Семь сестер. Сестра ветра
Шрифт:
Мы отыскали ее безжизненное тело среди кустов, потом долго стояли посреди дороги в ожидании хоть какого-то движущегося средства, которое, проезжая мимо, пришло бы нам на помощь. Эти страшные мгновения я никогда не забуду.
Дорога оставалась пустынной. Тогда я в отчаянии схватила свой мобильник и позвонила отцу, единственному человеку на свете, который всегда и в любой ситуации точно знал, что нужно делать. Я коротко объяснила Па Солту, что у нас случилось и где произошла авария. Он сказал мне, чтобы я не волновалась и что помощь прибудет незамедлительно. Прошло еще каких-то полчаса, которые показались мне вечностью. Но вот наконец в небе появился вертолет, на борту которого был врач «Скорой помощи». Нас
И вот сейчас, взгромоздившись на мопед Тео и устроившись за его спиной, я подумала о том, что с того рокового дня я ни разу в жизни больше не садилась на мопеды, и в животе у меня сразу же стало неприятно пусто.
– Все в порядке? – спросил у меня Тео.
– Лучше некуда, – пробормотала я в ответ, вцепившись в него обеими руками, обхватив его за талию, словно клещами. Когда мы тронулись с места и покатили вверх по узеньким тропкам к тому месту, обозначенному весьма туманным определением «Где-то посреди моря», я решила про себя, что, если Тео вздумается начать лихачить в расчете произвести на меня должное впечатление, я немедленно прикажу ему остановиться и слезу с его мопеда. И хотя Тео вел мопед очень аккуратно, без всяких там трюков и лихачеств, я все равно плотно зажмурила глаза, как только мы покинули порт и поехали по пыльной дороге с крутым подъемом в гору. Мы карабкались все выше и выше, и дорога стала казаться мне бесконечной, хотя на самом деле наша поездка длилась не более пятнадцати минут. Но вот Тео нажал на тормоз. Мопед немного накренился набок, когда он поставил одну ногу на землю и отключил двигатель.
– Вот мы и дома.
– Отлично! – Я с трудом разлепила глаза и, слегка пошатываясь, слезла с мопеда.
– Какая красота, правда? – продолжал витийствовать Тео. – Я имею в виду все эти виды по обе стороны дороги, пока мы ехали сюда. Однако, как мне кажется, этот вид будет самым лучшим.
Поскольку всю дорогу я просидела с закрытыми глазами, то проносившиеся мимо нас красоты так и остались мне неизвестными. Тео взял меня за руку и повел куда-то по пожухлой от жары траве. Я увидела склон, поросший старыми оливковыми деревьями, сбегавшими прямо к морю. Переход к водной стихии был столь стремительным и резким, что да, ландшафт действительно впечатлял своей красотой.
– А куда мы идем? – спросила я у Тео, послушно следуя за ним по оливковой роще. Вокруг никаких жилых зданий, насколько я могла заметить. Разве что какой-то ветхий загон, явно для коз.
– Вот туда! – Он ткнул пальцем в сарай и повернулся ко мне. – Дом! Мой милый дом! Разве он не прелесть?
– Прелесть… Но я…
– Алли, ты очень бледная. С тобой все в порядке?
– Да! – ответила я. Наконец мы подошли к сараю поближе, и я тут же решила, что кто-то из нас двоих точно спятил. Если Тео называет этот хлев своим «милым домом», то я, несмотря на всю усталость, все равно тут же отправлюсь обратно пешком. И темнота меня не испугает, и все километры пути тоже. Но ночевать в этом хлеву я ни за что не буду.
– Знаю, пока он смотрится довольно убого. Но мне так хотелось, чтобы ты первой увидела это место, да еще на закате. Впереди еще, конечно, уйма работы, да и строительные требования здесь очень строгие, – продолжил Тео, широко распахивая дверь в сарай. Мы вошли в само помещение. Сквозь огромную дыру в крыше прямо над моей головой было видно, как в вечернем небе зажигаются первые звезды. В воздухе витал сильный козлиный дух, пахло навозом. Я снова почувствовала неприятные спазмы в желудке.
