочные явления природы. Ежедневно с окраин шли в московские инстанции пачки писем и телеграмм о якобы наблюдавшихся чудесах, а инстанции, не задумываясь, отсылали эту корреспонденцию в ОСОТ - особое отделение ОГПУ. Большую часть сигналов с мест осотовцы сразу выбрасывали в мусорную корзину, а почти все оставшиеся отправлялись туда же после консультаций с учеными. Однако некоторые сообщения - примерно одно из тысячи - производили впечатление представляющих интерес, и по этим сигналам открывались дела оперативного учета. Именно так случилось, когда органы государственного политического управления по Омской области сообщили о странном происшествии в Омске. Ночью через неделю после Нового Года возле фабричного городка Дубовск опустился с неба светящийся предмет, оставлявший огненный след на звездном небе. На третий день у многих жителей начались почти одинаковые видения: к дубовчанам стали наведываться необычные люди - либо карлики, либо великанского роста, но все с зелеными или темно-коричневыми лицами. Незнакомцы сообщали много любопытного о жизни на Марсе, откуда они, собственно говоря, и прилетели на ракетном корабле. Сорокин сразу понял, что наконец-то прибыли долгожданные братишки-марсиане, но по причине хронического насморка лично ехать в холодные края не решился, а потому комиссар Шифер послал на берега Иртыша пару ветеранов, приставив к не вполне благонадежным старикам бдительную Верочку Гладышеву. С загадкой они разобрались молниеносно - как только омский доцент-астроном показал найденный рядом с Дубовском метеорит в три фунта весом. Похоже, вид падающего камня так сильно потряс местных жителей, что весь городок продолжил новогодний запой, премного обогативший дубовских самогонщиков. А по пьяной лавочке, известное дело, и не такое может померещиться. Марсианская тематика белогорячечных видений тоже объяснялась просто: неделей раньше по области гастролировал лектор из центра (как выявила оперативная проверка - этот гражданин был в годы прежнего режима отчислен из младших классов гимназии по причине неуспеваемости), читавший в каждом населенном пункте по два доклада: "Идеи Циолковского о междупланетных путешествиях" и "Советские ученые нашли жизнь на планете Марс". Не удивительно, что протрезвевшие сибиряки описывали гостей из космоса точь в точь, как лектор-аферист рассказывал. В поезде на обратном пути, удостоверившись, что Гладышева их не слышит, Барбашин шепотом съязвил: - Пора бы в духе времени заменить контрреволюционный термин "белая горячка" на политически выдержанный - "красная горячка". - Ох, Илья, попадешься ты за свой длинный язык,- вздохнул Садков.
Комиссар слушал их отчет не слишком внимательно. Мысли Шифера явно были поглощены другими проблемами. Когда возглавлявшая сибирскую инспекцию Гладышева умолкла, комиссар равнодушно сказал: - Нет, и не надо...- он поглядел в сторону и бесцельно разворошил лежавшие на столе бумаги.- Появились более важные дела. Оперативный отдел обратился к нам в связи с троелаповским мятежом на Нижнем Дону. - Кулаки сопротивляются коллективизации,- Садков пожал плечами.- А вы чего ожидали? - Не первое восстание против новой власти и наверняка не последнее, добавил Барбашин.- К нашему отделению такие дела никаким боком не относятся. Строго посмотрев на подчиненных, Шифер покачал головой. Потом произнес глубокомысленно: - Нет, товарищи, мы имеем дело не с рядовым выступлением классового врага. На этот раз взялась за оружие даже часть середняков, которые, видите ли, не пожелали расставаться с частной собственностью. И второе очень неприятное обстоятельство...- комиссар сделал внушительную паузу.Троелапов в гражданскую войну отличился в сражениях против Деникина и Врангеля, командовал ротой Красной Армии. Но даже не это самое главное для вас, уважаемый Илья Афанасьевич,- Шифер пристально посмотрел в глаза Барбашину.