Семь смертных грехов
Шрифт:
Спустились сумерки, всходила луна из-за городских стен. Брат Макарий шел по улице с туго набитым мешком за спиной. Он то и дело подправлял его, ругаясь на чем свет стоит.
На Шевской улице его остановил седой старичок. Он сидел на табурете у ворот и, увидев квестаря, поманил его пальцем.
– А ну-ка, батюшка, подойди сюда, – тоненьким голоском пропищал он.
– Здравствуйте, Шимон, – приветствовал его брат Макарий. – Отчего это у вас щеки горят, как, скажем, у того башмачника, когда у него ирод-баба из дома сбежала.
– Хе-хе-хе, – засмеялся старичок, – нет, случилось кое-что получше, кое-что получше.
– Так рассказывайте, мастер, скорее, а то я высохну от любопытства.
– Куда это ты, батюшка, торопишься? Зачем спешить да людей смешить.
– Тороплюсь я, дорогой мастер, потому что меня отцы-кармелиты ждут, сухой хлеб жуют, так что кое-какой приварок им не помешает, – потряс квестарь мешком.
Старичок схватил брата Макария за рукав и привлек к себе.
– У святой Анны три дня назад чудо совершилось.
Квестарь опустил мешок на землю и подбоченился.
– Опять эти мошенники-школяры что-нибудь придумали. Ой, не слишком ли много чудес случается, дорогой мастер?
– Тебе бы, батюшка, – рассердился старик, – бантиком быть, а не монастырским слугой.
Брат Макарий прикинулся обиженным, схватился за мешок, делая вид, что хочет взвалить его на спину, и с упреком сказал:
– Я вижу, мастер, что вам нечего рассказать, раз вы так тянете свою историю. Ну, с богом.
Старик подскочил к нему.
– Нет, в самом деле случилось чудо: выздоровел бондарь Ржепка, у которого голова болела. Я сам, своими глазами видел.
Брат Макарий поправил на спине мешок, который тянул его назад.
– Наверное, цирюльник поставил ему пиявки к голове, вот он и выздоровел, – засмеялся квестарь, подмигивая старичку.
– Да ну вас, – вспылил тот, – так наши бабки-знахарки лечили. Вы, отец, монашескую рясу носите, а шутки шутить любите.
– Ну а как же иначе вылечишь эту болезнь?
– Не скажу, отец, не скажу, выздоровел человек, и все.
– Ну, значит, ему обручем голову стянули, – засмеялся брат Макарий.
– Э-э! – мастер чуть не плача повернулся спиной к квестарю.
– Значит, не скажете, как было дело?
– Значит, не скажу.
Квестарь громко крякнул, согнулся под тяжестью мешка и зашагал посредине улицы.
– Оставайтесь с богом. Стало быть, не судьба мне об этом узнать. Впрочем, я обо всем у отцов-кармелитов доведаюсь.
Старик вскочил и побежал за ним вдогонку.
– Смотри, какой горячий. Видите ли, он у отцов-кармелитов доведается, будто они лучше меня знают. Ведь я не для себя секреты держу.
Брат Макарий с трудом отыскал сухой клочок земли, так как кругом лежала никогда не просыхавшая грязь, поставил мешок и облегченно вздохнул. Старичок подбежал к нему, попискивая по-крысиному:
– Бондарь Ржепка молился святой
– Дискантами, – в тон ему продолжал брат Макарий.
– Откуда ты знаешь?
– Я все знаю, – ответил квестарь, – продолжай.
– Сейчас, сейчас. Тогда бондарь Ржепка схватился за голову – за ту самую, что болела несколько лет подряд, – да как отмахнет колтун ножом, тут и чудо свершилось: боль-то, значит, прекратилась. Он и запел от радости на весь костел.
Квестарь слушал, благодушно улыбаясь.
– Значит, говорите, колтун себе отхватил?
– Колтун, твердый, как полено.
– И что же он с ним сделал?
– Как что сделал? – удивился старик. – Да повесил его у алтаря в благодарность за свершившееся чудо.
– Варвар! – воскликнул брат Макарий.
– Да не у святой Варвары, а у святой Анны, говорю же я вам.
– Ну, мастер, я пойду, а то ворота закроют, придется мне ночевать на улице.
– Иди, отец. Только знаешь, кто-то ночью колтун этот на свалку выбросил.
– Вот еретик, – сокрушенно сказал квестарь.
– Верно? Но бондарь-то колтун все-таки нашел, и сейчас он у него висит. Теперь к нему соседи ходят, просят исцелить.
Квестарь с трудом отделался от старика, у которого в запасе было еще много рассказов о чудесах, и быстро зашагал в направлении Гродской улицы. Собаки рыскали по дворам, с громким лаем носились за ошалевшими от страха котами.
Из окон на улицу то и дело выплескивались потоки зловонной жидкости. В этих случаях брат Макарий проворно отскакивал в сторону, вбирая голову в плечи, и как можно скорее устремлялся прочь от вонючей лужи, разлившейся по улице.
Когда он постучал в монастырские ворота, было уже совсем темно. Дождевые тучи низко нависли над башнями костелов. Было душно. Квестарь заранее радовался прохладе монастырских стен.
В воротах долго никто не отзывался. Лишь когда квестарь застучал что было силы и эхо прокатилось по всему переулку, послышался стук деревянных башмаков и звон ключей.
– Кто тревожит ночью святой монастырь?
Брат Макарий узнал голос привратника, отца Поликарпа.
– Это я, преподобный отец, – кротко ответил Макарий, – слуга монастырский и квестарь милостью божьей.
– Так это ты, брат Макарий?
– Я, отец мой, и падаю от усталости.
Небольшое окошко в калитке с треском отворилось. Оттуда выглянула всклокоченная голова старого монаха.
– Покажись-ка, не сатана ли ты, дышащий огнем?
Брат Макарий сунул физиономию в окошко.
– Действительно, это ты. Твою бородавку на носу я сразу узнал. Такой гадостью не станет украшать себя даже самый хитрый дьявол. Входи, брат.
Заскрежетал ключ в замке, и брат Макарий с трудом протиснулся через узкую щель на монастырский двор.