Семена прошлого
Шрифт:
— Я неодобрительно отношусь к этой девчонке, — сдержанно выговорил он.
— Я надеюсь, ты не будешь обижать ее, пока она здесь. Вспомни, с каким обожанием она к тебе относилась в детстве, буквально не отходила от тебя? Она очень любила тебя, пока ты сам не настроил ее против себя. Она и сейчас стала бы также к тебе относиться, если бы ты не издевался над ней так безжалостно. Барт… неужели ты не сожалеешь о тех неприятностях, которые ты причинил ей, о тех грубых словах, которые ты говорил своей сестре?
— Она мне не сестра.
— Сестра, Барт, сестра!
— О, Господи, мама, я никогда не буду считать
Я возмущенно вскочила.
— Почему ты так несправедлив к людям, Барт? — закричала я. — Ты не хочешь признавать Криса своим отцом, Синди — своей сестрой, Джори — своим братом. Или тебе никто не нужен, кроме тебя самого и этого отвратительного старика, который повсюду таскается за тобой?
— У меня есть ты, мама, ну, по крайней мере, частичка тебя, так ведь? У меня есть дядюшка Джоэл, очень интересный человек, который вот сейчас, наверно, молится за наши души.
Кровь прихлынула к моим щекам. Я вскипела гневом.
— Ты просто идиот, если предпочитаешь этого шаркающего старикашку тому человеку, который всегда был тебе настоящим отцом.
Я старалась сдержать себя и не сумела. Мне редко удавалось держать себя в руках при спорах с Бартом.
— Неужели ты забыл, сколько хорошего сделал для тебя Крис? И делает до сих пор?
Барт наклонился ко мне, пронизывая меня своим холодным сверкающим взглядом.
— Но я предпочел бы быть счастливым без Криса. Если бы ты вышла замуж за моего настоящего отца, я был бы идеальным сыном! Более идеальным, чем Джори. Может быть, таким, как ты, мама. Может, всему на свете я теперь предпочитаю месть.
— Почему тебе нужна месть? Кому ты собираешься мстить? — Удивление и беспомощность звучали в моем голосе. — Никто не причинил тебе столько зла, сколько в свое время причинили мне.
Он резко наклонился вперед, как будто хотел укусить меня.
— Вы думаете, что дав мне все необходимое: одежду, пищу, крышу над головой, сделали достаточно для того, чтобы я чувствовал себя счастливым? Но ведь все не так, хотя вы и убедили себя в этом. Я знаю, что самое лучшее — свою любовь — вы берегли для Джори. Потом, когда появилась Синди, вы отдали ей вторую часть своей души. Вы ничего не оставили мне, кроме жалости, и за эту жалость я ненавижу вас!
Внезапная тошнота подступила к моему горлу, как при морской болезни. Хорошо, что я сидела в кресле.
— Барт, — начала я, стараясь не расплакаться и не показать, как мне плохо. — Возможно, когда-то я жалела тебя за твою неловкость, неуверенность в себе. Больше всего я жалела тебя за то, что с тобой вечно случались разные неприятности. Но разве я могу жалеть тебя сейчас? Ты красив, умен и можешь быть весьма обаятельным, когда захочешь. Почему же я должна жалеть тебя сейчас?
— Я как раз этого и не понимаю. Ты заставила меня посмотреть на себя со стороны, как в зеркало, понимаешь? И я пришел к заключению, что я тебе просто не нравлюсь. Ты мне не доверяешь и не веришь в меня. Вот прямо сейчас я читаю в твоих глазах, что ты не уверена, что я вполне нормален.
Его глаза были полуприкрыты, но вдруг он широко распахнул их и пронизывающе заглянул в мои глаза: в них всегда было легко читать. Он коротко и зло рассмеялся.
— Вот оно, это подозрение, этот страх. Я ведь могу читать твои мысли, не сомневайся. Ты боишься, что когда-нибудь я выдам вашу тайну — твою и твоего брата. Да, у меня было достаточно шансов сделать это, но ведь я не сделал. Я ее храню. Почему бы тебе честно не сказать хотя бы сейчас, что ты вовсе не любила второго мужа своей матери. Честно признайся, что ты использовала его только как орудие мести. Ты добивалась его, добилась, зачала меня, а потом он умер. Тогда ты решительно направилась в Южную Каролину, к тому бедному доктору, который тебе верил и любил тебя безоглядно. Понимал ли он, что ты вышла за него замуж только для того, чтобы он дал свою фамилию твоему незаконнорожденному сыну? Знал ли, что ты прибегла к нему, как к спасению от Криса? Видишь, как много я размышлял над мотивировкой твоих поступков. А сейчас я пришел и к другому заключению: что-то от Криса ты находишь в Джори и поэтому любишь его! А глядя на меня, ты видишь Малькольма. И хотя моя внешность и характер скорее всего унаследованы мною от моего настоящего отца, ты не замечаешь этого и пытаешься читать в моих глазах. А в моих глазах, тебе кажется, живет душа Малькольма. А теперь докажи мне, что мои предположения неверны! Ну, скажи же мне, что я все описал не так!
Мои губы готовы были опровергнуть каждое его слово, но не произнесли ничего.
Я была потрясена до глубины души, мне хотелось подбежать к нему, прижать его голову к моей груди — так я часто успокаивала Джори. Но я не могла заставить себя приблизиться к Барту. Я в самом деле боялась его. Он пугал меня своим неистовством, холодностью и жестокостью, а любовь моя от страха сменилась неприязнью.
Он ждал, что я заговорю, стану опровергать его обвинения, а я сделала самое худшее, что могла при таких обстоятельствах — выбежала из комнаты.
В своей комнате я бросилась на постель и заплакала. Каждое его слово было правдой! Я не ожидала, что Барт может читать в моей душе, как в открытой книге. Меня ужасала мысль о том, что он в своей ненависти когда-нибудь разрушит жизнь не только мне и Крису, но и Синди, Джори и Мелоди.
СИНДИ
На следующий день, около одиннадцати, приехала на такси Синди и ворвалась в дом, как свежий, бодрящий весенний ветер. Она бросилась в мои объятия, благоухая какими-то экзотическими духами, запах которых явно не соответствовал ее шестнадцатилетнему возрасту, но это мнение я решила оставить при себе.
— Ой, мама, — восклицала она, без конца целуя меня и сжимая в своих объятиях. — Как здорово, что мы снова вместе!
Эта лавина эмоций совсем захлестнула меня, у меня даже перехватило дыхание. Затем, как только мы вошли в дом, она принялась рассматривать все комнаты огромного дома, их обстановку и убранство. Ухвативши за руку, она тащила меня из комнаты в комнату, громко восклицая от восторга при виде такой красоты и богатства.
— А где папа? — наконец спросила она.
Я объяснила, что Крис уехал в Шарноттсвилль, чтобы поменять взятый им напрокат автомобиль на более роскошную модель.