- Правая рука бывшего красного командира Троелапова - некто Сарычев! да-да, тот самый гвардейский подполковник Сарычев, вместе с которым вы провели немалое время в лагере Курумкан. Чтобы сообразить, о ком говорит комиссар, Барбашину пришлось напрячь извилины памяти. Кажется, был в курумканских бараках такой отдыхающий. Держался особняком, с товарищами по плену особо не общался. Шифер барбашинских объяснений слушать не пожелал, а продолжал рассказывать о перипетиях мятежа на юге. Под конец же сказал между прочим: - Местный орган ОГПУ сообщил, что в банде имеется человек по профилю Особого отделения. Якобы способен читать мысли, предсказывать будущее, ну и тому подобное. Мы, конечно, не склонны безоговорочно верить таким слухам, но пресекать вредные суеверия обязаны. Так что поручаю вам найти и разоблачить этого мракобеса. Услышав о "чародее", Садков сразу припомнил старое дело, которым они занимались еще в императорской канцелярии. Места вроде совпадали, проявления феномена - тоже. Память не подвела, он даже вспомнил имя того человека. - Исаак Абрамович, вы случайно не про Симеона Блаженного говорите? осторожно спросил Садков. Мрачно покосившись на оперуполномоченных, Шифер полистал отчеты, удивленно поднял брови и подтвердил: - Он самый... Значит, у вас есть данные на этого афериста? - Были, да сгорели вместе с остальными архивами в феврале семнадцатого... Симеон Блаженный попал в поле зрения Девятого отделения в конце шестнадцатого года. Мы намечали вплотную заняться разработкой этого феномена, но разразился хаос, и мужичок канул в водовороте событий. - Я тоже его помню,- включился в разговор Барбашин.- Если не ошибаюсь, князь Сабуров лично с ним работал. Только отнюдь не был он аферистом настоящий ярко выраженный феномен... Ветераны наперебой принялись рассказывать о чудесах, связанных с феноменом деревенского прорицателя: предсказал большевистский переворот и убийство Распутина (даже день назвал), через непрозрачную стенку угадывал цвет карточек, которые выбирал сидевший в соседней комнате чиновник Девятого отделения. Будучи убежденной материалисткой, комсомолка Гладышева презирала суеверия и прочие антинаучные бредни, а потому возмущенно потребовала прекратить распускание контрреволюционных домыслов о сверхъестественных способностях кулацкого прихвостня. Не обращая внимания на глупую девчонку, Садков вспомнил, что Симеон Блаженный вроде бы рассчитывал занять при дворе место, которое, в полном соответствии с его пророчеством, оказалось вакантным после выстрелов в доме Феликса Юсупова. Однако шеф IX отделения резонно заметил: не для того, мол, мы Гришку в прорубь спустили, чтобы другой мужик Государя позорил. Выслушав подобное кощунство, Вера чуть не лопнула от негодования, однако Шифер рассказом очень заинтересовался. - Из ваших, Антон Петрович, слов вытекает, что он был ярым монархистом,быстро сделал вывод комиссар. - Навряд ли,- Барбашин сделал пренебрежительный жест.- Просто желал быть поближе к власти. Прибыльное дело, каждому хочется. Снисходительно поглядывая на осотовцев, Шифер довел до их сведения: - В руководящих инстанциях убеждены, что мятеж Троелапова не может быть простым ответом несознательного крестьянства на провозглашенную партией политику поголовной коллективизации. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Разумеется, они понимали его без многословных объяснений: вожди намерены списать свои ошибки на магнетическую силу сельского дурачка, который-де "взбунтовал" морально неустойчивых мужичков. С точки зрения пропаганды, ход был удачным, но только ветераны Девятого отделения прекрасно помнили, что Симеон Блаженный гипнотическими способностями не обладал. Барбашин, не удержавшись, съехидничал: - В таком случае вам придется признать существование тех самых сверхъестественных сил, которые вы до сих пор упорно отрицали. - Прекратите демагогию,- комиссар заметно нервничал.- Никакой мистики мы не потерпим. Этот ваш так называемый "чародей" всего лишь подчиняет себе людей при помощи внушения. Гипноз - это научный факт, а не дурацкие выдумки попов и разных авантюристов-лжеученых.
