Семь. Гордыня

Морале А.

— Спасибо! — скромно пробормотала Катя.

Мужчина нагло протянул свои огромные лапища и заграбастал девушку, затащив её в номер. И только через секунду до Кати дошёл смысл последних сказанных им слов:

— Бренди? Как это мило, Кэтрин, прийти в гости с подарком. К сожалению, я уже пять лет не пью ничего крепче бельгийского пива…

Гордеев долго расхаживал по комнате, поглядывая на часы. С тех пор, как ушла Катя, прошёл уже час, а он всё не находил себе места. Правильно ли он поступает, всё ли верно рассчитал, не ошибается ли он. Вопросы роились в голове, а мозг

просчитывал ситуации и сверял полученные данные. По всему выходило, что он всё просчитал правильно, но странная навязчивая мысль, брезжащая на заднем плане, не давала ему покоя и выбивала из колеи. Его! Гордеева! Из колеи! Это случалось очень редко.

Ох и Алекс! Ох и сукин сын! Как же он идеально подобрал девчонку! Это просто уму непостижимо. Умненькая, красивая, сексуальная, безотказная и ранимая. Такую хочется прижать к себе, окружить заботой и никогда, никуда не отпускать.

Гордеев ещё раз взглянул на часы, покачал головой, взял со стола универсальный ключ, подходящий к любой двери на этом этаже, и уверенно шагнул в сторону выхода из номера. Он дал им достаточно — целый час. Пора с этим заканчивать…

Михаил незаметно вошёл в комнату, освещённую мягким приглушённым интимным светом, и на секунду замер в дверях. Огромный обнажённый негр стоял спиной к нему, а перед ним, такая же голая, дрожа то ли от страха, то ли от холода, с раздвинутыми ногами, бесстыже вывалив на обозрение свою неприкрытую промежность и сочные груди, лежала Катя.

Гордеев встретился с девушкой взглядом, и лишь по её глазам прочитал всю гамму эмоций и чувств, бушевавших в ней. Отчаяние сменилось надеждой, страх радостью, ненависть обожанием. Руки блондинки были привязаны за запястья тоненьким тросом к изголовью кровати, ноги зафиксированы за лодыжки точно таким же шнуром так, чтобы девушка не могла их сомкнуть.

Браун держал в руке огромный, чуть ли не полуметровый, толстый член, и довольно наяривал его, приводя в боевую готовность. Пелена застелила глаза Гордеева, в его руке блеснул металлом острый нож. В несколько тихих, бесшумных шагов он приблизился к лоснящейся от пота спине Брауна, отработанным движением всадил лезвие по самую рукоять под левую лопатку своего несостоявшегося бизнес-партнёра, провернул и выдернул обратно, открывая рану. Струя горячей крови брызнула на светлый костюм Михаила, и мужчина отступил на шаг назад.

Афроамериканец испуганно обернулся, взглянул на неожиданного гостя широко распахнутыми от ужаса глазами, комично дёрнул руками, пытаясь дотянуться и закрыть рану на спине, через которую потоком выходила его жизнь, пошатнулся, и словно колосс на подрубленных ногах, рухнул на пол, не подавая никаких признаков жизни. Лишь огромная лужа крови на полу продолжала расти и расти, словно огромное тёмное нефтяное пятно на воде…

Девушка на кровати испуганно пискнула и побледнела. Гордеев в два шага преодолел расстояние, разделявшее их, перерезал путы на руках и ногах блондинки, и как-то счастливо, по-детски улыбнулся.

— Иди ко мне… — Михаил протянул руку девушке, резким рывком помог встать и на секунду прижал её к себе. — Не бойся, уже всё хорошо.

— Ты… Ты убил его?

—

Одевайся и уходим отсюда, — вместо ответа скомандовал Гордеев.

— Он мёртв?

— Похоже на то. Пошевеливайся!

— А как же труп? Нас теперь посадят?

— Никто нас не посадит.

— Отпечатки, следы, тело? — на грани истерики прошептала девушка. — Ты в своём уме?!

— Я пришлю людей, они здесь приберутся, — равнодушно пожал плечами Гордеев.

— Камеры на этаже? Свидетели? Как они всё это приберут?

— Свидетелей нет, как нет и камер. Это отель высокого уровня, где клиенты ценят конфиденциальность. Да не переживай и не трясись ты так! — немного повысил он голос, стараясь привести девушку в чувство. — Мои люди обставят всё как несчастный случай. Игрался с ножичком, споткнулся и напоролся спиной.

— Хорошо, — растерянно, стараясь не смотреть на труп у своих ног и расползающееся по белому ковру красное пятно крови, пробормотала Катя.

— Он тебя трахал? Чем вы занимались целый час в номере? — неожиданно даже для себя самого спросил Михаил.

— Тебя только это сейчас беспокоит? — обиженно нахмурив лобик и упрямо взглянув глаза в глаза Гордееву, парировала Катерина.

— По большому счёту, да. Так трахал или нет?

— Нет. Не трахал! — выкрикнула в лицо Гордеева Катя. — Но ещё пару секунд, и он бы мне там всё разворотил своим огромным шлангом. Доволен?!

— Это хорошо. Что с лицом? — только сейчас Гордеев обратил внимание на личико девушки.

— Получила пару раз. За то, что не слушалась, — Катя потупила взгляд в пол. — Сильно заметно?

— Губа подбита и косметика размазана… — Михаил бережно поднял её голову, держась за подбородок и внимательно осмотрел лицо в тусклом свете. — Прости.

— Ты не виноват. Но извинения приняты.

Блондинка отвела взгляд в сторону, наткнулась на свою одежду, подскочила к ней, сгребла в охапку и не оборачиваясь метнулась к выходу из номера. Гордеев на секунду замешкался, склонился над трупом, прикрыл ему глаза и тихо пробормотал с ухмылкой на лице:

— Зря ты затеял эту игру со мной, Джонни. Зря…

Екатерина долго смывала с себя грязь и пот чужого мужчины. Сначала просто стояла под горячими струями, льющимися с потолка, потом схватила мочалку и долго тёрла свою кожу, пока та не начала болеть. Это всё мерзко, противно, хоть и было где-то вдалеке сознания приятно. Может, даже и не вдалеке. Гордееву она соврала, но видя в номере его перекошенное от гнева лицо, не решилась сказать правду. Да и кто теперь узнает? Никто. Это знала только она и дохлый негр.

К себе она не пошла, осталась в номере Михаила. Так будет правильнее. Вышла из душа, в темноте проскользнула в кровать к своему спасителю. В знак благодарности прижалась к нему своим разгорячённым, голеньким тельцем и тихонько задрожала.

Сильные мужские руки обвили её сзади, спрятали, словно в кокон, и через минуту она успокоилась.

— Зачем ты убил его? Можно было просто оглушить или дать в морду, — тихо произнесла Катя в темноте.

— Тебе его жалко?

— Нет. Наверное. Но ты теперь потеряешь контракт.