Семен Палий
Шрифт:
Гонцы Палия рассыпались по Украине. За отворотами кунтушей, в шапках, в переметных сумах везли полковничьи письма. Долгорукий не ошибся, когда говорил Петру:
— Палия бы сюда… Народ его любит, все за ним пойдут. Даже те, кто за Мазепой пошел было.
Сам Палий с войсками Долгорукова и со своим полком быстрыми маршами проходил по Украине, громя встречные шведские отряды, направлявшиеся к Полтаве.
Глава 27
И ГРЯНУЛ БОЙ…
Но близ московского царя
Кто воин сей под сединами?
Двумя
Сердечной ревностью горя,
Он оком опытным героя
Взирает на волненье боя.
Поднимая тучи пыли, широкими степными дорогами к Полтаве опешили полки. Царь, прибывший туда в середине июня, каждый день слал во все концы гонцов, торопя войска. Дальше медлить было нельзя: Полтава держалась из последних сил. Туда попробовал было пробиться по мосту Меншиков с дивизией, но шведы заметили движение русских войск и поставили перед мостом заслон. А с полтавских стен каждый день прилетали в русский стан ядра с записками, в которых говорилось, что пороха нет, гарнизона и жителей осталось не больше половины.
Вечером под воскресенье Петр собрал генералов на совет. Высказывали много различных мнений, некоторые, особенно Меншиков, советовали подождать калмыков, находившихся в пяти-шести переходах от Полтавы. Петр слушал молча, уставившись немигающим взглядом на канделябр.
Легкий ветер колыхал полы шатра, пламя свечей дрожало, — казалось, они вот-вот погаснут, но огненные язычки не гасли, поднимаясь колеблющимися ленточками.
Петр ткнул мизинцем в янтарную трубку и сунул в рот искусанный мундштук. Князь Волконский встал, чтоб поднести Петру подсвечник, но царь перегнулся через руку Меншикова и прикурил от люльки Палия. Несколькими сильными затяжками раскурил трубку. На лбу сбежались морщины. Он заговорил спокойно, раздельно, поглядывая по очереди на генералов, как бы ища в их глазах протеста и в то же время не допуская его:
— Полтаву вызволить зело надобно. Возьмет ее швед — тогда потопчемся здесь. Карл от своего замысла не отступает. Снова в траншеи войско послал. Они к Крестовоздвиженскому монастырю арматы [31] стянули и город жгут, а мы на ассамблеях плясать будем? Так, по-твоему? — повернулся он к Меншикову, — Не будем ждать. Пленный сказал, что шведы хотят первые баталию начать. Но мы должны опередить их. Надо перейти реку и ударить всеми полками. Войска хватит. Да и знать надо, что больше разум, уменье одолевают, чем количество. Переправить надо войско тихо.
31
Арматы — пушки.
— По одному броду сразу всех не переправишь, — сказал Шереметев.
Петр на мгновение задумался, взял со стола свернутую в трубку карту и развернул на коленях.
— Артиллерию можно по мосту перевезти вот тут, возле сельца Петровки, — ткнул он пальцем.
Палий наклонился вперед:
— Ваше величество, тут, кроме Семенова брода, есть еще два.
— Еще два? От Семенова далеко?
— Почти рядом. И не глубже, чем Семенов, воды по колено. Дно песчаное. Хоть наш берег и болотистый, но зато выходить будем на твердый.
— Где? Показать можешь? — переложил Петр карту на колени Меншикова. Генерал Рен пододвинул канделябр.
— Вот они оба, — показал Палий.
Петр поставил ногтем крестики и передал генералам карту. Налил из графина воды и припал к ней потрескавшимися, обветренными губами.
— Когда переправляться будем? — спросил Шереметев, потирая занемевшую ногу.
Петр допил воду и, вытирая платком рот, ответил:
— Сейчас начнем. Сниматься шумно, с огнями, итти назад. Там тайно повернем влево и к бродам подойдем. Переходить реку тихо, никому не болтать, огня не светить. Часть конницы следует послать в тыл шведам. Пусть станет где-то возле Будищ. Кого пошлем?
— Снова послать Скоропадского, — подсказал генерал Рен.
Петр взвесил, сколько у него остается конницы.
— Быть по сему, — сказал он. — Ну, господа генералы, нечего сидеть. С богом!
Генералы стали выходить из шатра. Петр на минуту задержал Палия, отвел его в сторону.
— Ты, господин полковник, не езжай к Будищам, оставайся со мной. — И, выпустив большой клуб дыма, продолжал: — Большая баталия предстоит, от нее зависит, быть России и Украине вместе или нет. Пошли, посмотрим, как собираются войска.
Они вышли. Ночь была теплая, спокойная. Затих до утра, заснул, кутаясь в густые тени, на другой стороне Ворсклы лес. В темной воде поблескивали большие редкие звезды — казалось, будто кто-то щедро набросал в реку золотых червонцев, они попадали на дно и заиграли в темной глубине белым светом.
Лагерь, уже затихавший на ночь, снова зашевелился. Ржали во тьме лошади, перекликались пушкари, громко ругались капралы, выстраивая солдат.
На противоположном берегу скакали дозорные, стараясь понять, в чем дело. Генерал Реншильд, которому, раненый Карл передал командование, тоже терялся в догадках. Он доложил королю, и они решили, что русские отступают. А на рассвете их разбудил капитан и сообщил, что русские в трех местах переправляются через Ворсклу. Реншильд хотел помешать, но Карл остановил его:
— Не успеешь. Пока поднимешь полки, русские на этой стороне будут. Только генеральный бой фортуну в нашу сторону повернет. Опередить их надо, первыми атаковать. Готовь войско к баталии, завтра с рассветом ударим.
Русское войско переправилось через Ворсклу и остановилось на берегу. Когда последний батальон перешел реку, Петр в сопровождении генералов поднялся на высокий холм, окруженный глубокими оврагами. Глазам открылась широкая равнина, напоминающая подкову и по краям обрамленная лесом. Вдали виднелись села Яковцы, Тахтаулово, Малые Будища.
Все глядели вперед.
— Место мы выбрали подходящее, — сказал Меншиков.
— Для Карла оно тоже не плохое.
Шереметев оторвал от подслеповатых глаз подзорную трубу.
— Редуты надо строить, хотя бы с полдесятка. Гляди, твое величество, вон там, возле деревеньки, — указал он левой рукой, передавая Петру трубку.
— Я и так вижу. Только надо их еще немного вперед подвинуть… Бригадир Августов, будешь ночью строить редуты! За редутами поставить кавалерию Рена и Бауэра, а также Волконского.