Семь шагов в никуда
Шрифт:
– Ага и безобидны как рыбки в аквариуме,-язвительно фыркнул Андерсон.-То что мы ничего не обнаружили, ни о чем не говорит. Тут несколько сотен поселений по лесам разбросано. А у нас всего шесть спутников на орбите.-Капитан тяжело вздохнул.-А каком эффективном наблюдении тут вообще можно говорить? А в эти их дремучие дебри никакие спутники заглянуть не в состоянии. Мы их и наблюдаем то, только когда они на полянки выходят. Может это у них мирные зоны: поторговать там, пообщаться, а чем они в своих лесах занимаются ни черта не знаем. Может каннибализмом и пережевыванием всех кто ниже ростом. Да и эти сабельки что они с собой носят. Явно они ими не в зубах ковыряются.
–
Андерсон, скривившись, посмотрел на остывший кофе и с отвращением отвернулся.
...
Зоун уходил. Печальная мелодия, которую вновь затянули его соплеменники смолкла, постепенно растворившись в шелесте деревьев и птичьей трескотне. Молодой охотник шел напролом, не замечая препятствий и не видя ничего вокруг себя. В голове пульсировала только одна мысль: ПОЧЕМУ Я? ПОЧЕМУ Я? ПОЧЕМУ ИМЕННО Я? ЭТОГО НЕ МОГЛО СЛУЧИТСЯ СО МНОЙ!!!
Шанс стать участником "ритуала ухода" и вправду был ничтожно мал. Ушедшие предки не любили долго ждать поэтому смерть была повсюду, лишь изобретательно меняя свой облик. Она могла притаится в опавшей с деревьев листве, вынырнуть из дающего прохладу ручейка, упасть с тянувшихся к небесам крон деревьев. Смерть многолика и изобретательна. И не прощает ошибок. Относительно безопасно было лишь в поселках. Лесные твари не любили открытых мест и палящего солнца, предпочитая укрытие и сумрак. Да и многочисленные ловушки и капканы научили их обходить стороной места обитания ролан. Но сидя в поселке желудок не набьешь, и шкуры, за которые меняют свой товар торговцы, сами из леса не выползут. Да и не дело опоясанному охотнику леса боятся. Лес дает жизнь, лес ее и забирает.
Негромкий треск впереди заставил молодого охотника застыть и привычно выхватить нож. Из за кучи валежника, водя по воздуху носом, высунулась голова пятнистого сорга и тут же с шумом втянулась в обратно. Треск сломанных веток отметил путь бегства испуганного животного.
Зоун мысленно выругался. Смерть старика вывела его из равновесия, заставив забыть об привычной осторожности. Так можно и вслед за ним к ушедшим предкам отправится! Нет, когда-нибудь это все же должно случится. Более того, только так и должен умирать охотник. Каждый молодой роланин, получая от старейшин пояс с боевым ножом знал, что его судьба однажды не вернутся из леса. Но торопить смерть нельзя. Жизнь каждого охотника принадлежит роду и не должна оборваться без пользы. Если погибнешь по собственной глупости, ушедшие предки могли рассердится и не принять к себе. Оставить твою тень вечно скитаться по ледяным пустошам.
Смахнув с лица прилипшую паутину, Зоун привычно огляделся, определяя куда умудрился забрести в своем бегстве из становища. И тут же облегченно вздохнул. Даже не осознавая того, он все время двигался в направлении к священной скале. И даже умудрился не нарваться, по пути, ни на одного хищника! Видимо сами ушедшие предки охраняли его в это время.
