Семь сестер. Сестра ветра
Шрифт:
– Дорогая моя! Я весь извелся за эти дни, переживал за тебя. Ну как ты? Бедняжка! Пережить такое сильное потрясение… Мне даже кажется, что ты похудела, – добавил он, пройдясь рукой по моим ребрам. Потом подхватил мой рюкзак, и мы вышли на улицу. Ночные Афины тонули в кромешной тьме, но по-прежнему было душно и жарко.
Мы уселись в такси. Неудобные пластиковые сиденья плюс устоявшийся запах табака, которым пропах весь салон автомобиля. Водитель тронул машину с места и направился в Фалиро, ближайший к центру Афин приморский район, откуда и должны будут стартовать гонки Киклады.
– Я вполне серьезно предлагаю тебе подумать о том, чтобы отказаться от участия в гонках, – обратился ко мне Тео, пока машина неслась
– Как это понимать? Как оскорбление? Или как комплимент? – тут же возмутилась я.
– Исключительно как комплимент. Ведь ты же – душа нашего коллектива. Но учитывая, как я люблю тебя, плюс все то, что случилось в твоей жизни за последние дни, я не хочу давить на тебя никоим образом. Тебе совсем не нужны дополнительные нагрузки.
«Как я люблю тебя!» Всякий раз, когда я слышу, как Тео произносит эти слова, так естественно, так легко, как нечто само собой разумеющееся, меня охватывает сладостная истома. И вот Тео сидит рядом со мной, держит меня за руку и снова повторяет их. Я тоже люблю его! Люблю за честность, за открытость, за отсутствие лукавства и какого бы то ни было притворства. Как-то в один из тех волшебных дней, что мы провели вместе на его яхте «Нептун», еще до того, как на меня обрушилось известие о смерти Па Солта, Тео признался, что я разбила ему сердце. Что ж, сейчас он нашел ему равноценную замену. Ибо я без колебаний готова отдать ему свое сердце.
– Знаешь, что я думаю? Папа бы захотел, чтобы я приняла участие в этих гонках. Чтобы я снова вернулась на воду и окунулась в свою обычную жизнь. Вместо того чтобы бесцельно слоняться по дому и хныкать. И конечно, он был бы только рад, если бы я одержала победу.
– Алли! – Тео сильно сжал мою руку. – Мы обязательно победим! Обещаю тебе! Ради него.
На следующее утро, присоединившись к остальным членам экипажа, чтобы начать последние перед соревнованиями тренировки на воде, я поразилась общему боевому настрою команды. Все как один были нацелены только на победу. Меня тронуло их молчаливое участие в моем горе. Все буквально лезли из кожи вон, чтобы максимально облегчить мне жизнь. Киклады – отнюдь не самые напряженные гонки среди других парусных регат, в которых мне доводилось участвовать. Они длятся всего лишь восемь дней, из них – перерыв на сутки и день отдыха на каждом из островов, где мы будем делать остановки.
Тео сразу же обратил внимание на то, что я привезла с собой флейту.
– Возьми ее на яхту, – попросил он. – Будешь наигрывать нам серенады и тем самым воодушевлять нас на победу, – пошутил он.
В самый первый день соревнований, когда на рассвете, величественном и прекрасном, мы вышли в открытое море, я поднесла флейту к губам и, улыбнувшись Тео, стала импровизировать, наигрывая «Фантазию» на тему Томаса Таллиса в обработке для духовых. Эта мелодия стала очень популярной после того, как прозвучала в эпической кинодраме режиссера Питера Уира «Хозяин морей». При первых же звуках флейты Тео ободряюще улыбнулся в ответ из-под козырька защитного шлема. Кажется, он по достоинству оценил шутливый намек, содержащийся в выборе произведения. Под звуки флейты мы плавно вошли в бухту острова Милос. Ребята бурно аплодировали моему выступлению, а для меня оно стало своеобразной данью памяти отцу.
Первый этап гонок мы выиграли, на втором этапе пришли третьими, а на третьем – вторыми. Что вывело нас в общем зачете на первое место, которое мы разделили с греческой командой. Предпоследнюю ночь соревнований мы провели в порту Финикас на острове Сирос, небольшом таком греческом островке, совершенно идиллическом месте. Местные жители тут же прямо в гавани накрыли угощение для всех участников соревнования. После ужина Тео собрал нас для последнего инструктажа.
– Джентльмены!
Послышались отдельные недовольные стоны, однако экипаж в полном составе послушно вернулся на яхту, а там ребята разошлись по своим каютам.
Учитывая ту тесноту, которая царила на яхте, мы с Тео придумали специальную уловку, которая бы позволила нам провести хотя бы несколько мгновений наедине друг с другом, не вызывая при этом подозрений у остальных членов команды. Будучи единственной представительницей слабого пола на борту яхты, я получила в свое распоряжение не только крохотную, душную, но и отдельную каюту в носовой части судна. Тео же, как правило, устраивался на ночлег на скамье, установленной на гичке.
Я терпеливо выжидала до тех пор, пока все ребята не отметятся в тесной подсобке, оборудованной под туалет и душевую одновременно. И вот, когда все затихало, я крадучись в полной темноте поднималась наверх, где меня уже ждала теплая рука Тео, мгновенно притягивающая к себе. После чего мы минут пять нервно обжимались, словно перепуганные подростки, боящиеся быть застигнутыми врасплох своими родителями. По окончании, так сказать, сеанса связи я, чтобы обеспечить себе стопроцентное алиби, шла на гичку, открывала там портативный холодильник, извлекала из него бутылку с водой, а затем возвращалась к себе в каюту, нарочито громко хлопая дверью. Мы с Тео были абсолютно уверены в том, что наш план хитроумен настолько, что никто из ребят ни за что не догадается о нашем романе. Вот и в эту последнюю ночь перед финишем Тео прижал меня к себе и стал целовать с такой горячностью, что у меня даже голова немного закружилась.
– Надеюсь, после того, как завершится регата, ты готова провести со мной в постели целые сутки, чтобы я смог утолить тот голод, который терзает меня последние несколько дней? – страстно простонал он.
– Слушаюсь, мой капитан. Все, что прикажешь. Но подумай сам. Разве это справедливо – приказывать членам своей команды отправляться спать чуть не засветло, а самому в это время предаваться любовным утехам? Вы, мой капитан, нарушаете собственные приказы, – прошептала я ему на ухо, убирая его руку, которой он жадно шарил по моей левой груди.
– Ты, как всегда, права, моя Джульетта. А потому прочь с моих глаз, и поскорее. Иначе я, снедаемый похотью, за себя не ручаюсь.
Я издала короткий смешок, поцеловала Тео еще раз и высвободилась из его объятий.
– Люблю тебя, душа моя. Сладких тебе снов, любимая.
– И я тебя люблю, – прошептала я в ответ.
Драконовские дисциплинарные меры, которые взял на вооружение Тео, принесли свои плоды. Конечно, вырвать победу у греков, которые на всех этапах гонок шли с нами, что говорится, ноздря в ноздрю, было ой как непросто. Но, как шутливо заметил Тео, когда в субботу мы первыми пересекли финишную черту в бухте Вульягмени, опередив греческий экипаж по крайней мере минут на пять, с ними сыграла злую шутку их любимая водка «узо». На торжественной церемонии закрытия ребята под вспышки многочисленных фотокамер водрузили наш победный лавровый венок мне на голову, облив всех остальных шампанским. Когда бутылка дошла наконец и до меня, я молча вскинула ее в воздух, салютуя отцу. Эту свою победу я посвятила Па Солту.