Семь шагов до тебя
Шрифт:
Нейман встал из-за стола.
– Не подходи ко мне, – попятилась я. – Не надо. Я сейчас уеду. К Моте. За город. Хочу побыть от тебя подальше.
– Нет, – я слышу его уверенные шаги и закрываю глаза.
Бесполезно. Мне его не переломить. Сейчас он всё сведёт к сексу. А я не могу. Но лучше, наверное, не сопротивляться. Быстрее тогда всё закончится, и он оставит меня в покое.
Нейман коснулся меня, сжал плечи. Пальцы его прожигают во мне дыры космической глубины. Я так и стою с закрытыми глазами. Не реагирую.
– Чёрт с тобой, Ника, – цедит он сквозь зубы и встряхивает меня, как мешок. – Уезжай, пока я не передумал. Беги отсюда, пока я не сделал с тобой то, о чём ты будешь вспоминать с содроганьем.
Мне не страшно. Почему-то. Я открываю глаза и смотрю на Неймана. До тех пор, пока руки его не разжимаются.
Я чувствую себя раздавленной и сильной одновременно. Я выхожу из кабинета, пошатываясь, как пьяная. Иду в нашу комнату. Точнее, в его. Переодеваюсь. Привычные джинсы, свитер. Бал-маскарад окончен.
Внутри меня пусто и гуляет ветер. Неймана не видно, квартира словно вымерла, но за порогом меня ждёт охрана, а внизу – машина.
Я молча сажусь, пристёгиваю ремень безопасности и пялюсь в темноту.
Ничего. Всё нормально. Там меня, по крайней мере, ждут и любят Мотя и Чертяка. А Нейман пусть катится куда подальше.
Приближался Новый год, который я хотела встретить не в одиночестве. Не знаю, чего я ждала, но душа требовала праздника. И я решила: он будет, пусть и не с ним. Я ведь не обольщалась? Не ждала, что будет просто и навсегда? Иллюзий нет, хоть всё и запуталось – дальше некуда.
И пока я ехала, ломала голову. Если они прослушивали или отслеживали мои телефонные звонки, то знают, что Индиго звонил мне. Знают, что я искала о нём информацию в интернете. Но до сегодняшнего дня Нейман молчал. Почему же такая ярость? Откуда этот допрос? Что порвалось в нём? Что он знает и зачем держал меня, как собачку, на привязи? Что за игры ведёт этот странный мужчина, что в какой-то момент стал самым близким мне человеком?
Я ненавидела его, и это было куда проще, чем понять. Но, пытаясь разобраться в нём, я потерпела поражение. Закономерность. Почему же тогда так больно и горько? Почему во мне столько вопросов, которые мне некому задать?
Да и так ли мне нужны ответы, если я сама их не даю, когда Нейман начинает о чём-то меня спрашивать? Всё правильно. Он не доверяет мне, потому что между нами секс, какое-то его личное дело, где я – пешка, которая ходит по тем клеткам, куда он меня ставит. И как бы я не могу винить его за это…
Глава 61
– Поругались, – сказала Мотя, как только я переступила порог.
Не спит, а ведь уже ночь почти. Будто знала, что я приеду. На лице у меня всё написано. Никогда толком не умела скрывать эмоции.
– Даже чаем никто не напоит? – улыбнулась невесело.
– С чаем проблемы, – покачала головой Мотя и улыбнулась. – Как ушла Лия, так всё наперекосяк. А эта, что вместо неё, готовить толком не умеет. Вроде всё и нормально, а души в еде нет. Измучилась её воспитывать. Надо сказать Стефану, пусть поищет что-нибудь поприличнее. Или нормального повара наймёт. Из этих. Элитных. Хотя лучше не надо. Будет всякое непотребство готовить.
Она ворчала, заговаривала мне зубы. А я, пройдя на кухню, села на стул и уставилась в пространство.
Даже чаю не хотелось. Ну его. Наверное. Но Мотя уже хлопотала, доставала чай и какие-то травы, бормотала под нос, что нужно согреться и успокоиться, есть ромашка и мята и что-то там ещё.
Её голос успокаивал лучше всякого чая. Я отходила. Будто обморозилась, а теперь, попав в тепло, чувствовала, как болит то ли душа, то ли сердце. А может, всё вместе. Дыхание Неймана такое… то ничего не чувствуешь, то слишком много и почему-то всегда болезненно.
– У нас есть ёлка? – перебила я Мотины причитания. – То есть даже не так. Мы же можем купить ёлку? Настоящую, пахнущую смолой? Игрушки в интернете закажем. Устроим праздник. Нарядим дом.
У Моти лицо разглаживается. Она смотрит на меня с любовью, и я излечиваюсь от её взгляда. Зарастают внутри трещинки. О пропасти, что давно живёт во мне и бродит, перемещаясь, стараюсь не думать. Не сейчас, когда и так всё зыбко. Мне нельзя проваливаться.
– Конечно, девочка моя, всё сделаем. У нас будет самый чудесный Новый год. А некоторые пусть локти кусают. Если выдержит, конечно.
– Он не приедет, – говорю я отстранённо. – Может, так и лучше. Для всех.
Мотя не знает. А я умалчиваю. Да какая, в сущности, разница? Одно маленькое незаметное событие ничего не значит. Я много лет не позволяла себе радоваться. Года летели, я жила одним днём и ненавистью. А то, что было в прошлом, уже не вернёшь.
Есть только воспоминания. И, наверное, нужно их очистить, оставить главное: тепло, любовь. Добрые глаза и руки бабушки Поли. Улыбку Влада – ту самую, прекрасную, когда он ещё не был похож на раненое больное животное.
Все мы рано или поздно начинаем понимать: в жизни не всё так просто. Не всё только белое или чёрное. Есть оттенки, другие цвета. Их нужно принимать и учиться видеть. Не жить одной идеей, не зацикливаться на единственном желании.
Мир велик. Нужно принимать его, как есть.
Быть собой. Это не роскошь.
Не хранить страшные тайны. Они выжигают дотла.
Не становиться слишком рано взрослым. Любопытный ребёнок должен жить в каждом из нас. Когда ты перестаёшь удивляться, жизнь стремительно летит под откос и теряет свой вкус.