Привычным движением вернув нож на место, охотник вновь заскользил между деревьев к намеченной цели. Хорошо что старик начал ритуал утром. Впереди был почти весь день, так что от должен успеть добраться до скалы до наступления темноты. Там можно будет спокойно переночевать: ни один хищник не достанет. Ночью выжить в лесу нет шансов даже у самого опытного охотника. Да и тень старика, в поисках своего убийцы не сможет туда забраться. К рассвету она устанет, уйдет в "заповедные леса"
Зоун огорченно поморщился. Их род стал меньше. Старик был великим охотником. Ловкий и быстрый, несмотря на прожитые годы, он редко возвращался с охоты без добычи и многое сделал для рода. Но лес суров. Если он не забирает жизнь, то забирает все остальное. Как старый охотник вышел живым из схватки с Ворисом и как умудрился доползти до становища, не став чьим то обедом, Зоун откровенно не понимал. Видно сами ушедшие предки были в этот день с ним. Вот только здоровья они ему вернуть не
пожелали. Когда силы оставили тебя и ты с трудом передвигаешь ноги, то много не поохотишься. А быть обузой роду и жить на подачки других старик не захотел. Он все еще
считал себя охотником, а охотник не умирает в постели из мягких шкур. Ушедшие предки могут не принять такого неудачника в свои леса. Плохо если предки отринули тебя...
Для всех плохо... Тень такого изгоя будет долго бродить вокруг становища и пока не уйдет, на север, в ледяные пустоши, род будут преследовать неудачи. Нельзя охотнику умирать своей смертью...Никак нельзя...
Зоун вздохнул. Он любил старика. Многому научился у него. Получил из его рук охотничий пояс, когда пришло время. Кто как не он должен был помочь ему достойно умереть? Показать его тени тропинку, ведущую в леса ушедших предков? Но как же это было тяжело. Зоун считал себя неплохим охотником. Он не мало убивал и не раз сам заглядывал в глаза смерти. Но убить родича...Жизнь каждого роланина священна. Так завещали ушедшие предки. Поэтому ролане не убивают друг друга. Никогда...Почти никогда. Охотник умирает в лесу. Это было законом, не допускающим и доли сомнения. Кровь животных дает силу при жизни, собственная кровь после смерти. Только покинув тело вместе с кровью, напитавшись ее силой, душа способна преодолеть дорогу в леса ушедших предков. Иной возможности нет. В стародавние времена, по рассказам сказителей, когда род
поразила болотная болезнь, смерть обрушилась внезапно, не дав умирающим даже доползти до леса. И тени несчастных так и не нашли дороги в леса предков, а род чуть не вымер полностью. В то время и возник ритуал ухода. Если охотник заболеет или станет калекой, он может попросить помочь ему умереть. Жизнь охотника принадлежит роду. И только родичи могут оборвать ее, если на то будет воля ушедших предков.
Чуть слышное шипение, разорвав поток мыслей, отозвалось в сознании роланина колокольным набатом, заставив вновь замереть в полушаге. Тревога, внезапно нахлынувшей волной, окатила холодом сердце. Волис! Зоун затравленно оглянулся по сторонам, пытаясь определить, откуда ожидать нападения. Рука обреченно потянулась к поясу.
– ДА ЧТО СО МНОЙ СЕГОДНЯ ТАКОЕ! НЕ ПО СТАНОВИЩУ ЖЕ ГУЛЯЮ!
Судорожно взглотнув и все-таки вытянув из-за пояса нож, охотник начал медленно пятится назад, отчаянно надеясь, что каким то чудом чудовище не заметило его и даст унести ноги. В противном случае исход схватки был предельно ясен обоим противникам. Жуткая тварь, напоминающая собой гибрид крота, змеи и осьминога, была настоящим кошмаром для всей местной фауны. И Ролане не были тут исключением. Мощное тело, покрытое панцирем, на котором самые острые ножи оставляли только царапины, руки-щупальцы, способные одновременно выстреливать на добрый десяток шагов в разные стороны и острые клыки, перемалывающие в труху все что попадало в пасть хищника, уже делали Вориса очень опасным противником. А если добавить к этому огромную силу и молниеносную реакцию, то шансов справится с чудовищем практически не было. Насчет себя, во всяком случае, Зоун точно не обольщался. Почти не дыша, он уже успел сделать несколько осторожных шагов, когда буквально затылком почувствовал на себе чей то холодный внимательный взгляд.