26 февраля 1930 г. Нехаевск.
К новой власти Садков относился философически - как к неизбежной неприятности, с коей следует смириться, поскольку хорошей власти быть не может в принципе, а вся жизнь наша складывается из чередования светлых и темных сторон бытия. В конце концов, и прежний режим не назовешь эпохой ангельского правления. Где-то в глубине души Антон Петрович даже осуждал Барбашина, который с каждым годом все сильнее ненавидел красных и порой даже не старался скрыть своей к ним враждебности. Однако, приехав на юг и поглядев, что здесь творится, Садков изменил привычному равнодушию. Большевики явно перегнули палку, посредством которой загоняли мужиков в коллективные хозяйства. Любой бы взбунтовался, если к нему ворвутся обнаглевшие голодранцы и прикажут собственноручно сдать в общее владение небогатое добро, нажитое многолетним тяжким трудом. На Илью же вовсе страшно было смотреть - того и гляди сорвется, примется палить по коммунякам из маузера.
Усиленный артиллерией и кавалерийским эскадроном стрелковый полк взял Нехаевск вечером после многочасового боя. Пожары почти повсюду успели угаснуть, и теперь от северной окраины райцентра, по которой долбили три батареи, остались большей частью лишь обгорелые бревна развалин. Мятежники дрались отчаянно, уложив почти сотню красноармейцев, но и сами потеряли чуть не вдвое больше. Гражданские, в предвиденьи такого оборота, загодя попрятавшиеся в окрестных балках, уже начали возвращаться и пытались навести порядок в разгромленных домах. - На глаза попадаются, в основном, бабы с детьми и старики,прокомментировал Шифер.- Мужчины ушли с бандой. - Похоже на то,- согласился Садков.- Или сами ушли, или Троелапов силой увел. - Сами, сами,- уверенно сказал Барбашин.- Знакомая картина. И на Кубани так было, и в Сибири, и... - Прежде такого размаха не отмечалось,- резко оборвал его комиссар.- И вообще, хватит болтать. Это означало, что они должны заняться делом "святого старца", который, по мнению высокого руководства, загипнотизировал местных мужичков и заставил фанатично сражаться против родной советской власти. Вера осталась при штабе, а ветераны побрели к саням. Покосившись на догонявшего их нехаевского милиционера, Антон Петрович сказал негромко: - Вы бы, любезный, не так демонстративно свою к ним горячую любовь проявляли. У них, сами знаете, стенка длинная - и для нашего брата местечко найдется, невзирая на прежние заслуги. - Ну и пес с ними!
– бывшего жандармского ротмистра передернуло.- Не могу больше видеть эти самодовольные хамские хари. Прав был кто-то из древних, сказавши: лучше ужасный конец, чем ужас без конца... Кстати, не понимаю причин столь пылкой заботы о моей персоне. Вы же меня всегда терпеть не могли. - Ваша персона меня, признаюсь, абсолютно не волнует,- искренне отозвался Садков.- Но вы своим не в меру длинным языком можете и порядочным людям немало неприятностей устроить. Вспомните, как Галилей пострадал по вине этого недоучки Джордано... На том пришлось выяснение отношений прервать, поскольку появился нежелательный свидетель. Поерзав на облучке, немолодой милиционер по фамилии Тимофеев взялся за вожжи и хмуро осведомился, куда везти. Узнав, что московских оперативников интересует Сенька-дурачок, он удивленно поднял брови, но промолчал и легонько шевельнул поводья. Лошадь неторопливо затрусила по безлюдной улице, не слишком стараясь объезжать снарядные воронки. - Далеко ехать?
– спросил Барбашин. - Не, он сразу за мостом жил,- невразумительно отозвался Тимофеев.- Зря вы на дурачка время тратите. Безобидный он был. - Не сомневаюсь,- проворчал Садков. Антон Петрович уже не впервые подумал, что их работа лишена смысла, словно ОСОТ существует лишь для констатации загадочных фактов. За четверть века он повидал много чудес, но понять удалось лишь немногие. И даже разгадав очередную тайну, они всякий раз оказывались бессильны использовать на всеобщее благо получаемые знания. В лучшем случае удавалось ликвидировать опасный феномен. А хотелось большего - подарить всем людям новые возможности. Впрочем, он понимал, что давно пора избавляться от юношеской романтичности.