– Что скажешь? – поинтересовался у меня Тео.
– Ты прав. Вид отсюда открывается действительно
Какое-то время я молча слушала, как Тео пространно рассказывает мне о том, какого архитектора он нанял для проектирования своего будущего дома и что за кухню он планирует расположить прямо на этом месте. А вот там будет просторная гостиная с выходом на террасу, откуда открывается отличный вид на море. В какой-то момент, не в силах более выносить царящую в сарае вонь, я беспомощно тряхнула головой и, путаясь в собственных ногах, поплелась на выход. На улице я почти бегом свернула за угол, скорчилась вдвое, и меня тут же вырвало.
– Алли, что?! Тебе опять плохо?
Тео подбежал ко мне и обвил рукой за талию, поддерживая, чтобы я не упала. Я с несчастным видом мотнула головой.
– Нет-нет, все хорошо. Я просто… я просто…
А потом плюхнулась прямо на траву и разревелась во весь голос, словно маленький ребенок. И начала рассказывать ему о том давнем происшествии, случившемся с нами на дорогах Турции. И о том, как я горюю об умершем отце. И о том, как мне стыдно, что Тео вторично видит меня в таком тошнотворном состоянии.
– Алли, это я должен просить у тебя прощения. Я виноват. Как я мог быть таким бесчувственным? Конечно, ты устала после соревнований, это факт. Да и душевная травма, связанная с неожиданной смертью отца, тоже еще слишком свежа. Но ты так умело скрывала свои переживания, держалась все это время так стойко, что даже я, привыкший всегда гордиться тем, что хорошо умею читать переживания и настроения других людей, дал себя обмануть. Сейчас же звоню одному своему приятелю из здешних. Он приедет за нами на машине и немедленно доставит домой.
У меня не было сил спорить. Сидя на траве, я лишь молча наблюдала за тем, как он достал из кармана свой мобильник и стал названивать кому-то. Солнце уже скрылось в море, плескавшемся внизу. Понемногу я пришла в себя и, глянув вдаль, решила, что пейзаж действительно просто великолепный.
Минут через десять Тео, подстраховывая сзади, кое-как стащил меня немного вниз по склону и усадил в старенький-престаренький «Вольво», за рулем которого сидел такой же старый водитель. Тео коротко представил его мне, назвав Креоном. Проехав еще немного вниз, машина свернула вправо и проследовала дальше по пыльной ухабистой дороге, которая, судя по всему, вела в никуда. Однако на сей раз я ошиблась. Доехав до самого конца дороги, машина остановилась, и я увидела приветливо манящие к себе огоньки в окнах красивого дома, примостившегося прямо на краю утеса.
– Добро пожаловать в дом, родная! – торжественно провозгласил Тео и ввел меня в огромный холл. И тут же перед нами возникла кареглазая женщина средних лет. Она тепло обняла Тео и промолвила ему что-то на греческом.
– Ирина работает у нас экономкой, – пояснил он мне. – Она сейчас проводит тебя в твою комнату и приготовит ванну. А я вместе с Креоном съезжу в порт и заберу с яхты наши вещи.
Ванна была установлена прямо на террасе, которая, как и весь дом, была вырезана из цельного камня с несколько неровной поверхностью. Весь утес, плавно спускавшийся к пенившейся морской глади, тоже состоял из таких же огромных шероховатых камней. Вдоволь понежившись в ванне, наполненной ароматизированной водой с пышной пеной сверху, я вылезла на террасу и пошлепала босиком к себе в спальню. Огромная, просторная комната, наполненная воздухом и поражающая своей роскошью. Потом я отправилась изучать дом. Элегантно обставленная гостиная с выходом на еще одну обширную террасу, с которой открывался еще один потрясающий вид на море. А внизу бассейн поистине гигантских размеров. В нем, пожалуй, впору проводить олимпийские соревнования по плаванию, подумала я. Обойдя дом, я решила, что он очень похож на наш Атлантис. Только наш дом притаился в лесу, а этот вознесся на вершину скалы.