Семь троп Питера Куинса
Шрифт:
Но Томас теперь, видно, полностью сдался. Пить даже для него оказалось рановато. Он раскис душой и телом. Из-за деревьев вышла Мэри и с первого взгляда поняла, что происходит что-то неладное.
— Мэри, — спросил Питер, — тебе здесь хорошо?
— О нет!
— Чем ты ему обязана?
— Абсолютно ничем, разве что он работает на земле.
— Это его земля?
— Мэри! — крикнул дядюшка Дэн.
— Нет, если только он обманом не выудил ее у папы!
— Когда останемся одни… — снова попробовал дядюшка Дэн.
— Чего же тогда ты его терпишь?
— А куда еще мне идти? Потом, я боялась убегать.
— Мэри, я пригляжу за этим негодяем, а ты давай седлай коня и собирай вещи.
— Ты о чем, Питер?
— О том, что забираю тебя отсюда.
— Но куда?
— Куда пожелаешь.
— Но…
— Ты меня боишься, Мэри?
— Еду! — крикнула девушка.
— Ты что, тронулась? — воскликнул дядюшка Дэн. — Мэри, ты же никогда не видела этого человека!
— Хватит орать! — оборвал его Питер. — Обо мне можно узнать больше с одного взгляда, чем о тебе за тысячу лет. Однако хватит рыпаться, дядюшка Дэн. Чем дольше я на тебя смотрю, тем больше мне хочется привязать тебя вон к тому дереву и оставить распутывать веревки, а?
Побледнев, горец окончательно умолк. А Мэри словно подменили. Она помчалась вниз по склону, и вскорости Питер услышал, как она распевает в одном из корралей. Потом галопом понеслась обратно на крепкой чалой кобылке. Подскакав к дому, бросила поводья и, соскочив с седла, побежала внутрь. Через пять минут появилась снова с узелком под мышкой.
— Мэри, это все твое имущество?
— Ага.
— Если бы было время, — сказал Питер, обращаясь к дядюшке Дэну, — я бы поговорил с тобою плеткой. Такой разговор ты бы понял. Но нам некогда. Однако запомни следующее: если вздумаешь за нами погнаться, я остановлюсь в ближайшем городке и расскажу там, как ты обращался с Мэри. Они, дядюшка Дэн, воздадут тебе по закону и кое-что в придачу. Заруби это себе на носу… а пока — гуд-бай!
Мэри вскочила в седло, и в следующий момент их кони, стуча копытами, во весь опор мчались по дороге; на случай если дядюшке Дэну вздумается сбегать в дом за ружьем, следовало быть подальше. Позади не раздалось ни выстрела.
Глава 6
ПОД ЗВЕЗДАМИ
Но веселый азарт приключения, ожидание погони, милое личико скакавшей рядом Мэри — все это оказалось ничто по сравнению с восторгом от езды на сером красавце. Злой Рок мчался словно ветер — легкой, ровной рысью. Пританцовывая, спускался но крутым каменистым склонам и как бы парил на равнине. Когда они, взобравшись на одну из вершин, придержали коней, чтобы оглядеться и обдумать положение, Злой Рок дышал, будто и не участвовал в бешеной скачке, тогда как бедная чалая стояла вся взмыленная.
— Если я теперь вернусь… — начала Мэри.
— А зачем?
— Но куда мне ехать, Питер?
— Куда захочешь.
— У меня же нет другого дома.
— Родственники есть?
— Только сестра матери в Кинси-Сити.
— Почему бы не поехать к ней?
— Откуда мне знать, будут ли мне рады?
— Не найдется на свете такого человека, который не обрадовался бы тебе.
— Питер, зачем ты так?
— Потому что это правда.
— Перестань!
— Мэри, если бы я имел зеркало, я бы быстро тебя убедил.
— Питер, ты заставляешь меня краснеть.
— В таком случае я ужасно рад. Это все равно что…
— Что?
— Мэри, — оборвал себя Питер, — со сколькими ребятами ты знакома?
— За последние четыре года… ни с одним!
— Тогда никто не говорил тебе ничего такого…
— Что, например, Питер?
— Когда найдем местечко получше, постараюсь тебе объяснить.