В отличие от северной части и центра, по которым пришелся главный удар штурмовавших городок подразделений, заречный район Нехаевска почти не пострадал от артогня. Соседи "блаженного" уже вернулись, но покидать свои дома не отваживались. На пожилых людей, одетых в военную форму, смотрели с опаской и старательно помалкивали. Лишь к вечеру, опросив несколько десятков озлобленных перепуганных свидетелей, осотовцы сумели выдавить из некоторых обывателей обрывки интересующих ОГПУ сведений. - ...знал, о чем люди думают, а хитрости в нем на полушку не было. Мог в глаза кому хошь все сказать... - ...доброй души человек, больных и убогих жалел, никому не отказывал. Привели к нему девочку лет восьми, от рождения немая была и глухая. Семен Макарыч дитю руки на голову возложи и пошепчи чего-то - она и заговори. Только он чаще смерть чью-нибудь видел. И всегда его слова сбывались... - ...Семен с японской войны контуженным воротился. Сказывал, в капонир снаряд попал, так его по темечку то ли камнем стукнуло, то ли бревном. Он после того малость умом повредился, заговариваться начал. Мы уж думали, не жилец... - ...кажись, в десятом годе, или в двенадцатом это с ним началось. Сильно испуган был, даже со двора не выходил. Потом говорил мужикам: мол, видения всякие. Словно ероплан по небу летит и крылья назад загнутые, а внутри сотни четыре народу сидят, иллюзионы смотрят. Его все на смех подняли время-то какое было, никто в наших краях еропланов не видел. Только в девятнадцатом деникинские "фарманы" пролетели, так Семен сказал: нет, у того винты на крыльях не крутились... И еще про бомбу он, помнится, рассказывал - будто как жахнет - люди вокруг десятками помирают, цельный город загорится. Тогда же и врачевать начал... - ...когда мужиков на германскую войну брали, он с каждым попрощался. Напился потом в лежку и плакался: дескать, жалко их. И все точно про каждого сказал: тот целым вернется, тот - без ноги, а того навсегда пуля успокоит. И ни разу, погляди, не ошибся. Как говорил Семен, так и получилось... - ...до баб он жадный был, все к девкам подкатывался. Он же неказистый с виду был и увечный к тому же, ему и не везло. Тогда Семен стращать начал: мол, спутаешься с таким, он тебя брюхатую бросит, или женится, но бить станет. А когда поняли, что его слова всегда сбываются, бабы сильно на Сеньку озлились - говорят, это он накаркал. Так никакая с ним жить и не согласилась... - ...когда у Катерины Сугробиной муж с ярмарки не вернулся, Семен сразу ей сказал: жив-здоров твой жеребец, в Ростове с блудницами вино пьет, без копейки домой заявится, да еще тебя дурной болезнью наградит. Так оно и вышло, Николай от сифилиса помер. Только Катька ушла от мужа и больше с ним не спала, вот и выходит, что Семен ошибся - не заболела она... - ...однажды предупредил меня о пожаре, а дом только на восьмой день загорелся... - ...под самый конец войны вдруг собрался - мне, говорит, пора в Питер подаваться, скоро Гришку Распутина князья порешат, заместо него в царском дворце я жить стану. Уехал, а вскоре большие жандармские чины нагрянули, все выпрашивали, что за человек Семен Дорбенко. А его долго в Нехаевске не было, шатался по стране, уже при красных вернулся. Рассказывал, что в Петрограде его князь какой-то арестовал... - ...и людей лечил, и скотину, но не всегда получалось. Погоду предсказывать умел и другое, что не скоро случится... Розыскники-осотовцы работали деловито и слаженно: пока один задавал наводящие вопросы, второй протоколировал представляющую интерес часть показаний. Узнав, что придется подписывать бумагу, некоторые нехаевцы ударялись в панику и брали, будто грамоте не обучены. В таких случаях, как заведено в ОГПУ, приходилось грозить большими неприятностями, но местные все равно ставили подпись очень неохотно. Словно боялись возможной мести колдуна больше, чем гнева Лубянки. Угадав причину их беспокойства, Барбашин спросил перепуганную свидетельницу: - Симеон убивал кого-нибудь или, может, порчу насылал? Женщина опустила глаза и тихоньо проговорила, кусая губы: - Не знаю, гражданин начальник. Только, если он говорил: мол, скоро умрешь от такой-то причины,- значит именно от того человек и отдавал богу душу.
