Семь я
Шрифт:
Вы,
деревья, императоры воздуха,
одетые в тяжелые зеленые мантии, расположенные по всей длине тела в виде
кружочков,
и звезд,
и коронок!...
Вы,
деревья-топоры,
рассекающие воздух на его части
и составляющие его
для постоянного
Вы, деревья-лестницы
для восхождения животных
на высшие пределы воздуха!
Вы, деревья-фонтаны
и деревья-взрывы,
Деревья-битвы
и деревья-гробницы,
Деревья--треугольники
и деревья-сферы,
И все другие деревья,
названия которых не поддаются
законам человеческого языка,--
Обращаюсь к вам
и заклинаю вас:
Будьте моими гостями!
Динамика в этом отрывке передается автором через систему перечней, повторов, параллелизмов. Бомбеев четыре раза повторяет слово "вы", и девять сравнений использованы здесь, чтобы развернуть обилие оттенков мира природы! В отрывке предложения переносятся с одной строки на другую, благодаря чему каждый из отрывков текста плавно переходит в следующий.
Образы, созданнные художником, постепенно формируются в нашем сознании при чтении. Стихотворение должно демонстрировать читателю динамический процесс рождения нового произведения, образующего движущийся образ новой Вселенной, обладающей своими законами.
Другим важным элементом философской системы видения мира как у Филонова, так и у Заболоцкого было восприятие жизни и творчества как непрерывного процесса метаморфоз, превращений, взаимопереходов различных явлений.
Подобно алхимии, учившей о претворении низкого металла в иное, более высокое состояние, искусство учит о претворении явлений земной жизни в феномены иной, художественной действительности.
В живописи Филонова мир предстает в процессе метаморфозы, понимаемой как постепенное эволюционное восхождение явлений земного бытия. Явления неорганической жизни (дома, скалы, льдины, другие детали пейзажа) приходят в движение и при этом словно наделяются жизнью (как на картине "Кристаллы. Дома"), цветы и растения одухотворяются и становятся образами мироздания ("Цветы мирового расцвета"), животные обретают разум и смотрят на людей человеческими глазами, в которых сквозит "отягощенность мыслью" ("Коровницы"), а люди, уподобляясь святым ("Победитель города"), превращаются в символы космических макроструктур ("Лики").
Подобное восприятие мира в высшей степени присуще Заболоцкому. В стихотворении "Искусство" он, словно описывая филоновские "кристаллы--дома", пишет:"А мертвые домики мира/Прыгали, словно живые". В стихотворении "Чертополох", рассматривая букет цветов, замечает: "Это тоже образ мирозданья". В статье "Мысль--образ--музыка" описывает "человеческие глаза лошадей и коров". Человеческие лица для него--"подобья ликующи песен", "сияющие ноты", из которых "составлена песня небесных высот".
В творчестве Заболоцкого сама жизнь человека трактуется как процес "транссубстанциации", перехода энергии природы в энергию творчества:
Как всё меняется! Что было раньше птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Таким образом, мы видим, что основные положения "философии аналитического искусства" Филонова близки "лироэпической натурфилософии" Заболоцкого, которая, возможно, во многом сформировалась под влиянием Филонова. Они оба пытались составить картину мира из мельчайших первоэлементов художественной ткани--"атомов" и показывали глубину, сложность, неисчерпаемость мира, существующего одновременно в нескольких измерениях. Признавая первенство органического, природного, естественного начала над механическим, "покрытым пленкой цивилизации", они осознавали неуловимую подвижность каждого мгновения и трактовали ее как процесс вечных метаморфоз.
КОСМОС АРКАДИЯ КУТИЛОВА
Когда мы говорим о поэте, в особенности о таком крупном, как Аркадий Кутилов, мы затрагиваем не только личность поэта и его конкретные произведения, но и мир поэта - особую поэтическую вселенную, созданную им и подчиняющуюся своим законам. Этот космос часто возникает еще до стихов, как писал философ М.К.Мамардашвили: "стихи вовсе никакие не переживания, не сентименты, то есть не выражение сентиментов. Стихи и есть то, после чего стали возможны мои чувства и представления.
Создав поэтическое произведение, поэт породил связанный с ним соответствующий мир мыслей, чувств, переживаний и т. д... "Гамлет" написан - в мире стали возможны и существуют вполне определенные переживания, мысли, чувства и представления. Они именно эти, а не другие.... После полотен Ренуара существует мир Ренуара, который нас окружал, но мы его не видели. А после его полотен он стал возможным. После Ренуара мы видим в мире женщин Ренуара".
Подобно этому, можно сказать, что после написания стихов Кутилова стал возможным "мир Кутилова". Подобно тому, как в каждом нашем вдохе содержится несколько молекул воздуха из последнего выдоха Кутилова, так и в наших мыслях и чувствах невольно содержатся отныне элементы кутиловского мироощущения - достаточно даже мимолетного знакомства с творчеством Кутилова, чтобы навсегда заразиться его миром и его стихами, "плодливыми, как гибельный микроб".
Каким же законам подчиняется мир Кутилова? Какие там пространство и время? Как соотносятся человек и вселенная в этом мире?
Традиционные представления поэтов о человеке и мире можно уподобить геометрии Эвклида, основанной на постулате о том, что две параллельные прямые не пересекаются. Мир и человек подобны этим двум прямым, движущимся параллельно, в одном направлении, и не приходящим в соприкосновение. В "мире Кутилова" эти прямые могут пересечься - и в точке пересечения перечеркнуть друг друга. Это пересечение образует своего род крест, который был поставлен на Кутилове и который он нес на протяжении своей жизни.