Тут, будто догадавшись, что он имеет в виду, она пустила чалую вперед. Питер тронул следом Злого Рока. Его не оставляло ощущение, что отныне он полностью овладел сердцем Мэри и та будет так же покорна ему, как послушно скачущая в темпе, задаваемом Злым Роком, чалая кобылка. Даже когда Мэри, пригнув голову, подстегивала чалую, Питер не сомневался: скажи он одно лишь слово, как она, радостно смеясь, обернется и одарит его счастливым взглядом. И Питер упивался своим могуществом!
Он принялся размышлять о девушках вообще. Решил, что все зависит от того, как к ним подойти. В данном случае, чтобы завоевать доверие Мэри, оказалось достаточно одной встречи. И все же, заговори он с ней так, как тогда с той, первой, Мэри, его, несомненно, ожидала бы неудача. Каждая девица — что твой музыкальный инструмент, на разных инструментах играют по-разному. И Питер чувствовал в себе безграничные способности находить ключик к любой.
Возможно, прежде всего благодаря тому, что Питер был еще очень молод, а юнцу свойственна доля самонадеянности. Но как бы то ни было, он мысленно клялся, что постарается сделать для Мэри все, что в его силах. Простая жалость уступила место более заботливым мыслям; на него вдруг нахлынула такая волна смешанной с грустью нежности, что он сам поразился охватившему его чувству.
В полдень они пообедали жареными белками, которых из револьвера Томаса настрелял опытной рукой Питер.
— Что будем делать, когда нас нагонит дядюшка Дэн? — дрожа от одной мысли, воскликнула Мэри. — Что будем делать, когда нас арестуют за кражу…
— Сдается мне, что дядюшка Дэн больше никогда тебя не тронет, — заверил ее Питер.
— Ты уверен?
— Если мы расскажем о его делах, ему от позора придется убираться из этих мест.
При всей видимой уверенности, он всю дорогу поглядывал назад. Только к вечеру они добрались до деревни, стоявшей у железнодорожной ветки, идущей в Кинси-Сити. И только теперь, когда они ехали по улице, пересекая полосы света, лившегося из незавешенных окон и открытых дверей, Питер почувствовал, что игра выиграна, и ослабил бдительность. Они записались в засаленной книге постояльцев крошечной гостиницы; Питер прочел, что ее зовут Мэри Ингрэм, а она в свою очередь узнала, что он — Питер Куинс.
— Полагаю, — заметил портье, — вам нужны смежные номера, поболтать через стеночку?
Питер взглянул на девушку: как она среагирует на сальный намек? Удовлетворенно отметил, что, правда, чуть покраснев, Мэри не уделила пошляку ни малейшего внимания, изобразив, что в упор его не видит.
— Можешь оставить свои предположения при себе, — ответил с достоинством Питер, ставя портье на место.
Мэри не возвращалась к этой теме и когда они сидели за столом, только украдкой бросала на Питера, будто он уже принадлежал ей, ласковые взгляды. Время от времени смущенно краснела, хотя ничего такого за столом не говорилось. Питеру она казалась очаровательной, еще более прелестной, чем прежде; и после ужина он предложил ей прогуляться, словно позади не было изматывающей езды и полного тревог и волнений дня! И хотя тела налились усталостью, сердца их радостно трепетали; ноги с трудом плелись по солончаковой пыли, а глаза мечтательно блуждали по звездному небу. Выйдя за деревню, они оказались у заросшего молодыми деревцами небольшого пригорка. Ласково играл листьями теплый ветерок.
Мэри остановилась, и Питер невольно прикоснулся к ней. Счастливо, с каждым ударом все чаще, забилось сердце.
— О Питер Куинс, — прошептала она наконец, — я… думаю, что у тебя самое подходящее имя.
— Мэри, почему?
— Потому что оно не такое, как у других… и ты не такой, как другие.
— Чем же я не похож на других, Мэри?
— Уверена, любой другой на твоем месте давно бы меня поцеловал.
Он поймал ее, но она вывернулась и убежала прочь. Питеру всем сердцем хотелось побежать за ней. Но интуиция заставила сесть на камень и не двигаться. Он повиновался инстинкту. Мэри тем временем еле различимой в свете звезд тенью нерешительно двигалась поблизости.