Семь Принцев и муж в придачу
Шрифт:
— Дура, — рыкнула на меня, — ты думаешь я не знаю, кто это сделал? Или что у меня половина бока разрезана? Нельзя к врачам, они все Тиску подчиняются.
— Сайрус? — неуверенно протянула я.
— Зови, — она прикрыла глаза и постаралась выравнять дыхание.
— Секунду, — и, не придумав ничего лучше, дважды нажала на датчик в шее.
— Ты чего застыла? — она не открывала глаз.
— Он уже идет, — я пошарила в столе в поиске ножниц.
— Ты даже не шевелилась, — застонала брюнетка с постели.
— Датчик в шее, — коротко ответила ей, доставая ножницы и возвращаясь к кровати.
— Потеряшка? — слабо приоткрыла она свой сиреневый глазик.
— Скорее всего, я в них не разбираюсь, — постаралась как можно аккуратнее отодвинуть руку.
— Ты чего? — удивленно посмотрела на меня пострадавшая.
— Мне надо разрезать одежду, — пояснила ей, и Армадида убрала руку, — опасно тебя в таком состояние раздевать. Проще просто разрезать, а потом выкинуть.
— Что у вас стряслось? — в комнату влетел растрепанный секретарь.
— Она, — не отрываясь от девушки, сказала ему.
— Как давно? — Сайрус резко собрался.
— Около тридцати минут, — тихо просветила нас Армадида.
— Долго, — за моей спиной что-то загромыхало.
— У нас нет времени на разговоры, — напомнила я, отрезая последний лоскут одежды.
— Молодец, — рядом со мной появился секретарь, — я антисептик нашел.
— За неимением лучшего, пойдет и крепкое вино, — правильно, алкоголь имеет свойство обеззараживать, как сама не догадалась.
— Иголки и нитки есть в отсеке гардероба, — показали мне куда бежать.
Пока я рылась в поиске небольшой черной шкатулки с инструментами для ремонта одежды, по комнате поплыли сдавленные стоны. Похоже, вино не лучший антисептик в мире. Выдернув из-под груды вещей искомое, краем глаза зацепилась за плотный кожаный ремень Стаса. Каким образом он тут оказался, не знаю, но пригодится однозначно!
Девушка выглядела еще хуже, чем ввалившись входную дверь. Теперь атмосферу создавали розовые разводы от вина и капли крови на простынях и руках Сайруса. Не медля ни одной секунды, которые были просто на счету, подбежала к кровати, опуская шкатулку с нитками и иголками.
— Закуси, — почти насильно всунула ей между зубов ремень мужа.
— Зачем это? — попыталась отплеваться от меня капитан.
— Закусывай и не говори, — зашипела на нее в ответ.
— Держи ей голову, — Сайрус уже разобрался с принадлежностями для шитья.
— А может обезболивающее? — с ужасом посмотрела на иглу в руках секретаря.
— Оно в той же бутылке, что и дезинфицирующее, — указали мне на остатки вина.
— Лучше так, — прохрипела Армадида.
— Соглашусь, — повернув ее голову набок, дала сделать пару мелких глотков.
— Какая гадость, — поморщилась та и скривилась от приступа боли.
— Пора, — скомандовал нам парень, примеряясь продезинфицированной в вине иголкой к ране.
— Кусай, — вновь засунула ремень в рот девушки, — чтобы язык не прикусила.
Ответив на невысказанный вопрос главного хирурга нашего лазарета, попыталась со всей силы навалиться на дернувшуюся девушку. Было сложно, она не только была сильнее и физически развитее меня, но еще и болевой шок придавал ей сил и желания уйти от неприятных прикосновений. С каждым новым вздохом и вскриком я будто сама оказывалась под иглой.
Сайрус, к моему удивлению, достаточно умело орудовал небольшой иглой и ниткой. Края раны медленно сшивались. Он не торопился, стараясь доставлять, как можно меньше боли девушке, что корчилась на перемазанных в крови и вине простынях.
Для меня время словно растянулось в бесконечную череду сдавленных криков боли и стонов. Я не представляю, как себя Армадида чувствует, но я уж точно неважно. Самым уверенным из всех оставался Сайрус. Если бы не его холодный и безразличный взгляд, я уже рыдала бы над остывающим телом. Такому я не научусь за всю свою жизнь.
Стежки медленно подходили к концу, а меня все так же продолжало колотить. Арми уже не кричала, она просто сипела сорванным голосом. Темные волосы слиплись от слез, пота и тонких струек слюны. У нее не осталось даже сил плакать. Я не знаю, правильно мы делаем или нет, но уверена была только в одном — на кровати с вином вместо лекарств у нее больше шансов выжить, чем в стерильной комнате операционного кабинета. Эта мысль, как яркий маяк, не давала мне совсем погрузиться в пучину боли и жалости к девушке.
Наконец-то я услышала заветный щелчок ножниц и тихий вздох парня. Я интуитивно почувствовала, как вновь надвигается волна боли, и посильнее навалилась на и так едва дышащую девушку. Еще одно краткое мгновение, и по комнате разносится стон боли. Сайрус, не скупясь, еще раз окатил рану остатками вина.
Мы отошли от девушки и стали ждать, другого нам просто не оставалось. Грудь постепенно переставала ходить ходуном, и дыхание несчастной стало более ровным и глубоким. Теперь она хотя бы не хватала воздух урывками, а просто дышала, рвано и не особо ровно, но нормально. Это уже было маленькой победой.
В ванной я намочила мягкое полотенце водой и прежде, чем обтирать ноющее тело, срезала остатки одежды. Медленно, стараясь не навредить больше необходимого. Кое-где пришлось размачивать ткань пропитанную кровью прежде, чем отдирать от кожи. Плюнув на все, Сайрус начал помогать, и за десять минут общими усилиями мы смогли ее раздеть.
Хорошо бы перенести Армадиду на чистую кровать, но мы не знали, как поведет себя рана.
После импровизированных ванных процедур в моем с полотенцем исполнении, парень все же решил перенести девушку на мою кровать. Неторопливо, стараясь сильно не тревожить, он приподнял ее за спину и ноги. Эти три шага для меня растянулись почти на пару часов времени, хоть и минуты не прошло. Опустив Армадиду, он отошел, и теперь я заметила, что ему это тоже не просто дается.