Семь шагов до тебя
Шрифт:
– Значит, я ошибся, Ника, – из таких, как Нейман, голыми руками подкову не согнёшь. – Ты именно это хотела услышать?
И снова у него дёрнулся уголок губ. Я его забавляю. Как зверушка. Может, поэтому он держит меня рядом. Коту играет мышью, пока она ему интересна. Как только коту становится скучно, он либо душит мышь, либо съедает. Интересно: Нейман меня придушит или съест?
Вначале я мерила самые дикие наряды, чтобы его позлить или вывести из себя. Номер не прошёл.
– Как тебе? – неизменно спрашивала я его, надевая что-то уж совершенно несочетающееся. – А вот так?
Он не кивал, не одобрял,
Я изводила его до тех пор, пока мне не надоело дурачиться. А потом всё же выбрала то, что мне понравилось: удобные джинсы – я о таких мечтала, красивые футболки, какой-то совершенно сумасшедший пиджак, что безумно мне шёл. А под него – короткую юбку. А ещё – два платья. Одно повседневное, вроде бы обычное, но оно так льнуло к коже, так ласкало его, что я не удержалась. Надевая, думала, что в таком платье удобно ходить по городу и машину водить – тоже.
– Чудесный трикотаж, отличный выбор, – шелестела почти одними губами продавец. Я видела, как светились её глаза. И не потому, что она хотела продать, а потому, что я в этом платье действительно выглядела хорошо.
Оно было первым, которое Нейман одобрил. Не голосом, нет. Чуть заметный кивок, словно не для меня, а сам он внутренне согласился: я хороша, хороша в этом наряде.
По каким-то причинам он был равнодушен к брюкам. Может, в них девушки для него выглядели недостаточно женственными, но меня это волновало мало: я прислушивалась к себе. Может, впервые в жизни. И мне это нравилось. Я впервые получала удовольствие. Даже не догадывалась, что от выбора одежды можно так кайфовать.
Второе платье я откопала где-то на задворках.
– Это прошлогодняя коллекция, – шептала всё та же продавщица и невольно косилась на Неймана.
Я не совсем понимала её, потому что это была любовь с первого взгляда. Видимо, она хотела сказать, что прошлогоднее как бы уже не то, но мне было плевать: я не разбиралась. А платье… Дымчато-серое, переходящее в чёрный, струилось вниз, падало мягкими складками и завораживало.
Когда я утаскивала его в примерочную, мысленно умоляла не понятно кого: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть оно подойдёт!». Но волнения мои были напрасны.
– Ваш размер… Идеально, – лепетала продавщица, но я её почти не слышала – смотрела Нейману в глаза – потемневшие, изменившиеся. Мне показалось: у него даже черты дрогнули, стали другими.
Нет, я не в зеркало гляделась – в него, и праздновала маленькую победу: я всё же сумела его достать, но не капризами, а совершенно другим.
А потом он удивил меня.
– Переодевайся. Поедем обедать.
Я видела, как он с усилием отводил взгляд. Как снова превращался в того самого Неймана, к которому я худо-бедно привыкла. И внутри рождался протест: я хотела видеть его другим. Тем, что смотрел на меня мгновение назад. Желала видеть мужчину, которому было тяжело отвести от меня глаза.
Зачем мне это? Ведь лучше находиться от него подальше. Не физически даже, а эмоционально. Потому что я не хотела чувствовать те грани эмоций, что выступали, вырисовывались,
– Мне надеть то, в чём я сюда приехала? – переспросила растерянно.
– Да, – его ответ не оставлял сомнений, но я его не понимала.
Ведь он приволок меня сюда, чтобы не стыдиться? Чтобы я выглядела в соответствии с его высоким статусом? Или… нет?..
– Переодевайся, Ника, – снова в уголках его губ таится полуулыбка – понимающая, острая. – Иначе ты так и будешь думать, что меня волнует, во что ты одета.
– А это не так? – я заставила себя стоять ровно и не мять руками складки дымчатого платья, в котором я выглядела слишком хорошо.
Нейман снова окинул меня взглядом. Очень медленным, не пропускающим ни единой детали. Задержался на обуви. Да, она к этому платью – как корове седло.
– Скажем прямо: мне не всё равно, но если тебе удобно, нравится, я как-то переживу привычный для тебя образ. Это важнее.
Я колебалась. Хотелось остаться в новом и непривычном для меня образе. Сменить обувь. Надеть красивое пальто. Останавливать взгляд. Соответствовать, наверное. Но больше волновали не какие-то мифические люди, что увидят нас с Нейманом рядом. Важнее, как на меня будет смотреть он. И, может, поэтому, испугавшись своих желаний, я молча сняла платье и надела футболку и джинсы, растянутый свитер и куртку.
Смотрела, как спешно упаковывают выбранные мною вещи и снова не понимала, зачем он это делает, зачем я это делаю. Может, потому что был велик соблазн поверить и забыть обо всём, а я не хотела поддаваться. Кот всё равно останется котом, даже если ему нравится мышка. Инстинкты ещё никто не отменял.
– Отвези меня куда-нибудь попроще, – попросила я, как только мы снова сели в машину. – Так будет лучше.
– Уверена? – спросил Нейман, прожигая взглядом дыру во мне.
Я понимала, почему он спрашивает. Он был готов кинуть вызов – заявиться со мной в самый элитный ресторан. Я не понимала мотивов. Не могла осмыслить его поведения. В чём-то крылся подвох – ну не верю, не верю, что он взял и закрутил мир вокруг такой девушки, как я!
– Да. Я так хочу. Ты сказал, что мои чувства важнее.
– Так и есть, Ника, – чуть шевельнул он бровями, давая распоряжение водителю.
Судя по всему, наши понятия скромности разительно отличались, потому что ресторан не выглядел простым. Разве что небольшим.
– Это тихое, почти семейное место, – зачем-то пояснил Нейман. – Надеюсь, тебе понравится.
Мне нравилось. Мраморные ступени. Бесстрастный швейцар на входе, который даже ухом не повёл на мой внешний вид. Но рядом был Нейман – может, поэтому.
У Неймана здесь столик – я это поняла сразу. Видимо, он бывает в этом месте. Я старалась не пялиться, но невольно замечала: здесь невероятно дорого всё, начиная от убранства, отделки помещения до цен в меню.
Впрочем, я позволила Нейману сделать заказ. Боялась, что не справлюсь и закажу какую-нибудь чушь, потому что в названиях уловить что-то привычно знакомое не получалось.
Я снова разнервничалась.
Да, здесь было тихо и уютно, но никак не вязалось со словом «попроще». А потом я подумала: может, для Неймана это и есть попроще? Я даже думать не хотела про «посложнее». Я бы там себя вообще раздавленной курицей чувствовала бы.