К вечеру они вернулись в штаб, но с Шифером встретиться не удалось: комиссар был занят допросом пленных повстанцев. Пользуясь временным безвластием, Садков и Барбашин спокойно поужинали на полковой кухне и засели за бумаги. Часа через три, когда сжатый отчет, содержащий предварительные выводы, был составлен и подшит к делу вместе с протоколами, Шифер вызвал осотовцев. - Ситуация в общих чертах понятна,- докладывал Барбашин.- Симеон Блаженный, он же Дорбенко Семен Макарович, одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года рождения, скорее всего, является типичным феноменом со способностями к телепатии, ясновидению и врачеванию. Явление хорошо знакомое по многим примерам: феномен возник в результате повреждения головного мозга. Дар у него проявляется нерегулярно, по собственному желанию феномен управлять своими способностями не умеет. От себя добавлю, что со времени первого знакомства его дар заметно усилился. В интересах задач, стоящих перед Особым отделением, следует взять Дорбенко живым и подвергнуть самому тщательному исследованию с привлечением лучших научных кадров. Комиссар выслушал его, скорчив болезненную гримасу. Потом заявил раздраженно: - Интеллигентные люди, а ведете себя, как маленькие дети. Вы бы еще матом ругаться начали!.. Не о научных кадрах думать надо, а мятеж этот проклятый усмирять. Уже в трех соседних районах неспокойно. Или мы за день-другой покончим с Троелаповым, или чихнуть не успеем, как его бандиты к Воронежу подступят! Невысокая росточком Гладышева, закутавшись в толстый армейский тулуп, сделалась вовсе похожей на сказочного Колобка и выглядела донельзя комично, особенно когда принялась запальчиво выкрикивать, размахивая кулачками: - Допросы подтвердили огромное влияние, которое оказывает так называемый колдун как на рядовых членов банды, так и на самого Троелапова. Я совершенно убеждена, что именно он своим гипнозом заставил честных советских людей взяться за оружие! Прихоти исторического процесса так часто и круто меняли течение его судьбы, что Садков поневоле сделался законченным циником-фаталистом. Поэтому Антон Петрович не стал спорить, а только подумал: "Незачем было крестьян мордовать сверх меры. Когда людям спокойно живется, никакие колдуны не заставят мирных жителей бунтовать". Потом крамольные мысли отступили, поскольку комиссар начал излагать задание, порученное Барбашину. - В вашем распоряжении всего двенадцать часов,- завершил инструктаж Шифер.- Если завтра к полудню не вернетесь, будем считать, что вы либо переметнулись на сторону мятежников, либо погибли. В любом случае артиллерия откроет огонь. Так и передайте давнему знакомому.
27 февраля 1930 г. Станица Беловодская.
Ночь по причине густой облачности выдалась темная, и войсковая колонна сумела незаметно приблизиться к затянутой льдом речушке,за которой начинались поля беловодских хозяйств. Конный авангард внезапным наскоком захватил врасплох выставленный здесь дозор мятежников. Трое повстанцев погибли, не успев даже вскинуть обрезы, а последний выстрелил разок, но был тотчас же зарублен. Батальон занял оборону, и артиллеристы принялись оборудовать позицию для пушек. Барбашин же, прохладно попрощавшись с другими осотовцами, направился пешком в сторону станицы, где расположились, если верить разведке, главные силы Троелапова. Бывший ротмистр шагал через поле, тяжело проваливаясь в глубокий снег, и грустно размышлял о своей судьбе, которая сложилась так неудачно. Ему до смерти осточертела жизнь в новом отечестве. Противно было притворяться, будто разделяешь идеи малограмотных вождей крестьянского происхождения, еще противнее - повторять как заклинания постоянно меняющиеся лозунги большевистских агиток. А с другой стороны, Илья Афанасьевич никоим образом не сочувствовал восставшим мужикам: сами виноваты, сами в семнадцатом законную власть свергали, поместья грабили, землю делили, над образованным сословием глумились - вот и получили, чего хотели! Он чувствовал себя невероятно одиноким в огромном враждебном мире, поскольку понимал: ни на той стороне, ни на этой, ни даже в Европе или Америке - нигде не будет своим... Многолетнее соприкосновение с астральными тайнами обогатило менталитет и лексику нетрадиционными понятиями. Не удивительно, что из глубин души вырвалось сквозь зубы: - До чего ж мне ваша планета надоела! Пробурчав эти слова, Барбашин вдруг заметил неподалеку костер, вокруг которого сидели вооруженные люди. Похоже, повстанцы обнаружили его чуть раньше - двое уже шли навстречу. Когда сблизились на несколько шагов, Барбашин разглядел знакомое лицо. - Здравия желаю, господин ротмистр,- приветствовал его Сарычев.- Медленно ходите, мы уж заждались. - Как вы узнали, что я пойду именно здесь?..- осотовец вдруг сообразил: Симеон предупредил? - Догадлив жандарм... Садитесь в сани, дорога не близкая. Пара кляч понесла их сквозь ночь, и Барбашин, чтобы не терять времени, решил перейти к сути своего задания. Полподковник, однако, слушать не пожелал, предложив оставить деловой разговор до приезда в штаб Троелапова. Затем проговорил: - Помнится, милостивый государь, вас из лагеря какой-то комиссар увез. Мы, грешным делом, решили - расстреливать. - Как видите, пока жив. - Вижу. По военной части на них работаете или по прежней, полицейской? - Скорее уж по научной...- профессия приучила Илью Афанасьевича поменьше рассказывать о себе, даже если в том не было очевидной надобности.- Вы мне, лучше, поведайте, что за человек ваш маг и чародей. - Совершенно замечательная личность,- с каким-то восхищенным недоумением сообщил Сарычев.- Настоящий самородок. Темная ведь деревенщина, почти калека, читает по складам, но какие пророчества из его дырявой головы порхают! Федька Троелапов на него, точно на икону чудотворную смотрит. Да что там Федька, даже я порой начинаю верить, что на старце благодать лежит. Всегда без промаха предупреждал нас, по какой тропинке каратели пойдут. Говорит: там много смерти будет, хорошо картина видна. Точно предсказал насчет бронепоезда, а я его не послушал, понадеялся на авось, вот и положил целую роту под пулеметами. Потому и отдали мы вчера Нехаевск... - Как же он не предупредил, что красные будут наносить главный удар через районный центр? Подполковник тяжело вздохнул, умело выругался, потом сказал: - Благодать иногда от Сеньки отворачивается. Бывает находит на старика и он все тютелька в тютельку без ошибки излагает. А порой сидит наш блаженный темней тучи и скулит: ничего не вижу... И вдобавок мозгов ему не хватает. Он, может, видит события будущего, но не способен определить, когда это случится - завтра или через столетие. Беседа угасла. Позже, когда они проехали сторожевой пост на околице Беловодской, Сарычев поинтересовался, к какому сроку должен Илья Афанасьевич вернуться к своим. - Не "свои" они для меня вовсе,- огрызнулся Барбашин.- Не хочу больше в Совдепию. Будь, что будет, но я твердо решил остаться с вами. И главное их задание выполнять не стану. - Какое же задание было главным? - Пристрелить Семена Дорбенко. Коротко рассмеявшись, Сарычев сообщил: - А он так и сказал: останется жандарм у нас и меня убивать откажется.